Колдун из Салема - Вольфганг Хольбайн

Пыльные полки были пустыми, а на полу валялся лишь мусор да окаменевшие от старости деревянные предметы. Не было ничего такого, что соответствовало бы этому запаху: ни гниющих листьев, ни плесени, ни остатков пищи, ничего. В этой комнате вообще не было ничего органического. В этом отношении она была, можно сказать, стерильной.

Я почувствовал, как внутри меня все похолодело от страха. Сделав шаг внутрь комнаты, я испуганно остановился и хотел уже повернуться, чтобы выйти отсюда, но тут что-то на полу блеснуло в свете моего факела. Раздираемый, с одной стороны, желанием побыстрее выйти из этой комнаты, а с другой — природным любопытством, я остался в комнате и присел на корточки, правда, быстро оглянулся перед этим, чтобы убедиться, что дверь все еще открыта и что в случае необходимости я смогу одним прыжком выскочить из комнаты.

На полу виднелся какой-то след. Он был немного шире большой мужской руки и вился сложными, как-то странно расположенными петлями, влево и вправо от двери, через всю комнату, при этом он захватывал все четыре стены. Стенки и стоящие возле них полки. Как будто кто-то тщательно осмотрел — или даже обыскал — комнату. В поисках чего-нибудь съестного.

Чувствуя, как колотится мое сердце, я выпрямился, подошел к одной из полок и поднял свой факел повыше. Мне еще раз бросилось в глаза то, что полки были абсолютно пустыми. На них не было даже пыли. Они были чистыми. Чистыми и такими гладкими, как будто они…

…как будто они были полированными.

Или тщательно обглоданными.

Точно так же, как деревья в лесу.

Точно так же, как грунт возле того места, где застряла наша повозка.

Точно так же, как…

И тут ход моих мыслей был неожиданно прерван криком, причем таким душераздирающим, какого я еще никогда в жизни не слышал.

Факелы светились в ночной темноте островками бледного красноватого света. За последние полчаса дождь стал заметно слабее, буря мало-помалу утихала и перемещалась в сторону моря, все еще продолжая бушевать где-то там, у побережья. Здесь же, под защитой лесной листвы, дождь был почти незаметным, превратившись в ледяную морось. Тем не менее, едущие верхом по лесу двенадцать человек насквозь промокли, хотя они предусмотрительно надели черные непромокаемые плащи, а шляпы глубоко натянули на глаза. Никто из них уже не сидел в седле прямо. Бессонная ночь и напряжение предыдущих дней — а некоторые из них помогали тушить пожар в порту — явно сказывались. Да и лошади, устало шлепавшие копытами по земле, покрытой грязевой жижей, с каждой милей все более изнемогали и двигались все медленней и медленней. Однако никто из всадников и не пытался подгонять лошадей. Только непреклонная решимость едущего во главе всей этой кавалькады человека не позволила многим из них уже давным-давно повернуть назад.

Глубоко за полночь всадники доехали до развилки и остановились. Человек, ехавший во главе кавалькады, нерешительно посмотрел направо и налево, подняв при этом факел повыше, чтобы лучше было видно. Впрочем, толку от этого было мало: дождь смог бы скрыть и отступление целой армии.

Один из его спутников указал направо.

— Быть может, они поехали этой дорогой, — сказал он. — Это более короткий путь на Беттихилл, Фрэдди.

— А кто тебе сказал, что они направляются именно в Беттихилл? — пробурчал старший. — Эти свиньи исхитрятся на что угодно и назло нам поедут самой маловероятной дорогой.

Он некоторое время молча размышлял, а затем повернулся в седле и скользнул взглядом по усталым фигурам всадников, маячившим позади него.

— Мы разделимся, — наконец сказал он. — Ты возьмешь Пита, Сина, Лероя, Фрэда и Норберта и поедешь направо, а я с остальными поеду налево.

— Но там ведь ничего нет, — возразил его спутник. — Только лес, а за ним побережье. При такой погоде там не проехать.

— А эти парни и не ищут нормальных путей, — заявил Фрэд. — Они вообще сейчас, возможно, сидят где-нибудь в лесу и смеются над нами, пока мы рыщем по дорогам. В общем, мы разделимся.

— Но…

— Никаких «но»! — вспылил Фрэд. — Если ты боишься, то можешь поворачивать назад.

— Я не боюсь, — возразил его спутник, однако его голос звучал устало, а язык заплетался. — Но в этом больше нет никакого смысла. Главная дорога на Беттихилл перекрыта, а если они действительно прячутся в лесу, то при таком собачьем холоде они все равно там подохнут.

— А миссис Уинден? — спросил Фрэд. — А Макмадок? Про них ты забыл? Черт побери, эти парни силком увезли с собой женщину, а Лона они, наверное, уже убили, и после всего этого ты предлагаешь, чтобы мы прекратили поиски? — его лицо исказилось от гнева. — Я этих проклятых дьяволов из-под земли достану, даже если мне придется разыскивать их одному. И они заплатят за все, что сотворили. За пожар, за погибших людей и за Лона. А сейчас — поехали вперед!

Его спутник некоторое время смотрел на него с упрямым выражением лица, а затем пожал плечами, устало поднял руку и указал направо. Фрэд молча наблюдал, как его собеседник и половина всадников исчезли в темноте в восточном направлении, а затем повернул лошадь и, дернув ее за уздцы, поехал налево, вглубь леса.

Никто из тех, кто ехал за ним, не заметил, что на его губах появилась легкая самодовольная улыбка. То, что группа разделилась именно так, не было случайностью. Бреннан знал, что лес перед ними — совсем не такой необитаемый, как думало большинство из сопровождавших его людей. А еще он догадывался, где сейчас могут скрываться те трое. Однако надо было действовать наверняка. Он уже давно для себя решил, от кого из его спутников было бы хорошо избавиться, и сделал это при первой представившейся возможности, хотя внешне все выглядело так, как будто он называл имена наобум. В конце концов, не все из тех, кто поехал с ним, чтобы нагнать сбежавших колдунов, горели желанием участвовать в этом мероприятии. После взрыва насилия и ненависти, к которому вчера вечером привел накопившийся страх толпы, многие из жителей города вдруг засомневались в причинах всего этого и стало раздаваться все больше голосов, спрашивающих, а действительно ли стоило убивать этих чужаков.

Фрэд Бреннан не испытывал подобных сомнений, и сейчас он осознанно подобрал себе людей, которые будут беспрекословно выполнять его распоряжения. Во время пожара в порту был серьезно ранен его родной брат, поэтому теперь он готов сделать все возможное и невозможное, чтобы те трое, которые навлекли на город столько бед, ответили за свои деяния. Даже если ему придется при этом сложить голову.

Его лошадь неожиданно споткнулась и чуть не упала, лишь в самый последний момент все-таки сумев удержать равновесие. Она вдруг зафыркала и начала нервно топтаться на месте, и Бреннану пришлось напрячь все свои силы, чтобы удержать лошадь.