Человечество: История. Религия. Культура. Первобытное общество. Древний Восток - Константин Владиславович Рыжов

ни ног». Это Единственное, обладающее реальностью есть Брахман – мировой дух, безличная и бесконечная божественная субстанция, лежащая в основе всего сущего, источник жизни, принцип единства, сокровенное «Я» Вселенной. Каждая индивидуальная душа – Атман – является его частью. По сути дела, Атман – это тот же Брахман, такой же великий и непостижимый. Упанишады учили, что Атман не рожден, а существует извечно. Будучи тождественен Брахману, он предстает как вселенский правитель. «Он – властитель всего, он повелитель существ, он хранитель существ… – писал Яджнявалкья. – Знающий это сам становится Брахманом».

Конечная цель любого мудреца состоит в слиянии с Брахманом. Но как достичь этого состояния? В упанишадах разрабатывалось учение, что душа постоянно переходит из одной телесной оболочки в другую, следуя карме – закону о посмертном воздаянии человеку за его дела при жизни. («Подобно тому как гусеница, достигнув конца былинки и приблизившись к другой былинке, подтягивается к ней, – говорил Яджнявалкья, – так и Атман, отбросив это тело, рассеяв незнание и приблизившись к другому телу, подтягивается к нему»). Если человек точно придерживался при жизни дхармы – линии поведения, определенной Брахманом для людей каждой варны, то после смерти его душа могла возродиться в теле человека более высокого общественного положения, вплоть до брахмана. Душа грешника, напротив, деградировала и могла вселиться только в тело человека более низкой общественной категории, или даже в тело животного, вплоть до самого нечистого и презренного (царь в новом существовании может стать разбойником, брахман – шудрой). Каково деяние человека (его карма), таково и будущее рождение.

Деяние (карма) определяет судьбу человека. По закону кармы он своим поведением, образом жизни, любым поступком подготавливает свое будущее. Но этот закон обуславливает не только будущее, но и настоящее положение человека, ибо оно – результат его деяний в прошлых существованиях. Это высший закон бытия, независимый даже от воли богов.

Однако спасение (мокша) состоит не в том, чтобы стремиться к лучшим воплощениям. Оно в том, чтобы навсегда уйти из этого нереального мира, соединиться с Брахманом, раствориться в Нем и таким образом достичь полного освобождения – нирваны (буквальный смысл этого слова означает «полное безветрие», «абсолютное затишье»). Для этого человек, должен отстраниться от всего внешнего, отбросить все, что связывает его с миром и полностью погрузиться в свое внутреннее «я», в свой Атман. «Как текущие реки исчезают в море, теряя имя и облик, так и мудрец, отрешенный от имени и облика, приходит к божественному Духу, что выше высокого». Те, кто не в состоянии сделать этого, обречены вновь и вновь возвращаться в поток бытия. «Тот, кто имеет желания и думает о них, вновь рождается здесь и там из-за желаний. Но все желания того, у кого совершенный Атман и чье желание исполнилось, исчезают в этом мире». Свобода от желаний – вот истинная свобода, отказ от мира – это и есть подлинное бессмертие. Через свое «я», через свой Атман, человек приближается к мировому Брахману. Но до тех пор, пока он опирается на внешний опыт, человек не замечает Бога, который совсем рядом с нами. Лишь наше «я» соприкасается с космическим Брахманом и нужно войти в себя, чтобы познать Его. Ибо «Его облик невозможно увидеть. Никто не видел его глазами. Его воспреемлют сердцем, умом, мыслью. Тот, кто знает это, становится бессмертным». Но и этого мало. Чтобы обрести единение со всемирным «Я», нужно побороть не только чувства, но и саму мысль. Лишь в состоянии, когда бездействует рассудок, человек может пережить слияние с Брахманом, победить смерть и возвыситься над тлением. «Не рождается и не умирает знающий Брахмана, он не происходит ни от кого и не становится никем. Не рожденный, постоянный, вечный, изначальный, он не гибнет, когда погибает тело». Он оказывается там, где невозможно найти ни одного из свойств мира, природы и духа; там где нет ни добра, ни зла, ни света, ни тьмы, ни движения, ни покоя. Там царит нечто, превосходящее самую глубокую мысль человека, превосходящее само бытие. Там – страшная, непереносимая тайна, «владыка молитв» – Брахман, но в нем нет личности, какой мы ее знаем. Брахман – сверхличность, сверхсознание. Он есть и его нет, ибо он стоит выше даже этих категорий. Говоря о Нем, можно лишь отрицать качества.

Однако как из этой субстанции, о которой можно говорить лишь в отрицательных терминах, мог возникнуть пестрый мир существ и явлений? Единого ответа на этот вопрос Упанишады не дают. Но при всей запутанности космогоний их роднила одна общая идея: в творении они видели ничто иное, как рождение, излияние мира из недр Абсолюта. «Как паук выпускает из себя и вбирает в себя паутину, как растение возникает из земли, как волосы возникают на голове человека, так из Непреходящего возникает все в этом мире» То есть, Абсолют и мир оказываются в конце концов в чем-то тождественны. Бог, в конечном итоге, есть все, и материальный мир есть одно из проявлений его природы. По какой же причине Абсолют из области идеального переходит в материальное? В отличии, к примеру, от христианства, где настойчиво проводится мысль о том, что причиной творения была Любовь и что бытие есть создание любви Сущего, упанишады отрицали в этом акте какое бы то ни было этическое или нравственное начало. Миротворчество для Брахмана не более чем игра, он входит в рожденный им мир, стремясь испытать низшие виды существования и насладиться неведомыми ощущениями. Материальный мир – всего лишь сон, греза Брахмана. Испытав этот сон, он в конце концов ощущает жажду покоя и стремиться уйти в свое исконное безмятежное существование. Таков вечный и неизменный круговорот космоса, в котором он то выплескивается из Брахмана, то вновь утопает, растворяется в Бездне. Вселенная, таким образом, есть что-то недолжное и даже бессмысленное. Упанишады представляли явление мира как добровольное самоограничение Божества. Но в этой «жертве» нет никакой любви и вообще ничего возвышенного – это, как уже говорилось, всего лишь божественная игра – Лила.

Нельзя не согласиться, что упанишады являют собой высочайший взлет человеческого духа. Их создатели безусловно принадлежат к числу величайших мудрецов Индии и всего человечества. Упанишады первыми провозгласили единство Божественного Начала и признали вторичность внешних обрядов. Еще более значимым был их шаг в постижении природы Божественного. В то время, когда человек наделял богов не только низменными страстями, но и телом, Упанишады впервые провозгласили, что Абсолют превосходит все тварное, зримое, мыслимое. Однако спасение предлагалось здесь на таких суровых условиях, которые едва ли могли быть приняты обычным человеком. Да и