Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси - Юрий Максимилианович Овсянников

что приходится отложить отъезд. 26 августа 1836 года прусский купец Карл Штрайх подает иск на архитектора Росси, не вернувшего 3023 рубля долгу. Архитектор молит высчитывать этот долг по частям из получаемых окладов — 15 500 рублей ассигнациями в год. Но еще 28 апреля 1834 года он взял в казначействе 3 тысячи в долг под эти же оклады. Прославленный зодчий, чьи творения вызывали неподдельный восторг жителей столицы, оказался между двумя кредиторами, как мореплаватель между Сциллой и Харибдой, когда нет спасения. Купец все же смилостивился, и окончательный расчет завершился только 10 мая 1838 года.

Растет семья. Дорожает жизнь. И конечно, «средств для прокормления» не хватает. Приходится идти на самые невероятные ухищрения, которые в другое время себе бы не позволил.

Еще в 1832 году, как раз в тот день, когда Карл Иванович подал прошение об отставке, на основании императорского повеления архитектору Росси был вручен пожизненный безденежный билет в ложу № 14 второго яруса Александринского театра. Одновременно объявлено, чтобы «…билет сей при приезде кого-либо в театр в означенную ложу был каждый раз при входе предъявляем капельдинерам… которым дано приказание, не отбирая билета сего, пропускать в упомянутую ложу…». И вот в январе 1837 года билет становится причиной громкого скандала.

14 января директор императорских театров Гедеонов доносит министру двора: «…господин Росси предложил дирекции, не желает ли она отобрать от него сию ложу, а ему заплатить за нее деньгами.

По неизвестности, вправе ли еще г. Росси делать без особого дозволения подобного рода передачи ложи… я не решился принять его предложения.

Но ложа сия занимается почти на всех представлениях разными лицами из публики и как впуск в оную делается всегда по особенному на нее выданному г. Росси билету, то и открылось, что с сим билетом присылается в театр человек, который и продает в коридоре сию ложу местами по одиночке разного рода людям… Сему посылаемому было не только много раз подтверждено сего больше не делать, но даже… был он за то задержан в театре с объявлением, что если продолжит еще впредь подобныя действия, то… будет препровожден в полицию.

Несмотря однако на сие оказалось, что при спектакле бывшем 10 января впущено было таковым же образом в ложу… разного рода людей семь человек, из коих между двумя произошла ссора и драка, при разбирательстве коих полициею оказалось, что в числе сидевших в сей ложе были дворяне или чиновники, а также крепостные люди…»

Конфуз, скандал. Коллежский советник, человек известный в обществе — и вдруг торгует ложей, подаренной государем императором. Сюжет примечательный для обсуждений на вечерах и в гостиных. 17 января наконец следует высочайшее повеление: «Объявить г. Росси, чтобы во избежание неприятностей не продавать впредь никому своей ложи, в противном случае может оной лишиться». Для завзятого театрала, каким был зодчий, — предупреждение серьезное.

Билет в ложу стоит от 5 до 20 рублей, в зависимости от яруса и размещения. У Карла Росси ложа хорошая. За билет можно в среднем брать 7 рублей. Не имея теперь возможности продавать места, он теряет за вечер в среднем 50 рублей, а это очень серьезное подспорье в домашнем бюджете.

Коллежский советник Росси, отец девятерых детей, обязан иметь другие надобности. «Вы изумитесь, — писал А. Башуцкий, историк Петербурга, — убедясь, что семейство вовсе не из первоклассно богатых, состоящее из трех, четырех лиц, имеет надобность в 12 или 15 комнатах… Помещения соображены здесь вовсе не с необходимостью семейств, но с требованиями приличия…» А зодчий в эти годы вдобавок ко всему проживает в одном из самых дорогих районов города — на Итальянской улице в доме 11. Переезд сюда вызван необходимостью. С 1831 года другие архитекторы начинают застраивать площадь перед Михайловским дворцом по его проектам и планам. Для Росси вовсе не безразлично, как пойдет дело, как в конце концов будет смотреться самый первый из задуманных им ансамблей.

Еще в 1821 году архитектор собирался образовать перед дворцом некую «вхожую палату» под открытым небом. Он представлял себе, как здания с едиными фасадами, украшенными колоннами и пилястрами, с рустованными аркадами в первом этаже, окружат площадь с трех сторон. И будет она походить на огромный аванзал, предваряющий встречу с торжественной анфиладой дворцовых покоев…

Государь поначалу одобрил этот план с приложенными к нему рисунками обывательских домов, «кои должны выстроены быть на назначенных для них местах». А всего таких мест выделено одиннадцать, каждое площадью около 500 квадратных сажен. Потом, как мы знаем, император Александр изменил свое мнение и повелел строить обывательские дома скромнее и проще. Пришлось зодчему рисовать новые фасады. Они были заново высочайше апробованы и направлены к генерал-губернатору, чтобы «для соблюдения и точности общего плана места для тех домов разбиты были им же и чтобы шаблоны и прочие меры для сих строений получаемы были от него же Росси». После всех этих распоряжений участки вокруг площади еще многие годы стояли укрытые глухими заборами, за которыми буйно прорастали лебеда и огромные лопухи.

Первым — в 1831 году — начал строение на западном углу площади и Инженерной улицы архитектор А. Брюллов. Через два года в этом здании (ныне площадь Искусств, дом 1) открылся Михайловский театр (с 1918 года — Малый оперный, ныне Академический театр оперы и балета им. М. П. Мусоргского). Рядом с ним встал дом (ныне площадь Искусств, дом 3), где поселился знакомый Пушкина, Жуковского, Вяземского, Глинки — меценат и композитор граф Михаил Виельгорский. Позже он переедет через дорогу в дом 5 по Итальянской улице, построенный архитектором П. Жако (ныне площадь Искусств, дом 5). Дом, навсегда вошедший в историю русской культуры еще и потому, что в подвале его второго двора в 1911 году открылось знаменитое кафе «Бродячая собака» — клуб петербургских писателей, артистов, художников.

На другой стороне площади — через сквер, против Михайловского театра, в доме 2 (снесен в 1903 году) поселился создатель первого частного «Музеума» русского искусства, издатель журнала «Отечественные записки», историк и писатель Павел Свиньин. В соседнем строении (Михайловская площадь, дом 4) в 1836–1838 годах проживала Екатерина Карамзина, вдова автора «Истории государства Российского» и единокровная сестра поэта П. Вяземского. В 1844 году сюда переехал М. Виельгорский, а позже поселился известный писатель А. К. Толстой.

Карл Иванович Росси соседствовал с этими замечательными людьми, но вряд ли с ними встречался. Он был «из другого круга». Всего-навсего «строитель». Никаких документальных свидетельств о посещении зодчим музыкальных вечеров у Виельгорского или о его свидании с издателем «Отечественных записок» пока не найдено. Судя по документам, ближайшими друзьями Росси, по-прежнему, оставались только его старый помощник Николай Ткачев, ушедший еще в 1829 году в отставку, и семейство Пуаро. Именно они были восприемниками на крестинах маленькой Леонтины, родившейся в 1837 году…

Почти десять лет велось строительство