Трилогия алой зимы - Аннетт Мари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аматэрасу подошла к краю пруда и остановилась, глядя на подернутую рябью поверхность с отражением ярко-голубого неба.
– Что ж тебя так манит в это место, Аматэрасу?
Эми невесомо вздрогнула, пораженная звучанием знакомого голоса.
Амацуками подняла голову. Он сидел среди ветвей, спиной к стволу, упираясь одной ногой в толстый сук, а другой болтая в воздухе. Глядя на Аматэрасу яркими рубиновыми глазами, он поднес ко рту наполовину съеденную крупную сливу и откусил.
Будь Эми в собственном теле, ее сердце бы бешено колотилось. Ёкай, сидящий на дереве, выглядел в точности как Широ. Его белые волосы трепал ветерок, лисьи уши были повернуты к Аматэрасу, и он смотрел на нее, насмешливо приподняв бровь.
И, несмотря на это сходство, Эми вдруг охватило желание ускользнуть, спрятаться от его внимания. То самое древнее лукавство, которое она изредка замечала у Широ, горело пламенем в его глазах. Мужчина перед ней не был ее кицунэ.
Это был Инари, куницуками огня, и он излучал смертоносную, расчетливую силу.
– Порой, – продолжил он слишком знакомым голосом, в котором звучали чуждые нотки, – я начинаю думать, что ты приходишь ко мне лишь задумчиво поглядеть на пруд. Это ранит мою гордость.
– А мне-то казалось, твоя гордость неуязвима, – отозвалась Аматэрасу, поддразнивая его. – В отличие от остального.
Инари усмехнулся, но его усмешка, в отличие от лукавой улыбки Широ, была более холодной, жесткой. Он оттолкнулся от ветки и легко спрыгнул на землю. Левая сторона его белого косодэ вымокла в подсыхающей крови, ткань была изорвана и липла к плечу. В дырах были видны глубокие раны.
– Вчерашний день выдался на удивление неприятным, – небрежно произнес Инари и снова откусил от сливы. Его голова склонилась, лисьи уши дрогнули. – Что привело тебя в мои владения, госпожа ветра?
– Мне нужно с тобой поговорить, – произнесла Аматэрасу, посерьезнев. – О… о деревне.
– Деревне?
– Вчерашней деревне.
В глазах Инари сгустились тени.
– Той самой деревне? Что ты о ней знаешь?
– Многие люди умерли, – пробормотала Аматэрасу.
– Знаю. – Выражение его лица стало холодным, он отбросил недоеденную сливу в сторону. Она с плеском упала в пруд, посылая по воде круги. – Пришла надо мной посмеяться, Аматэрасу?
– Посмеяться? Нет, я…
– Мои битвы – не твое дело.
– Битвы? Тех несчастных вырезали как скот.
– Я не…
В голосе Аматэрасу зазвенел гнев.
– Долина сочилась твоей ки, Инари. Не отрицай, что дал волю своей мощи.
– И с чего мне это отрицать?
– Ты даже не стыдишься? – прошептала Аматэрасу, ее гнев угас, оставив после себя лишь печаль.
– Так ты пришла посмеяться. – Инари с отвращением фыркнул. – Что еще ждать от амацуками. А я-то думал, ты отличаешься от остальных, но, похоже, так не бывает, м-м? Все мы такие, какие есть.
– Все мы такие, какие есть, – повторила Аматэрасу с тихим сожалением. – Инари…
Имя сорвалось с ее губ нежной мольбой, амацуками протянула к нему ладонь. На его лице мелькнуло смятение, и он замешкался – ровно настолько, чтобы Аматэрасу успела обхватить его правое запястье обеими руками. Как только она его коснулась, с языка слетело заклинание.
На единое мгновение вспыхнул яркий свет, и десятки крошечных сфер, явившись из ниоткуда, ринулись к руке Инари. Его лицо исказилось гневом и неверием. Вокруг Аматэрасу взвился ветер, призванный ее защитить, но Инари оказался быстрее. Он вскинул вторую руку, окутанный яростным пламенем.
Аматэрасу пронзила боль. Эми тоже ее ощутила, но отдаленно, отголоском. Ее зрение затуманилось, и она упала на спину. Ветер окружил ее вихрем, взметая тысячи алых лепестков.
Амацуками опустила взгляд, и Эми мельком увидела страшную рану, которую Инари нанес одним быстрым ударом. Тяжело дыша, Аматэрасу прижала ладони к животу. Из них полился белый свет. Глубокие раны в почерневшей плоти начали затягиваться. Аматэрасу, не двигаясь, спасала тело своего смертного сосуда прежде, чем тот окончательно умер бы.
Боль угасла, и амацуками поднялась на ноги. Ветер утих, и лепестки алыми снежинками осыпались на землю.
Инари стоял на коленях, склонив голову, и стискивал свою руку, на которой возникли блестящие красные бусины онэнджу. Четыре витка вокруг его правого предплечья налились силой. Он тяжело дышал, содрогаясь всем телом.
– Что ты натворила? – хрипло прорычал Инари.
Он поднял голову. В его глазах пылала такая ярость, что Эми бы отшатнулась. Аматэрасу не отступила.
– Что ты натворила?! – проревел он, вскакивая с земли, но пошатнулся и едва удержал равновесие. Его грудь натужно вздымалась.
– Я сковала твою силу, – произнесла Аматэрасу, поразительно спокойная перед лицом его безудержной ярости. – Ты не в себе, Инари. Мы не позволим тебе вырезать людей ради прихоти.
– Вырезать людей? – прорычал
