Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров

Вместо того чтобы, как флагман, командовать сражением, Гомес, скорее всего желая стать героем и снять с себя срам за утрату галеона, выдвинул вперед свой фрегат «Колокольный Звон». При этом он не учел важное обстоятельство, что ветер явно заходил уклоняясь к носу, что не позволило фрегату должным образом развернуться, чтобы открыть огонь всеми орудиями своего борта. Пираты потому и сосредоточили свой огонь на фрегате Гомеса. Одно из ядер угодило именно в правую часть мостика, где находился вице-адмирал, и его не стало. Потеряв управление сражением, «Колокольный Звон» и остальные суда отошли, и де ла Крус предложил обсудить план дальнейших действий в порту Коатцакоалькос. Там, на сборе старших офицеров, первым предложением было вернуться в Веракрус за подмогой. Разумное увещевание корсара Педро де ла Круса, к счастью, взяло верх: пираты, понимая ситуацию, воспользуются временем и сменят место базы. Более того, де ла Крус настоял на проведении атаки на форт с тыла. Прежде, высадив десант на севере острова, атаковать форт на рассвете со стороны леса. Часть экипажей, вероятнее всего, сойдет с кораблей, чтобы оказать помощь товарищам. Тут только в действие и должны будут вступить испанские корабли. К ним присоединился стоявший в порту французский фрегат в полсотни пушек «Св. Роза» под началом капитана Шарпака. Флагманом был избран де ла Крус. Губернатор Коатцакоалькоса, хорошо знавший и уважавший корсара, выделил плавсредства, на которые посадил всех имевшихся у него солдат во главе с капитаном. Этим отрядом де ла Крус назначил командовать опытного в деле ночных атак Санчеса.

План превосходно удался, и без больших потерь были захвачены двадцать три судна, в том числе фрегаты «Стаффорд» и «Анна», уже полностью груженные кампешевым деревом и готовые отплыть в Лондон, и восемь бригантин. Третьему фрегату удалось выйти из боя и уйти. Плененными оказались пятьсот семь англичан и сто сорок два негра, рубщиков леса.

В Веракрусе прежде никогда не видели таких трофеев. Адмирал Гонсалес вновь сочинил хвалебное письмо в морское министерство Испании, превознося способности, знание и смелость корсара Педро де ла Круса. Понимая, сколь может де ла Крус быть полезным в деле продолжения борьбы с засильем английских и голландских пиратов, хозяйничавших по берегам рек испанского Юкатана, адмирал организовал поход своей эскадры и пригласил де ла Круса присоединиться к ней.

В течение июня-сентября 1711 года Эскадра Наветренных Островов, в составе семи боевых единиц, тщательно обследовала берега более пятнадцати больших и малых рек, впадавших в Мексиканский залив, и не столько брала в плен, сколько физически уничтожала орудовавших там грабителей леса. Была разрушена и сожжена дотла база английских пиратов и на берегу реки Белиз.

Де ла Крус и члены его экипажа познакомились с необычайными достопримечательностями древней культуры индейцев майя, повидали их неповторимые пирамиды, побывали в крупных городах Мерида и Кампече. Первый, основанный в 1542 году, который затем станет столицей Юкатана, поразил всех прежде всего изумительными по красоте собором и дворцом основателя города, завоевателя Монтехо. Фасад дворца Монтехо до сих пор является исключительной исторической ценностью. Выполнен он был с блеском в стиле «платереско» — декоративной манере испанских серебряных дел мастеров XVI века. В городе Кампече, основанном в 1541 году, всем запомнился кафедральный собор, отстроенный в вычурном барочном стиле.

По возвращении Эскадры Наветренных Островов в Веракрус отважных моряков ждала приятная новость. Король Филипп V всерьез решил положить конец грабежу англичанами и голландцами его заокеанских земель. Из Кадиса вышли курсом в Вест-Индию девять новейших кораблей. Во главе их значились многопушечный линейный корабль «Непорочное Зачатие» в полторы тысячи тонн водоизмещения и с экипажем в тысячу человек; «Святая Троица» в тысячу шестьсот тонн водоизмещения и с экипажем в тысячу сто человек и «Св. Франсиск» в тысячу двести тонн водоизмещения. В то время как наилучшие пиратские Корабли лишь редко превышали шестьсот тонн водоизмещения. При этом Филипп V распорядился никого не брать в плен, а судить на месте и казнить на виселице. Эта новость дошла до слуха пиратов прежде, чем до Вест-Индии доплыла столь грозная королевская флотилия, и пираты вместе с рубщиками леса в панике бежали кто куда, значительно очистив Карибское море, Мексиканский и Дарьенский (Колумбия и Панама) заливы. Ситуация сложилась такой, что даже губернатор Ямайки объявил остров свободным от пиратов. Однако не все были в состоянии бросить столь привычное и доходное занятие. Потому многие и подались в английские порты Северной Америки.

Наиболее известными из них по-прежнему были Джон Куэлч, Эдвард Лоу, Уильям Луис, Бартоломей Роберте и Эдвард Тич по прозвищу Чернобородый, которому особенно потворствовал губернатор Багамских островов. Однако они никак не шли в сравнение с пиратами прошлого века. Действовали в одиночку, богатые города и поселения не грабили, от крупных испанских судов старались уходить. Промышляли больше контрабандой, смело нападали лишь на малые, незащищенные суда. Верно — и испанский народ так считает — что голь на выдумки хитра. Наибольший след в истории из таких «выдумщиков» оставил по себе капитан Уильям Кидд. Многие из бывших карибских пиратов принялись пересекать Атлантику и обирать полные дорогих товаров торговые суда в водах Африки и Азии и сбывать награбленное добро в баснословно быстро растущих английских городах Северной Америки.

На пути домой, в Тринидад, оставив уже позади мыс Сан-Антонио, «Андрес II» повстречал три рыбачьих одномачтовых баркаса. Рыбаки их промышляли ловлей акул. Кто-то узнал фрегат корсара, и с баркасов дали понять, что желают с ним переговорить. Оказалось, что неделю назад, чтобы пополнить свои съестные запасы черепаховым мясом, они хотели было зайти в заливчик небольшого островка, находившегося неподалеку от Кайман-Брака, одного из трех Каймановых островов. Однако вовремя увидели, что на пляже заливчика лежит корабль, который килюют. «Раз килюют в этом месте, — сказал старший из рыбаков, — значит, это пираты».

Де ла Крус поблагодарил и изменил курс. На подходе к заливчику Педро, неожиданно для самого себя, залюбовался буйной растительностью. Она, омытая ночным дождем, сплошь покрывавшая каменистую почву, сверкала на солнце сочными изумрудными красками. Кое-где среди сплошной зеленой стены проглядывали обширные поляны. На них возвышались, как верные сторожевые, головы бутылочных пальм, зонтичные шапки акаций, плотные кроны анона, небольшие, со скудной листвой, но толстой и колючей корой деревца кротона. Все это густо прикрывал обильный подлесок из вечнозеленого испанского дрока, мимоз, молочая, кактусов, алоэ и «ковыля.