История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Мощный протест художественной общественности вызвал подарок скульптора Зураба Церетели. Московский ваятель преподнес Петербургу скульптуру Петра I. Разгорелись жестокие споры о возможном месте установки памятника. Против памятника Церетели в центре города восстала буквально вся общественность. От сторонников скульптора последовали другие предложения: Кронштадт, Пулковские высоты, Шлиссельбург, на что его противники заявили: «Что вы!? Там ведь тоже люди живут!». На всю страну прозвучал вопросительный лозунг питерских интеллектуалов: «Поменять Растрелли на Церетели?!». В конце концов, памятник установили на Васильевском острове, напротив гостиницы «Прибалтийская».

На появление новых памятников влияли не только реальные события, происходившие в стране или в городе, но и явления необъяснимого мистического характера. Так, 28 августа 2004 года из глаз Богородицы, изображенной на церковной иконе Блокадного храма, что высится на Малой Охте, выкатилась слеза. Целых пять дней прихожане пытались разгадать смысл этого тревожного знака. Он был понят только 3 сентября того же года, когда в дагестанском городе Беслане при освобождении заложников, захваченных террористами в школе, погибло более трёхсот человек, в том числе 186 детей. Через три года возле храма, рядом с монументом в память о детях, погибших в Великой Отечественной войне, был установлен обелиск «Детям Беслана».

Память о погибших детях находила выражение не только в мраморе или камне. Среди обитателей жилых кварталов Гражданки, что выросли в те годы на территории бывшего совхоза «Ручьи», живёт легенда о мальчике, которому однажды показалось, что он умеет летать. Забравшись на вершину одной из берёз, он раскинул руки и полетел в сторону другой берёзы. Мальчик погиб. Целый год, говорят, на той берёзе висел красный платок. Жители утверждают, что если очень захотеть, то можно и сегодня разглядеть между двумя берёзами тень летящего мальчика.

Наиболее удачным образцом монументальной скульптуры нового времени считается памятник Фёдору Михайловичу Достоевскому, установленный вблизи станции метро «Владимирская». Но и вокруг него складывается мифология весьма характерного свойства. Видимо, сказывается атмосфера соседнего Кузнечного рынка. Питерские алкоголики облюбовали скверик возле памятника для своих встреч. А Фёдора Михайловича прозвали «Третьим». Откупоривая бутылку, они всегда могли рассчитывать на то, что «защитник всех униженных и оскорблённых отказаться не может».

Памятник Ф.М. Достоевскому

Вблизи Сампсониевского собора, в ограде которого погребены многие петербургские зодчие XVIII века, по проекту скульптора и художника Михаила Шемякина был установлен Памятник первостроителям и архитекторам Петербурга. Но вскоре он был разграблен. Все бронзовые детали, в том числе стол и стулья, исчезли. По одной версии, их сдали в металлолом, по другой сломали – назло Шемякину, который будто бы по одному меткому определению «шемякинизировал» Петербург. Впрочем, место это давно считается заклятым. В советские времена здесь стоял другой памятник, представлявший собой высокий пьедестал, на котором покоилась мощная бронзовая голова Карла Маркса. Однажды голова отца-основателя коммунистического движения бесследно исчезла. Если верить городскому фольклору, голову унесли питерские коммунисты. Они опасались, что памятник основоположнику могут снять по официальному распоряжению новой власти и спрятали его, надеясь на лучшие времена.

В Петербурге появился миниатюрный памятник знаменитому герою питерского городского фольклора Чижику-Пыжику – маленькой весёлой птичке, бывшей сначала олицетворением воспитанников Училища правоведения, а затем ставшей озорным символом учащейся и студенческой молодежи. Вокруг памятника сразу же сложилась новая традиция. Туристы бросают на крошечный пьедестал крохотной птички монетки. Если металлические денежки не свалятся в воду и задержатся на пьедестале, то счастье, богатство или удача не обойдет их стороной. Но большинство лир, центов, пфеннигов и копеек пролетают мимо и оседают на дне Фонтанки. В связи с этим петербуржцы вспомнили своего знаменитого земляка, путешественника Миклухо-Маклая, который будто бы наблюдал, как ныряльщики диких племен южных островов доставали монетки со дна моря. Говорят, именно он завез эту традицию в Петербург, а современные местные питерские мальчишки всего лишь подхватили туземный обычай и на глазах изумлённых туристов ныряют за монетами в холодные воды Фонтанки.

Памятник Чижику-Пыжику

Памятник Первостроителям Петербурга

19 февраля 2000 года Петербург постигла очередная тяжёлая утрата. Находясь в гостях у калининградского губернатора, скоропостижно скончался первый мэр Санкт-Петербурга Анатолий Александрович Собчак.

Известный ученый-правовед, доктор юридических наук, заведующий кафедрой юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, в большой политике, если верить фольклору, оказался случайно. Заниматься политической деятельностью он не собирался. Рассказывают, что много лет назад ему приснился сон, в котором он увидел себя в Кремлёвском дворце съездов. В президиуме сидит Брежнев, а он, Собчак, стоит на трибуне и что-то говорит. Проснулся в ужасе. Прошли годы, и в 1989 году, перед первыми демократическими выборами в Верховный Совет СССР, Анатолий Александрович в кругу друзей будто бы высказал озорную мысль, что в нынешней ситуации быть избранным на высокую должность не представляет никакого труда. И он готов это доказать. В результате голосования Собчак был действительно сравнительно легко выбран депутатом Верховного Совета от Ленинграда. На следующий год он стал председателем Ленсовета, а в 1991 году – первым мэром Санкт-Петербурга, избранным прямым всенародным голосованием.

Безусловной заслугой Собчака следует считать возвращение Санкт-Петербургу его исконного исторического имени. На референдуме, инициированном им, абсолютное большинство горожан поддержало идею возвратить городу название, полученное им при рождении. Произошло это в 1991 году, ровно через трижды по 96 лет после его основания. Напомним, что по авестийскому зороастрийскому календарю эти годы называются «годами Святого Духа».

Собчак действительно много сделал для восстановления духовного величия города, для создания его положительного имиджа в глазах мирового сообщества. Между тем, отношение к Собчаку петербуржцев было далеко не однозначным. Многие считали его виновником всех без исключения бед, свалившихся на Петербург в начале 1990-х годов. В фольклоре оценка его деятельности колеблется от рассудительного: «Там, где Собчак, там всегда ништяк» – до непримиримого: «Собчачья власть – собачья жизнь».

После того как на перевыборах мэра Анатолий Александрович проиграл своему заместителю Владимиру Яковлеву, чья сомнительная избирательная кампания, по слухам, поддерживалась Москвой, Собчак подвергся неслыханной травле, не последняя роль в организации которой принадлежала Федеральной службе безопасности (ФСБ). Он был неудобен во власти и, тем более опасен вне её. Его безуспешно пытались обвинить в коррупции и в каких-то махинациях с квартирами. Не брезговали для этого никакими средствами. Будто бы в одной из питерских тюрем его ждала камера со специально подобранными уголовниками, которые должны были сломить волю Собчака и «заставить его признаться в несуществующих грехах». Обстановка была такая, что он был вынужден на какое-то время покинуть страну. Но как только политическая ситуация в России изменилась, Собчак тут же вернулся в Петербург и активно включился в общественную жизнь. Но теперь уже не выдержало сердце.

Анатолий Александрович Собчак

Накануне его смерти в петербургской квартире Собчака у его супруги Людмилы Нарусовой разбилось маленькое карманное зеркальце. Придала ли в тот момент Людмила Борисовна какое-то значение этому мистическому факту, сказать с полной достоверностью невозможно. Но на выставке под символическим названием «Угадавший время», организованной в Музее политической истории России в годовщину смерти «последнего романтика в политике», как стали называть Собчака позже, это расколотое зеркальце заняло подобающее место.

Позднее в квартире Собчака его близкие обнаружили и другое пророчество, якобы предшествовавшее смерти Анатолия Александровича. За пять лет до его кончины художник Илья Глазунов написал два портрета: Собчака со сложенными руками на фоне Исаакиевского собора и Людмилы Нарусовой. На нём изображена сидящая на стуле дама в чёрном костюме и чёрной шляпке со сложенными на коленях руками. Скорбящая женщина, или, по словам дочери бывшего мэра, «мама в образе вдовы за пять лет до смерти отца».