Военная история Римской империи от Марка Аврелия до Марка Макрина, 161–218 гг. - Николай Анатольевич Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смерть Валарша можно датировать концом 215 года. Но тогда непонятно, какого армянского царя арестовал Каракалла. Он что, выпустил Валарша, чтобы тот отразил нашествие? Но, вроде бы, армянский царь умер в римской тюрьме. Или нет? А может, это был и вовсе не арест? Может, Каракалла вызвал и придержал царя и царевичей до окончательного выяснения отношений между ними. А царевич Тиридат взял, да сбежал. Поэтому Моисей и не упоминает никакого ареста и смерти царя в римской тюрьме, а ведь должен был. Такие вещи не забываются. Дион же наговаривает на императора, сознательно преувеличивая степень ограничения свободы царской семьи. Тогда так и получается, что после бегства Тиридата Каракалла отпустил царя Валарша и тот погиб в бою со степняками. Вот тогда и возник вопрос престолонаследия.
Согласно Моисею и Фоме Арцруни (1.8), оруженосцы Валарша Бабгеан и Ас-пет Ашот смогли отступить и отвести войско, а когда вернулись в Армению, они, с помощью Артавана (Артабан V) посадили на армянский престол сына погибшего Валарша Хосрова I. Но кто такой Хосров? Это мог быть Тиридат Диона Кассия, которого Вологез к тому времени выдал Риму. Имя у него могло быть двойное — армянское и парфянское. А мог быть и ещё один сын Валарша, может быть тот, с которым он находился у Каракаллы, а может и ещё один, который жил в Парфии. Очевидно, Бабгеан и Аспет Ашот были сторонниками этого Хосрова во время ссоры царевичей. Они отправились к Артабану, который тогда уже выиграл войну с братом и отнял у него большую часть Парфии. Римская поддержка Артабану была больше не нужна. И похоже, что Артабан смог воспользоваться ситуацией, посадив на престол Хосрова без участия римлян зимой 215/216 года, что вызвало непомерную ярость Каракаллы, который считал, что именно Рим должен решать, кто там будет царём.
Но тут мы забегаем вперёд. Сначала нужно разобраться с событиями 214–215 годов. Артабан тогда ещё боролся за власть, а Каракалла готовился идти к нему на помощь.
Рассмотрим подготовку Каракаллы к войне. Несомненно, Восточный поход Каракаллы задумывался им как аналог Восточного похода Александра Македонского. Он был столь горячим поклонником Александра, что даже обзавелся оружием и чашами, которые ранее будто бы принадлежали македонскому царю. Кроме того, он устанавливал его изваяния как в военных лагерях, так и в самом Риме [Дион Кассий. Римская история. 78. 7]. Тем не менее и этого ему было недостаточно, но самого Александра он стал называть «восточным Августом» и однажды даже написал сенату, что этот человек вновь явился на свет в обличии Августа, дабы прожить в новом теле долгую жизнь, ибо прежняя оказалась совсем короткой. Он воспылал лютой ненавистью к философам, называемым аристотелианцами, так что даже пожелал сжечь все их книги, запретил их совместные трапезы, которые они проводили в Александрии, и лишил их остальных благ, которыми они пользовались, попрекая их тем, что Аристотель будто бы был причастен к смерти Александра. [там же]. Выходит, Каракалла считал себя реинкарнацией Александра, отсюда и двойные лица на его статуях.
Согласно Диону (78.7.4), Каракалла подражал Александру Великому, также взяв с собой многочисленных слонов. Включение слонов в боевой расчёт предполагает вероятность того, что Каракалла познакомил свои конницу и пехоту с этими животными и произвёл их боевое слаживание, выработав специфическую тактику их совместных действий. Существует изображение слонов, тянущих повозку императора, что показывает один из способов использования их для повышения престижа императора среди населения и солдат. Римляне получали слонов как из Индии, так и из Африки. Их использовали Клавдий, Пертинакс, Стилихон и другие.
«Преклоняясь перед Александром, Антонин полюбил и македонцев, так что однажды, похвалив центуриона, принадлежавшего к македонскому племени, за то, что тот ловко вскакивал на лошадь, он сначала его спросил: „Откуда ты?“ Затем, узнав, что тот был македонцем, он поинтересовался: „Как твое имя?“ Услышав в ответ „Антигон“, он продолжил расспрашивать: „А как звали твоего отца?“ Когда же тот ответил, что имя отца было Филипп, Антонин сказал: „Это всё, что мне было нужно“, и немедленно вознес его над всеми прочими военными чинами, а чуть позже причислил его к сенаторам, побывавшим в звании претора. Был еще один человек, не имевший никакого отношения к Македонии, который совершил множество тяжких преступлений, и его дело было передано на рассмотрение Антонину по апелляционной жалобе. Имя его было Александр, и обвинитель постоянно твердил „кровожадный Александр“, „ненавистный богам Александр“. Тогда Антонин пришел в ярость, словно услышав дурное о самом себе, и сказал: „Если тебе недостаточно [сказать] `Александр`, можешь быть свободен“». [Дион Кассий. Римская история. 78. 8.]
Скорее всего, Дион сильно преувеличивает и акцентирует. Вряд ли Каракалла настолько проникся к Александру, чтобы выражать любовь таким детским способом. Во многом он прикидывался, играл, эпатировал. Каракалла не был дураком. Но он был абсолютно беспринципен. В отличие от Александра, Каракалла стремился достичь своих военных целей, главным образом, с помощью хитрости и уловок, и лишь во вторую очередь — с помощью военной силы.
Прежде чем покинуть Никомедию, Антонин провел там гладиаторские бои в честь своего дня рождения (4 апреля). Дион и тут кольнул императора, обвинив в жестокости. «Но и в этот день он не удержался от кровопролития. Говорят, что во время боев один из проигравших стал умолять императора сохранить ему жизнь и Антонин ответил: „Иди и обратись с мольбами к своему противнику, ибо пощадить тебя не в моей власти“. Так и погиб этот несчастный, которого, вероятно, пощадил бы его соперник, если бы не прозвучали эти слова императора.
Преторианский всадник с эмблемой скорпиона на щите и шлеме.
Он защищён чешуйчатой броней, вооружён мечом спатой, тремя дротиками и галльским копьем контусом. Обратите внимание на использование шлема аттического стиля, который преторианцы продолжали использовать до IV века.
На трех плоских щитах (шестиугольной, восьмиугольной и овальной формы) изображены некоторые эмблемы преторианских всадников
Победитель не осмелился отпустить поверженного, дабы не показалось, что он более милосерден, чем император» [Дион Кассий. Римская история. 78. 19. 3].
Дождавшись весны, Каракалла со всей армией, наконец, двинулся в поход, но, пока что, лишь в Антиохию.
Полевая армия Восточной кампании Каракаллы включала в себя, в основном, те же войска, которые он ранее использовал в Германии и на Дунае, поэтому в неё входили все регулярные
