Огенная Лисица и Чёрный дракон - Елена Лирмант

— Папа…

— Подожди! Это еще не все! Посмотри на себя! Ты держала его при себе больше месяца. Он впитался в тебя, как вода в губку, ты светишься им, и это будет до конца твоих дней! А знаешь, чем это грозит тебе? Ты никогда больше не сможешь жить среди людей, как обычная девушка, ты будешь для них объектом вожделения, как драгоценности для шершей…

— Папа!!!

— Ну, и последнее, Энлиль заявил мне, что если я не отдам ему тебя, когда ты вернешься в Рарог, он объявит мне войну? Я не мог понять, какая муха его укусила. А теперь понял!

— Папа, я вернусь к нему! Я попрошу, чтобы он одумался! Я соглашусь на все, даже стать его женой, только не надо войны…

— Нет!!! — крикнули мы одновременно с Растом.

Белый Тигр резко повернулся и недобро поглядел на нас с Красом:

— Это личный разговор, — прорычал он, вставая — что вы тут делаете? Давно вы здесь? Мэриэлла, — обратился он к дочери, нежно опуская ее на сидение кресла — выйди, пожалуйста!

Огненная Лисица приняла свой человеческий облик, и, понурив голову, вышла за дверь. Раст поставил защиту от прослушивания.

— Как много вы слышали? — заскрипел он зубами.

— Все, — ответил за меня Крас, — прости, мы сами хотели расспросить ее обо всем, поэтому не стали выдавать своего присутствия.

— Мальчишество! Ладно, Дар, он совсем мальчик, но ты Крас? Ты понимаешь, что многое из того, что прозвучало в этих стенах не для ваших ушей?

— Ты знаешь драконов, Раст, — ответил верховный маг огня, — мы молчаливы.

— Нет! Дайте мне слово, что никогда не упрекнете Энлиля в его неблаговидном поступке, он не виноват…

— Он испугал Мэриэллу, он забыл, кто он есть, — вскрикнул я.

— Дар, ты тоже обидел Мэриэлу, хотел убить ее! Или ты забыл это? — слова Белого Тигра больно ударили. — Не спеши осуждать! Погляди на себя!

То, что случилось с моей дочерью — беда! Теперь не только я, но и ее муж, должен будет охранять ее не только от Горена, но и от людей! Вы прячете живую силу глубоко под землей, чтобы никто не прикоснулся к ней. Любой срединный, кто почувствовал ее, будет стремиться к ней всю жизнь, а, дотронувшись, сгорит. А теперь вот она, ходит в образе девушки. Вы оба понимаете, что это значит? Она самое непоседливое и своевольное существо на свете, запереть в четырех стенах нельзя, она тянется к людям, а они могут спокойно ее убить, не понимая почему, лишь чувствуя то, что она должна принадлежать им, и только им.

— Может, попытаться искупать ее в Живой воде? Вода потушит огонь, — предложил Крас.

— Ты в своем уме? Ты Верховный маг огня! Подумай, что говоришь! Не хватало, чтобы и вторая сила пропитала ее. В ней, кроме сути Живого огня, еще и суть Живой воды! И кем она станет?

— Надо найти выход, — вздохнул Крас.

— Поищем, я переговорю с Хитрым Лисом, — кивнул Раст. — А теперь слушайте меня вы, оба! Я оставлю Мэриэллу у вас. Она побыла в Ателе, теперь погостит в Дааладе. Все по правилам. Сам попробую переговорить с Энлилем, объясню, что с ним происходит, попробую привести в чувство. Предупреждаю, если она захочет домой. Дар, ты ее сам, лично, приведешь ко мне. Вы оба отвечаете за нее. И если с ее головы упадет хоть один….

— Раст, — прервал Белого Тигра Даалад, — Хитрый Лис говорит, что Энлиль уже несколько часов мечется по Рарогу в ожидании тебя, он уверен, что ты нашел дочь.

— Началось, — выдохнул Владыка земли, — скажи Хитрому Лису, что я иду, ты слышал наш разговор в библиотеке?

— Да! Я не хотел, чтобы девочка пострадала…

— Никто не хотел, Даалад. Так складываются обстоятельства. Скажи о Живом огне Хитрому Лису, пусть подумает, как лучше говорить с Повелителем ветров.

И он направился из библиотеки к своему порталу. Мэриэлла сидела соседнем зале на подоконнике, прижав колени к груди.

— Папа, я с тобой, — кинулась она к нему на грудь.

— Нет, детка, ты останешься в Дааладе. Погостила у Энлиля, погости у Дара, Белый Тигр обнял дочь и поцеловал в лоб. — Если станет плохо, скажи Дару, и он приведет тебя домой. Но будь готова, что я тебя спрячу там, где нет людей. Так пока надо!

— А как же Энлиль?

— Я с ним сам разберусь…

— Но это же из-за меня, я во всем виновата…

— Твою вину с тебя никто не снимает, но и его вина есть…

— Папа! Я не хочу войны.

— Её не будет, детка! Я обещаю. Мне пора! Завтра вечером навещу тебя. Ты позволишь, Дар? — обратился ко мне Раст, сузив свои тигриные глаза.

— Да, в любое время, — а что еще я мог сказать?

Белый Тигр ушёл, вместе с ним Крас. И мы остались с Мэриэллой вдвоем. Она отошла и снова села на подоконник, прижав колени к груди, и прижавшись спиной к стене, и стала смотреть в окно. Я уселся напротив. Что сказать, не знал. Как-то все обрушилось сразу. Понимал, как ей плохо сейчас. И даже то, что я слышал ее рассказ, ей было неприятно. Мы долго молчали.

Теперь я понимал, почему она так себя вела. Если она забыла, какие слова нужно сказать, чтобы Линелла призвала ее к себе, она вполне могла забыть, и тот разговор на берегу реки. А спросить ее видит ли она мой знак дракона, боялся. А вдруг не видит? Расшнуровал рубашку на груди, как делал Крас, вдруг заметит. Но она сидела, насупившись, и устремив взор на сад.

— Мэриэлла, — позвал я.

— Подслушивать нехорошо, — раздраженно сказала она.

— Согласен, но ты же тоже хотела подслушать, о чем мы говорили с Растом.

— Хотела, — согласилась она, — но папа защиту поставил, ничего не было слышно.

— Ну, вот, сама видишь, любопытство у нас у всех в крови.

— Да, но там речь шла обо мне, а я должна знать, о чем папа говорил вам.

— А когда ты разговаривала с отцом, я хотел знать все, что касается тебя.

— Зачем?

— Для меня это важно.

— Я не верю тебе, Дар.

— Знаю.

Она удивленно посмотрела на меня: — Знаешь?

Облокотившись на косяк окна, я смотрел на фонтан, где утром сидела старая Аба:

— А что тебя удивляет?

— И ты так спокойно говоришь об этом?

— А что я должен биться головой о стенку? Думаю, ты все равно бы мне не поверила.

— Не поверила.

— Тогда к чему это?

— Ни к чему! — со злостью сказала она, — ну, и где ты меня запрешь?

— Я не собираюсь тебя запирать. Ты свободна! Просто побудь немного в Дааладе для своей безопасности, а потом можешь возвращаться к отцу.

— И ты хочешь, чтобы я поскорее ушла из твоего замка? Чтобы не мешала тебе?

— Глупости. Я совсем не хочу, чтобы ты уходила. Но насильно держать не буду. А чем ты можешь помешать мне?

— Не хочу вклиниваться в твою личную жизнь.

— Это интересно, и какая моя личная жизнь, куда ты не хочешь вклиниться?