Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Сергей Другаль

Что бы было, если б Сергейка не услышал разговора бандеровцев? Антону Ивановичу сделалось холодно, и он жадно затянулся махорочным дымом. Заявились бы в хату — мучили бы, истязали, резали. Пусть бы только его, а то всех: и Катерину, и детей…

Демчук встряхнулся, встал, натянул брезентовик, вышел на крыльцо, запер сельсовет и вдруг услышал: где-то совсем недалеко бахнуло. И сразу еще раз — из карабина или из пистолета.

Антон Иванович замер, прислушиваясь, — где-то возле школы…

Щелкнув затвором карабина, вгоняя патрон в патронник, побежал под хатамл, настороженно всматриваясь в темноту.

Возле школы, тяжело дыша, остановился. Услышав голоса во дворе, стал подкрадываться к калитке.

— Кто там? — спросили требовательно. — Стой, стрелять буду!

— Не надо, — услышал голос Вербицкого, — идите сюда, товарищ председатель.

Возле бывшей кладовой Жмудя, переоборудованной Ротачем под жилье, стояли трое: Петр Андреевич, без шапки, без плаща, видно, выскочил только что из дома, Бутурлак и Вербицкий.

Лейтенант осветил фонариком окно комнатки, позвал Антона Ивановича.

— Видите, — показал, — два выстрела из парабеллума — одну гильзу я уже нашел…

— По вас стреляли, Петр Андреевич, но промахнулись? — спросил Демчук.

Ротач не ответил.

Бутурлак зашел в комнату, и все двинулись за ним. Ротач зажег свечку, лейтенант наклонился над кроватью.

— Вот она, ваша смерть, Петр Андреевич, — ткнул пальцем. — Точно стреляли, и если бы вы уже легли…

Демчук увидел в ватном одеяле две дырочки.

— Да, — покачал головой, — целился в грудь. Вернее, целилась… — Сразу заторопился: — Давай, Богдан, быстрее, может быть, на горячем поймаем…

— Успеем, не ждет же нас. — Вербицкий отодвинул кровать, осветил свечой и выковырнул из деревянной стены пулю. Подбросил на ладони. — Точно, из парабеллума… — Подтвердил так, будто от этого зависело задержание преступника.

— Я решил переночевать в сарае, на сене, — начал объяснять Ротач. — Заснул уже, и вдруг выстрелы!

— Стрелял человек местный, — сказал Бутурлак. — Видите, знал, где кровать. Два выстрела в темноте, и обе пули попали в цель.

— Рука твердая! — отозвался Ротач. — Никак не могу поверить, что это Груздева.

— Пошли, — предложил Вербицкий.

— Пошли, — согласился Бутурлак, — нельзя терять ни минуты.

— Понятых бы… — засомневался Ротач.

— Понятых — потом, — решил Демчук. — Сейчас опасно, подстрелить может.

Бутурлак с Ротачем стали возле окон хаты Груздевой, Вербицкий с Антоном Ивановичем постучали в двери.

За занавеской маленького окна мелькнуло лицо. Прижалось к раме, разглядывая.

— Кто там? — послышался женский голос.

Демчук подошел к окну, стал сбоку — проклятая баба может и выстрелить…

Сказал требовательно:

— Откройте, гражданка Груздева! Из сельсовета к вам, по делу!

— Шляются здесь ночью… — послышалось из окна. — Не открою, приходите утром!

— Именем Советской власти! — повысил голос Демчук. — Открывайте, не то выломаем двери!

— Если тебе, старый дурень, выпить захотелось, так и сказал бы!

— Гражданка Груздева, за оскорбление Советской власти!..

— Тю, придумал! — пошла на попятный женщина. — Ладно, подожди, открою уже.

Она задержалась ненадолго — наверно, одевалась, — отодвинула засов и, увидев еще трех мужчин, не испугалась.

— Проходите, сейчас зажгу свет. — Отступила, пропуская их в дом. — Потише, дочь спит.

Груздева выгребла из печи уголек и стала его раздувать, чтобы зажечь свечу. Бутурлак потряс коробкой со спичками, женщина поднесла лейтенанту свечу. Отступила на шаг, рассмотрела их. Сказала с усмешкой:

— Такая славная компания, прошу… Если в самом деле захотелось, то бутылочка найдется.

Но свеча в руке мелко дрожала, выдавая волнение.

Демчук стоял молча, осматривая комнату. На кровати в углу, прекрасной кровати с шарами на спинках, спала девочка — разбросала руки, разметала волосы по подушке, тихо дышала. Мать, видно, спала рядом — одеяло отброшено, подушка примята.

Вербицкий, опередив Демчука, выступил вперед, забрал у Груздевой свечу, ткнул Ротачу.

— Подержите, — попросил и повернулся к женщине. — Руки, — приказал, — протяни ко мне руки!

— Что тебе нужно? — спросила Груздева тихо, оглядываясь на кровать. — Врываются в чужой дом!..

— Руки! — повысил голос, и она протянула голые по локоть, полные руки.

Вербицкий потрогал их, зачем-то нагнулся и понюхал ладони.

“Парень с головой, — с уважением подумал Бутурлак. — После пистолета должны пахнуть железом, а если ошибка — холодные”.

“Ястребок” отпустил руки Груздевой, подошел к кровати, потрогал подушку и простыню под одеялом.

— Гражданка Груздева, вы никуда не выходили сейчас? — спросил Демчук, поняв Вербицкого.

— Ты что, сдурел?

— Отвечайте на вопрос!

— Куда же могла? В такую ночь!

Проснулась девочка, испуганно села на кровати. Груздева бросилась к ней, обняла, прижала к себе, будто закрывала собственным телом от тех, кто ворвался ночью в их дом.

Вербицкий повернулся к Демчуку.

— Вроде правду говорит… — Пожал плечами.

— Позови кого-нибудь из соседей, — приказал Антон Иванович. — Мы вынуждены сделать у вас обыск. — Подошел к Груздевой. — С кем виделась сегодня вечером на озере? — спросил с угрозой.

— Ты что, в своем уме?

— Я, гражданка Груздева, при исполнении обязанностей, и прошу вас!..

— Ладно уж, — махнула рукой, — я думала, как порядочные, за бутылкой…

— Вы знаете, что самогоноварение…

— Да замолчи! Немцы за самогон расстреливали, и то гнала!

— Пользуетесь гуманностью Советской власти? — спросил Петр Андреевич.

— Чего это он? — набросилась на Ротача Груздева.

— Правильно говорит, — одобрил Демчук. — Власть к вам со всем уважением, а вы!

— Это ты — с уважением? Ночью и с оружием?

— Ты помолчи, Леся Устимовна! — как-то сразу перешел на домашний тон Демчук. — Должны сделать у тебя обыск, поняла?

— Если самогон ищете — пожалуйста, есть еще… Сама покажу. Больше ничего нет.

— Сами посмотрим…

Вербицкий привел двух понятых. Молодую женщину с живыми глазами и старика — ее отца. Стали в дверях, с интересом осматриваясь.

Демчук предложил:

— Начали, товарищ Вербицкий, времени мало.

Собственно, в хате и смотреть нечего было — какая мебель в сельском жилье: сундук, шкаф, полочка с посудой…

Бутурлак сел у дверей рядом с Ротачем. Сказал тихонько: