История России ХХ - начала XXI века - Леонид Милов

К концу войны со всей остротой встала проблема репатриации на родину 5 млн советских граждан («перемещенных лиц», включая военнопленных, «восточных рабочих», узников концлагерей, военнослужащих в немецких формированиях и пр.), оказавшихся за пределами СССР и оставшихся в живых. Согласно соглашениям в Ялте, «перемещенные лица» должны были в обязательном порядке возвращаться на родину. До 1 марта 1946 г. в СССР было репатриировано 4,2 млн советских граждан (2,7 млн гражданских лиц, 1,5 млн военнопленных). В результате разлада между союзниками обязательный принцип репатриации начал нарушаться сначала в отношении «западников» (граждане из районов СССР, присоединенных после 1939 г.), а затем и «восточников». «Невозвращенцы» составили так называемую вторую волну эмиграции из России на Западе. В 1952 г. численность этой эмиграции (в основном не желающих или побоявшихся возвратиться в СССР) составила около 620 тыс. человек, из них 140 тыс. — бывшие советские немцы, принявшие гражданство ФРГ.

Судьба тех, кто был возвращен в СССР, также оказалась непростой. Сталинское руководство опасалось, что длительное бесконтрольное пребывание за границей повлияло на их мировоззрение и политические настроения. «Контраст между уровнем жизни в Европе и у нас, контраст, с которым столкнулись миллионы воевавших людей, — писал К. Симонов, — был нравственным и психологическим ударом, который не так легко было перенести нашим людям, несмотря на то что они были победителями в этой войне». Этот контраст мог стать основой «низкопоклонства перед Западом».

Этапом возвращения репатриантов к родным домам стали сборно-пересыльные пункты наркомата обороны и проверочно-фильтрационные — НКВД (для гражданских лиц), специальные запасные части военных округов (для военнопленных — бывших военнослужащих Красной армии). Выявленные в результате проверки «преступные элементы» (служившие у немцев), а также «внушающие подозрение» направлялись в проверочно-фильтрационные лагеря НКВД «для дальнейшей проверки». В итоге 2,4 млн репатриантов направлены к месту жительства, 800 тыс. призваны в армию, 608 тыс. зачислены в рабочие батальоны НКО и 273 тыс. (среди них 123 тыс. офицеров) переданы в лагеря НКВД.

Особая участь ждала «власовцев», всех коллаборационистов, а также дезертиров, уклонявшихся от службы в армии в военное время. В составе германских вооруженных сил (войска СС, вермахт, вспомогательные формирования, полиция, самооборона) воевали 1178 тыс. бывших граждан СССР. В их числе были русские (32,6 %), украинцы (21,2 %), латыши (12,7 %), эстонцы (7,6 %), белорусы (5,9 %), литовцы (4,2 %), народы Средней Азии (3,8 %), азербайджанцы (3,3 %), народы Северного Кавказа (2,4 %), грузины (2,1 %), армяне (1,9 %), народы Поволжья и Урала (1,1 %), крымские татары (0,85 %), калмыки (0,6 %). (Сравнение этих цифр с удельным весом национальностей в населении страны накануне войны позволяет говорить о более и менее «отличившихся» в этом отношении.)

Помимо коллаборационистов, по данным НКВД СССР, начиная со второй половины 1941 г. по июль 1944 г. по Союзу ССР было выявлено 1210,2 тыс. дезертиров и 456,7 тыс. уклонявшихся от службы в армии. В некоторых случаях уклонение приобретало значительные размеры. К примеру, 63 % чеченских мужчин, призванных в армию в начале войны, нарушили присягу и стали дезертирами; мобилизацию на территории Чечни пришлось прекратить. Созданные в горах мятежные отряды чеченцев при приближении немецких войск установили с ними связь и вели крупные бои в тылу Красной армии.

По законам военного времени многих стран лицам, перешедшим на сторону противника, полагалась смертная казнь. Смягчая правило, советское руководство заменило эту меру для большинства рядовых коллаборационистов заключением или шестилетней ссылкой на поселение. Клеймо изменника стало для них позорным и страшным. Работа по их выявлению и наказанию продолжалась долгие послевоенные годы. Среди заключенных лагерей и колоний на 1 января 1951 г. числились 335 тыс. «изменников родины», среди спецпоселенцев — 135 тыс. «власовцев» (на 1 января 1949 г.). Суровое наказание ожидало и тех, кто запятнал себя сотрудничеством с немцами в оккупированных областях. Проверки, проводимой карательными и политическими органами, не избежали партизаны и подпольщики.

В освобожденных районах граждане обязаны были в 24 часа сдать оружие и военное имущество. Уклонение влекло за собой лишение свободы, а при отягчающих обстоятельствах — расстрел. Особое внимание обращалось на мужчин призывного возраста. Выяснялось, почему они оказались на оккупированной территории, примкнули или нет к партизанам, как проявили себя в их рядах. Почести и продвижение по службе получали участники борьбы с оккупантами.

Следствием войны были вооруженные антисоветские националистические организации на территориях, вошедших в состав СССР незадолго до ее начала, главным образом на Западной Украине и в Прибалтике. Сотрудничавшие ранее с гитлеровцами и сражавшиеся в одних рядах с ними против Красной армии националисты и после их ухода продолжали вооруженную борьбу с советской властью. С марта 1944 г. развернулись акции НКВД по подавлению отрядов Организации украинских националистов (ОУН) и Украинской повстанческой армии (УПА) на Западной Украине. Только с февраля по октябрь 1944 г. уничтожено более 44 тыс. оуновцев, взято в плен более 37 тыс., выселено из городов и сел и отправлено в ссылку около 100 тыс. человек. Всего в 1944 г. внутренние войска провели 5627 специальных операций против националистических формирований. Среди бандитов погибло, ранено, захвачено 76 386 человек. Потери внутренних войск составили 2202 человека. В 1945 г. проведено более 20 тыс. специальных операций, в ходе которых было убито 28 845 участников банд, ранено 77 027, сдалось 35 615 человек. Борьба с бандитизмом продолжалась и после окончания войны.

Трагическим наследием Великой Отечественной войны стала депортация в Казахстан, Сибирь и другие восточные районы населения из ряда национальных регионов. Причиной выселения одних была повышенная готовность к пособничеству оккупантам или подозрения в этом (ингерманландцы, финны и немцы, 1941 г.; карачаевцы и калмыки, 1943; чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары, 1944 г.). Другие народы выселялись только за то, что имели несчастье жить в приграничных районах, рискующих стать новым театром военных действий (курды, турки-месхетинцы в 1944 г.). Выселение мусульманских народов Кавказа и Крыма во многом связано с напряженными отношениями между СССР и Турцией во время войны, а также с пантюркистскими планами турецких националистов, получавшими одобрение со стороны гитлеровской Германии. В основном депортации осуществлялись по соображениям военно-стратегического характера. По данным на конец 1945 г., в местах спецпоселений насчитывалось 967 085 семей, 2342,5 тыс. человек. Среди них оказались около 157 тыс. (6,7 %) отозванных из армии представителей «наказанных народов».

7 июля 1945 г. Президиум ВС объявил амнистию в связи с победой над Германией. По указу были освобождены 841 тыс. заключенных, осужденных на срок не свыше трех лет. Амнистия не коснулась осужденных за контрреволюционные преступления, доля которых среди заключенных выросла до 59 %. Преимущественно за счет этого контингента пополнялся ГУЛАГ, а также вся сфера принудительного труда и в последующем.

Однако главное, что осталось в народной памяти о войне, — это беспощадность врага и величайшие испытания, с честью выдержанные нашими соотечественниками. Навсегда в благодарной памяти потомков сохранятся акты высочайшего самопожертвования и героизма во имя Победы. Их олицетворением и символами стали командир эскадрильи бомбардировщиков Н. Ф. Гастелло (совершил свой бессмертный подвиг в июне 1941 г.), 28 бойцов-панфиловцев во главе с политруком В. Г. Клочковым (ноябрь 1941 г.), подпольщица Лиза Чайкина (ноябрь 1941), партизанка Зоя Космодемьянская (ноябрь 1941 г.), летчик-истребитель Ал. Петр. Маресьев (март 1942 г.), сержант Я. Ф. Павлов и его знаменитый Дом Павлова в Сталинграде (сентябрь 1942 г.), подпольщик из «Молодой гвардии» Олег Кошевой (февраль 1943 г.), рядовой Александр Матросов (февраль 1943 г.), разведчик Н. И. Кузнецов (март 1944 г.), юный партизан Марат Казей (май 1944 г.), генерал-лейтенант инженерных войск Д.М. Карбышев (февраль 1945 г.) и многие тысячи других героев Великой Отечественной войны.

На 41-м километре Ленинградского шоссе стоит величавый памятник погибшим защитникам Москвы. Здесь в декабре 1941 г. гвардейцы-пехотинцы 7-й и 8-й стрелковых дивизий А. С. Грязнова и И. В. Панфилова, гвардейцы-кавалеристы 2-го кавалерийского корпуса Л. М. Доватора и гвардейцы-танкисты 1-й танковой бригады М. Е. Катукова совместно с другими частями и соединениями 16-й армии остановили рвавшиеся к Москве фашистские полчища, разгромили их и сделали первые шаги к Великой Победе. Здесь же 3 декабря 1966 г. был взят прах Неизвестного солдата, торжественно со всеми воинскими почестями перевезен в Александровский сад и похоронен у Кремлевской стены. 8 мая 1967 г. над могилой зажжен Вечный огонь (факел доставлен из Ленинграда от Вечного огня на Марсовом поле). И стал Неизвестный солдат гордостью Отечества на все времена.