Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

— Прости, я немного вышел из себя, — покаялся Брэм, виновато улыбнувшись.

— Ничего. Я все понимаю, — шепотом ответила я. Благодарение небесам, у меня был день передышки, чтобы собраться с силами. Несмотря на разрушительную головную боль, на кровавый туман перед глазами, все еще могла цепляться сознанием за лицо брата и держаться за действительность. И, хвала Создателю, у меня еще были силы на шепот.

— Ты не волнуйся, — бросив на меня встревоженный взгляд, подбодрил Брэм. — Если не захочешь, то просто не приходи в тронный зал завтра утром. Ты же помнишь, мы назначали встречу с Воларом? Я не буду долго тянуть. Завтра же объявлю решение.

— Я приду, — ответил за меня амулет. — Очень неловкая ситуация, да и подарок нужно вернуть.

Глянув на шкатулку с жемчугом, брат помрачнел:

— Вернем обязательно.

С этими словами он встал, подошел к столу с письменными принадлежностями и черкнул несколько строк. Хитро и насмешливо улыбаясь, протянул мне листок, сам занялся конвертом. Признаться, что почти не вижу букв, не могла, — не хотела пугать Брэма. У него и так было множество забот и обязанностей, и я стыдилась обременять его своими проблемами. С трудом разобранные слова меня удивили, но потом подумала, что Брэм прав. Сказав брату, в каком ящике хранится моя печать, вернула бумагу королю. Запечатав конверт, Брэм положил письмо рядом со шкатулкой.

— Не забудь, пожалуйста, когда пойдешь завтра на прием, — улыбка Брэма покоряла мальчишеским задором и предвкушением.

Брат ушел очень вовремя. Не увидел, как у меня опять идет носом кровь. Я запретила Винни говорить об этом королю. По крайней мере знаю, что пыталась. Но, кажется, вообще не удалось что-нибудь сказать. Самочувствие было ужасным. Помню, что долго сидела в кресле в полуобморочном состоянии, вцепившись в баночку с резко пахнущей солью. Очнулась на рассвете в постели с перевязанной после кровопускания рукой. Чувствовала себя разбитой, но способной еще некоторое время бороться с амулетом. Утешало, что после отказа Брэма выдать меня за Волара, у отчима будет меньше поводов навязывать мне свою волю. О том, как Стратег будет злобствовать и во что превратит своей ненавистью несколько моих следующих дней, а то и недель, я старалась не думать. И так трудно было дышать из-за разъедающих душу ярости и досады отчима, которые периат безволия исправно мне передавал.

Мне бы хотелось, чтобы разговор с князем состоялся в тронном зале. Чтобы у меня была возможность сидеть на троне рядом с Брэмом и свысока смотреть на бастарда, склонившегося у нижней ступени. Чтобы он понимал, насколько ниже по происхождению, как ему повезло, что мы с братом готовы вести себя с ним, как с ровней. Мечты…

Наблюдая, как Винни закрепляет изящную усыпанную бриллиантами корону в моих волосах, я понимала, что так принять Волара нельзя. Невозможно. И надеялась, брат догадается перенести встречу в сад. Это придало бы беседе менее официальный характер и смягчило бы отказ. Хотя важней всего было то, что в саду я смогла бы сидеть во время приема. Этикет разрешал это, в то же время не позволяя трактовать позу как попытку показать превосходство. Так же опасалась волн слабости, совершенно непозволительной в данной ситуации. Знала, что справлюсь в любом случае, что, как и брат, буду спокойна, величественна и дипломатична. Мне никогда не придется краснеть, вспоминая неловкие ситуации, возникшие во время этой встречи. Потому что их не будет.

Я не проявлю слабости. Ни физической, ни духовной.

Честь Короны не будет задета.

По дороге в тронный зал, где мы собирались встретиться с Брэмом, увидела Стратега. Он ждал меня в галерее, соединявшей два дворцовых крыла. Прогуливался в нетерпении. Когда я, сопровождаемая Винни, подошла ближе к Дор-Марвэну, он резко обернулся на звук шагов. Его взгляд, выражение лица мне не понравились. Казалось, регент увидел что-то пугающе прекрасное. С таким восторгом он всматривался в каждую черточку моего лица, с такой радостью и робостью улыбался. А в глазах отражались горечь, неверие и боль. Меня захлестнуло странной смесью чувств Стратега, сильнее прочих была… любовь.

— Мильда, — прошептал он чуть слышно. Приблизился на шаг, вцепился в мою руку. Потом как-то встряхнулся, когда встретился со мной глазами, и пробормотал: — Прости, Нэйла. Ты очень похожа на мать…

Это было так. До недавнего времени сходство меня радовало. Тот же рост, такие же длинные каштановые волосы, почти всегда уложенные в сложные прически со множеством украшений. Тот же овал лица, очень похожая форма губ, носа, бровей. Только глаза у меня на мамины похожи не были. Зеленые, а не карие, и разрез и форму я унаследовала от отца. Но теперь, когда Нурканни надел на меня, так же, как прежде на маму, периат безволия, различие в цвете и форме стало неважным. Художник был прав, говоря, что решает все взгляд, выражение глаз. А оно у нас с мамой было одинаковым. И в тот момент, когда отчим был уверен, что перед ним мама, мне хотелось его убить. Хотелось так сильно, как никогда в жизни.

Но мои губы изгибались в ласковой улыбке, и взгляд глаз, лишенных надежды, был мягким и теплым. Даже в чем-то сочувственным.

— У вас сегодня встреча с Воларом, — попытался перейти на деловой тон Дор-Марвэн.

— Да, — коротко ответила я.

— Он очень хороший молодой человек. Я уверен, он сделает тебя счастливой, — Стратег пытался быть убедительным. — Он добр, щедр. Уверен, князь будет поддерживать и твое начинание с приютом.

— Это приятно слышать, — амулет требовал вежливости и покорности. Я не сопротивлялась. С одной стороны надеялась, что Стратег, высказавшись, оставит меня в покое. С другой — берегла силы. Их и так оставалось немного.

— Вы идеально подходите друг другу, — вещал регент. — Мне очень интересно, о чем вы будете сегодня говорить. Но Брэм не хочет, чтобы я присутствовал.

— После встречи я Вам все обязательно расскажу, — пообещал амулет.

Дор-Марвэн просиял, несколько раз поблагодарил, еще раз похвалил Волара и, наконец, позволил мне продолжить путь.

Мне повезло. Брэм, знавший о моем недомогании, распорядился устроить встречу в саду. Войдя в беседку, я первым делом поблагодарила брата. Уточнений не потребовалось, он понял, за что. Указав на несколько кресел, стоящих парами рядом с большим круглым столом, жестом предложил выбрать себе место. Я расположилась в одном из изящных плетеных кресел, высокой вычурной спинкой напоминавших трон. Вини поставила на стол шкатулку и ушла. Конверт я вручила неизменному спутнику брата, виконту. Он удивился, но вопросов задавать не стал.