Библиологический словарь - протоиерей Александр Мень

«ИСТОРИИ РЕДАКЦИЙ» ШКОЛА

(нем.Redaktionsgeschichte, англ. Redaction Criticism), направление в экзегетике; ставит основной акцент на

индивидуальном богословии той или иной свящ. книги в ее нынешней форме.

«И.р.»ш. возникла в 50–х гг. 20 в. как реакция на крайности библеистов, придерживающихся *«истории Предания» методов и принадлежащих к *«истории форм» школе, к–рые видели в «редакторах» простых собирателей и передатчиков традиции. Заслуживающими внимания эти экзегеты считали лишь предполагаемые *источники, к–рыми пользовались и к–рые включили в свой труд свящ. писатели. Сторонники «И.р.»ш. обратились к личному вкладу самих «объединителей» источников и к учению, выраженному в их книгах.

Начало «И.р.»ш. было положено протестантскими исследователями НЗ *Борнкаммом, *Концельманном и *Марксеном, хотя у них и были предшественники (напр., *Вреде, *Лайтфут Р., *Ломайер). Термин Redaktionsgeschichte впервые был предложен Марксеном. Сравнивая *параллельные места в новозав. текстах, представители этого направления независимо друг от друга пришли к выводу, что у каждого евангелиста есть собств. богосл. взгляды, особенности к–рых вполне поддаются изучению. Опущенные фразы и эпизоды или, наоборот, добавленные не могут быть случайностью. В них, по мнению «И.р.»ш., следует видеть личные воззрения автора, его замысел и установки. Иными словами, экзегеты должны не столько искать за словами Библии церк. Предание, но и то, как это Предание преломилось через к о н к р е т н о г о писателя (известного или анонимного). Так, частые ссылки в Мф на ветхозав. пророчества, вероятно, связаны с намерением евангелиста доказать мессианство Господа, а *родословие Христа у Луки, доведенное до Адама, — с *универсализмом 3–го Евангелия. Концельманн отмечал, что ев.Лука употребил слово «благовествуется» (16:16) там, куда ев.Матфей его не включил (Мф 11:12). По мнению ученого, это объясняется взглядом Луки на этапы истории спасения (см. ст.: Время в Библии; Деяния апостольские). Именно евангелистам принадлежат перестановки внутри рассказов (напр., в рассказе об искушении Христа в пустыне), изъятие выражений, к–рые могли бы смутить читателя,

присоединение к *нарративным частям или речам тех *логий, к–рые у др. авторов находятся в ином контексте. Все эти черты несут определенную смысловую нагрузку.

По мнению Борнкамма, «И.р.»ш. дает экзегетам возможность отделить подлинные слова Христовы от привнесений, сделанных рассказчиками. Хотя сами привнесения играют немаловажную вероучительную роль, первостепенным является то, что установлено как «подлинное» (см. ст. «Новый поиск историч. Иисуса»).

Методы «И.р.»ш. были применены и к ВЗ. В частн., подчеркивалось, что помещение «редактором» генеалогии народов (Быт 10) перед сказанием об Аврааме надо рассматривать как знак всемирно–историч. смысла Завета и Избранничества.

Исследования в этом направлении, требующие долгого и кропотливого труда, исключительно важны для понимания библ. *богословия. Тем не менее экзегеза «И.р.»ш. во многом зависит от субъективного подхода толкователей и часто опирается на недоказанные гипотезы о первоисточниках, к–рыми, возможно, пользовался «редактор». Даже если такие источники и существовали, мы не располагаем ими в их первонач. виде. Следовательно, к выводам критиков «И.р.»ш. необходимо относиться с осторожностью и в свою очередь подвергать их критич. проверке. В принципе же, с церковной т.зр., Библия боговдохновенна и там, где свящ. авторы приводят ранние предания, и там, где наличествует их собственная мысль, просвещенная Духом Божьим.

 Р е ф у л е Ф., Иисус — Тот, Кто приходит из иного мира, «Логос», 1973, № 3–4; B a r t o n J., Reading the Old Testament. Method in Biblical Study, Phil., 1984; G e n t h e, 1977, S.296; *H a r r i n g t o n W., Key to the Bible, v.1–3, Garden City (N.Y.), 1976, v.3; *P e r r i n N., What is Redaction Criticism?, Phil., 1969; S o u l e n R.N., Handbook of Biblical Criticism, Atlanta, 1981.

«ИСТОРИИ ТЕНДЕНЦИЙ» МЕТОД

(нем.Tendenzkritik, англ. Tendence Criticism), экзегетико–герменевтич. подход к Писанию, при к–ром

интерпретаторы стремятся определить и учесть богосл. тенденции и направления, к–рые отразились в свящ. книгах.

Фундаменталистский взгляд на Библию отвергает возможность подобных тенденций, ссылаясь на *боговдохновенность, понимаемую вербалистически. Фундаменталисты рассматривают свящ. авторов как пассивных передатчиков *Откровения и отказываются видеть в свящ. книгах тенденции, обусловленные средой, эпохой, личными особенностями авторов. Напротив, вера в *богочеловеческую природу Свящ. Писания вполне допускает влияние этих факторов на букву и дух Библии.

В ВЗ существовали течения, связанные с 1) различиями форм служения (*пророки, священники, левиты, *мудрецы, летописцы, законодатели); 2) местными особенностями (традиции *Ефрема и Иудеи, а также отд. *колен); 3) этапами становления религ. мысли; 4) конкретными моментами библ. истории; 5) личными особенностями писателей. В новозав. эпоху существовали группы *иудео–христиан, ориентированных на ветхозав. благочестие, общины ап.Павла, отрицавшие «законничество», и лжеучители, с к–рыми апостолы вели полемику. Иными словами, богооткров. истины Библии воспринимались, осмыслялись и проповедовались живыми людьми, в живой динамичной среде, насыщенной противоречиями, спорами, проблемами. В силу этого свящ. книги нельзя представлять бесстрастными отчетами, чуждыми воздействия окружающей среды.

В ветхозав. науке наиболее ярким примером применения «И.т.»м. является сопоставление тенденций внутри *Пятикнижия (расцвет этих работ падает на 19 в.). Повышенный интерес *Яхвистической традиции Торы к колену Иуды (Быт 37:26; 43:1–12; 44:14–34) указывает, по мнению мн. экзегетов, на то, что эта идущая от Моисея традиция получила окончат. форму в Иудее. Обилие *антропоморфизмов считается признаком архаичности Яхвиста, в то время как *Элохистическая традиция антропоморфизмы смягчает, что может свидетельствовать в пользу ее более поздней фиксации. *Священническая традиция уделяет

большое внимание богослужебной практике, из чего делается вывод об ее закреплении в кругах духовенства. Особенно трудно сомневаться в наличии тенденций в *Исторических книгах ВЗ, к–рые преследовали, в первую очередь, назидательные цели.

Результаты применения «И.т.»м. в сфере новозав. представляются значительно более спорными. Особенно это относится к гипотезам *Баура и *Штрауса. Первый (как и вся *тюбингенская школа), исходя из идеи *Гегеля о борьбе противоположностей, разделял все первохристианство на две враждебные партии: «иудейскую» и «эллинскую». Но если указанный антагонизм и существовал, он не был решающим фактором для создания книг НЗ. *Гарнак справедливо подчеркивал, что Евангелия — это не «партийные манифесты»; их нельзя отнести к к. — л. определенной группе. Штраус использовал «И.т.»м. для того, чтобы представить почти все события земной жизни Христа как проекцию ветхозав. мессианских чаяний. При этом критик сам оказался в плену предвзятой тенденции, нарисовав картину мессианизма, весьма далекую от того, что известно по источникам. Такого рода *гиперкритицизм не может опорочить сам «И.т.»м. Применение его с должной осторожностью способно помочь в уяснении мн. смысловых оттенков Писания.

 Труды *Буткевича, еп.*Михаила (Лузина), *Муретова; G e n t h e, S.109, 117; RGG, Bd.2, S.1241.

«ИСТОРИИ ФОРМ» ШКОЛА

(нем.Formgeschichte, англ. Form Criticism), направление в библ. *герменевтике и *экзегетике 20 в., к–рое преследует цель обнаружить за текстом Свящ. Писания устные долитературные формы, сложившиеся в лоне религиозных Общин (как ветхо-, так и новозаветных). «И.ф.»ш. исходит из предпосылок, заложенных в *«истории Предания» методе.

Возникновение «И.ф.»ш. связано с осознанием роли *устной традиции (*Симон Р., *Гердер, *Гизелер), с работами *Дайссманна, указавшими на «народный» характер новозав. письменности, и трудами *Гункеля, к–рый обнаружил в ВЗ устойчивые жанровые каноны,

отражающие в каждом случае определенный «*жизненный контекст». Однако подлинными основателями «И.ф.»ш. стали *Дибелиус (1919), к–рый впервые употребил термин «Формгешихте», *Шмидт К. (1919) и *Бультман (1921). Все трое использовали критич. инструменты «И.ф.»ш. для новозав. экзегезы, и на протяжении почти 30 лет их методы оставались ведущими на Западе. Хотя «И.ф.»ш. возникла среди протестантов, ее принципы нашли (хотя и с оговорками) отклик у ряда православных (еп.*Кассиан) и католич. ученых. Однако у большинства правосл. библеистов методы этой школы еще не получили детальной оценки. Можно только сказать, что общее представление о приоритете устной традиции вполне созвучно с правосл. экклезиологией, к–рая видит в Церкви носительницу *Откровения, хотя конкретные приемы и теории «И.ф.»ш. зачастую проникнуты историч. скептицизмом и не могут быть приемлемы для правосл. богословия.

«И.ф.»ш. в ветхозав. экзегетике. Старые толкователи псалмов исходили из индивидуальных особенностей псалмопевцев (Давида, Асафа и др.); Гункель же показал, что характер псалмов определяется неск. литературными моделями (Gattung), к–рые можно четко классифицировать. Из этого толкователь сделал вывод о литургич. происхождении Псалтири. Псалмы, согласно Гункелю, это своего рода коллективное слово ветхозав. Церкви; личное авторство отступает в них на второй план. Можно сказать, что создатели псалмов, подобно иконописцам, говорили не от себя, а выражали церк. традицию. Поэтому экзегетам следует искать в псалмах их связь с жизнью и историей всей Общины, находившейся в различных обстоятельствах (бедствие, торжество по поводу спасения и т. д.). Такой же богослужебный фон экзегеты «И.ф.»ш. искали и в Кн.Второзакония, связывая ее с праздником возобновления Завета или новолетием (*Мовинкель). По теории *Альта, законы Пятикнижия, прежде чем они были записаны, повторялись устно. Альт разделил их на *аподиктические законы (универсальные, непререкаемые) и казуистические (приспособленные к частным случаям). Последние имеют мн. аналогий в судебниках народов *Древнего Востока и связаны с «жизненным контекстом» оседлого периода. Между тем, аподиктич. законы восходят к древнейшим праздникам кочевой, Моисеевой эпохи. Вообще, анализируя «жизненный контекст», «И.ф.»ш. часто прибегала к сравнительно–религ. параллелям. Так, совокупность тем в Быт 3 (змий, запретное дерево, половой стыд и т. д.) связываются рядом католич. библеистов (*Коппенс, *Маккензи) с символами языч. культа плодородия, к–рый был камнем преткновения для ветхозав. Израиля *допленного периода. Иными словами, искушение Евы становится *прообразом искушения всего народа Божьего. Прежние комментаторы резко противопоставляли *профетизму культовую традицию. Поиски «И.ф.»ш. привели к иному взгляду. Пророч. речения оказались во многом столь же подчиненными общецерк. канонам, как и псалмы, из чего Мовинкель заключил, что пророки выступали с проповедью во время *богослужения и их речи были его составной частью. Многие неясности в древнейших ветхозав. сказаниях (напр., о Каине) «И.ф.»ш. объясняла тем, что они основаны на устной традиции, к–рая вошла в текст не полностью (см. ст. Кенитская гипотеза). Несмотря на известную ценность этих наблюдений, аргументы «И.ф.»ш. по б.ч. носят предположительный характер и не могут претендовать на точность и окончательность. Это особенно относится к применению методов школы к НЗ.