Метро 2033. Полуостров Надежды (трилогия) - Андрей Буторин

– Что я испорчу?..

– Сейчас увидишь. Не мешай…

Семен Будин, в руке которого девушка только сейчас увидела пистолет, с негромким, но отчетливо болезненным стоном приподнялся на руках и, набрав в легкие воздух, неожиданно громко выкрикнул толпившимся внизу людям:

– Я – небесный дух! Я пришел сюда из Верхнего мира, чтобы остановить несправедливость. Тот презренный человек, которого я пронзил небесным огнем, посмел назвать себя… – тут отец неожиданно замолчал, однако Надя быстро догадалась, что он просто забыл слово, и собралась уже подсказать, но отец выкрутился сам: – Я не могу повторять столь наглую ложь, а потому скажите мне сами: кем называл себя этот ублюдок?..

– Нойдом… – послышались неуверенные голоса. – Он называл себя нойдом… Притворялся, что нойд…

– Вот именно! – сокрушенно замотал белой головой «небесный дух». – А теперь скажите мне: чего заслужил тот, кто способен на такой обман? Кто обманывал вас, говоря, что имеет связь с духами?

– Смерти!.. – Голоса стали громче, их звучало теперь куда больше. – Только смерти!.. Он не должен жить…

– Вот потому я и убил его. Я покарал его, чтобы восторжествовала справедливость. А еще я привел к вам свою земную дочь. Вы должны теперь во всем ее слушаться. Не случайно ее имя Надежда, ведь теперь она и есть ваша единственная надежда на спасение и дальнейшую счастливую жизнь.

– Папа! Что ты несешь?!.. – зашипела на отца Надя. – Ты из меня прямо Иисуса Христа сделал!

– Ну, почти, – тихонько хмыкнул тот. – Тот же у нас Сын Божий, а ты – дочь небесного духа.

– Ты лучше вот что… – осенило вдруг девушку, которая увидела, как выбрался наконец из-под мертвого тела слегка помятый супруг. – Ты объяви Нанаса нойдом, вот это будет дело!

– А он что, хочет?..

– Мечтает.

– Ну, смотри, сама попросила… – Видно было, что отцу очень тяжело удерживаться на руках, и Надя, присев к нему, подхватила под грудь, что должно было показаться «зрителям» нежными дочерними объятиями. «А если и не показалось, – подумала девушка, – это их проблемы. Их, вон, много, а отец у меня один». Тот, кстати, поначалу возмущенно дернулся, но быстро сдался и продолжил свое «воззвание к народу»: – Но это еще не все, господа!..

– Папа!.. – фыркнула шепотом девушка. – Какие еще «господа»? Ну ты даешь…

– А что я их, «товарищами» должен, по-твоему, называть? – зашептал в ответ Будин. – Или, раз уж они воинами себя возомнили, то, как в армии, – «товарищи офицеры, прапорщики и старшины, сержанты и рядовые»?.. Хотя… Есть идея. – И отец заговорил еще, кажется, громче и увереннее: – Дети мои! Узнав о постигшем вас горе – о страшной гибели от руки предателя вашего верного кормчего и нашего, можно сказать, наместника на Земле – великого нойда Силадана, я даю вам взамен нового, еще более великого, даже, не побоюсь этого слова, величайшего нойда…

– Кого?.. Кто это?.. Кто?.. – зашумела толпа. Причем, как заметила Надя, любопытство проявляли, в основном, саамы; варвары же большей частью молчали, не очень приветливо поглядывая на «оратора».

– Папа, закругляйся, – поторопила отца девушка. – По-моему, в рядах «твоих детей» зреет раскол.

– А как вы думаете, – будто не услышав ее, в прежнем тоне продолжил Будин, – достоин быть великим нойдом муж дочери небесного духа? То есть, по сути, не кто иной, как его родной зять?

– Достоин!.. Муж достоин! Зять тоже очень достоин!.. – обрадованно загомонили саамы. – Кто теперь наш нойд?.. Который новый?.. Где великий зять?

– Я ваш новый нойд! – повязывая на себя снятый с убитого Парсыкина трехцветный пояс, с вызовом выкрикнул Нанас. – Это я – зять небесного духа!

– Да, это он, – устало оседая на руки дочери, закончил выступление Семен Будин. – Прошу любить и жаловать.

Глава 27

Бунт

Когда Нанас, отдувающийся и потирающий горло, на котором проступили красные отпечатки пальцев, подошел к своим, летчик, тоже не до конца еще восстановивший дыхание, выдавил:

– Ну, как я тебя?.. Вернул долг хотя бы частично?

– Вернул… – буркнул новоиспеченный молодой нойд. – Только зачем ты так… Костю?

– Зачем?!.. – от изумления забыл про усталость и боль Будин. – Да он бы тебя придушил, если бы не я!

– Не придушил бы, я бы справился!.. А если бы даже… Все равно, так нечестно! Мы договаривались драться один на один.

– Нечестно? – стал вдруг абсолютно спокойным летчик. Впрочем, черный щиток, закрывающий его лицо и глаза, не позволял увидеть отражавшиеся в них эмоции. – Во-первых, было бы нечестно, если бы моя дочь стала вдовой в столь юном возрасте, а во-вторых, лично я, старший лейтенант Семен Будин, никому честного слова не давал.

– Да ты!.. – вспыхнул вдруг Нанас, отчего пятна на его шее приобрели зловещий багрово-синюшний оттенок. Оглянулся на саамов с варварами, пристально наблюдающих за ними, и перешел на возбужденный шепот: – Ты вообще не знаешь, что такое честность! Ты ведь сейчас обманул моих соплеменников, сказав, что ты дух. И меня ты тоже когда-то обманул, отправил на верную смерть, поняв, какой я глупый…

– Так мне что, извиниться перед ними, сказать, что я пошутил? Что я всего лишь беспомощный инвалид, а ты тоже никакой не нойд, а такой же, как я, самозванец?

– Я не самозванец! Я – нойд! – снова забылся и закричал Нанас. – Я взял силу погибшего Силадана из камня!

– Ах, из камня он силу взял! То-то, я смотрю, об тебя этот бугай все кулаки отбил!.. Но ведь и меня тоже сюда не на ручках принесли, я на самом деле упал с неба, ты ведь сам это видел!

И ты сам тогда назвал меня духом! Что, скажи на милость, я должен был тебе на это ответить? Дескать, нет, я никакой не дух, я обычный человек, просто я военный летчик и умею управлять реактивными самолетами! Ты бы понял что-нибудь из этого объяснения?

– Это я что-то вас не поняла сейчас, – прервала наконец молчание впавшая от изумления в ступор Надя. – Вы чего это вдруг разошлись?.. Папа, я от тебя такого не ожидала. Хуже маленького! Нанас, а ты вообще от своего величия ума лишился! Да где бы ты сейчас был, если бы не папа?.. Околел бы в лесу на другой день!

И ты что, не доволен, что он отправил тебя ко мне? Может, я тебе уже надоела? Или недостойна быть женой нойда? Так ты только скажи, я навязываться не стану. Меня, между прочим, уже двое, помимо тебя, в жены звали. Один, правда, уже отженился, зато другой… – тут девушка осеклась и буквально прикусила себе язык, нарочито сильно, до крови, но было уже поздно.

Лицо Нанаса в момент стало смертельно-бледным. Побелели даже губы, которыми он, с трудом шевеля, произнес:

– Я давно понял, что ты тоже его…

– Что «я его»?.. – чувствуя, как уходит из-под ног земля, беззвучно прошептала девушка. – Да как ты… Да как ты только…

Слезы ручьями хлынули из ее глаз, и Надя, не в силах больше сдерживать рыдание, круто развернулась и бросилась было ко входу в пещеру, но ее резко, почти грубо, остановил за плечи Нанас.

– Побежала к нему? – бросил, словно выплюнул, он. – Не надо. Я сам его к тебе приведу! А ты здесь пока за «честным духом» ухаживай. – И, поспешно, словно обжегшись, убрав руки, парень ринулся к черному пятну пещеры и тут же растворился в нем.

– Он что, и правда с ума сошел? – растерянно пробормотал Семен Будин. – Дочка, ты прости меня, дурака, я не хотел… Только я все же не понял, о ком это вы? У тебя что, и правда кто-то есть?.. Ох, я и правда дурак, – поспешно забормотал он, заметив, видимо, как переменилась в лице дочь. – Прости, прости, я-то уж точно совсем из ума выжил! Я ведь знаю, что ты не такая!..

Но зарыдавшая в голос Надя не смогла ему ответить ни слова.

«Я верну его!» – все-таки смогла она «услышать» «голос» Сейда, который вслед за бывшим хозяином тоже вскоре скрылся в пещере.

А Надя даже и не знала сейчас, хотела ли она, чтобы Нанас вернулся, или нет. Жгучая обида на мужа душила ее. Как он мог сказать ей такое? Чем она это заслужила? Тем, что нянчилась с ним, выхаживала, тащила вдвоем с немощным стариком по смертельно опасным темным туннелям?..

Но потом вдруг девушка поняла, что дело даже было не в Нанасе. Не только и не столько в нем. Самое страшное заключалось в том, что теперь она засомневалась, так ли уж не прав был ее муж… Нет, она конечно же не любила Ярчука, но все же, все же, все же!.. Ведь когда съехавший с катушек супруг, убегая, сказал, что приведет того к ней, сердчишко-то у ней екнуло. Сладко так сжалось и затрепетало, подлое!..

«Какая же я сволочь, дрянь, ничтожество! – не прекращая рыдать, в отчаянье подумала Надя. – И как я еще только могу обижаться на милого, чистого, наивного, бесконечно доброго Нанаса?! Да другой бы уже давно бросил меня, плюнув мне вслед. Назвав при этом подходящим емким словом. Хотя… разве я такая?.. Я ведь не изменяла Нанасу… Я ведь на самом деле люблю только его одного! А Ярчук… Ярчук – это так, наваждение, морок. Всему виной этот проклятый поцелуй, на который я сдуру согласилась и который теперь не могу забыть… Но что же теперь делать? Вернет ли Сейд Нанаса? Или стоит самой срочно бежать за ним и вымаливать прощение?»