Охотники за Костями - Стивен Эриксон

Быстрый Бен моргнул и нахмурил брови: — Вряд ли. Это Темный Трон, он в центре событий. С ним все связано. И это не просто инстинкт, черт тебя дери!

— О, он точно в центре, но видите: его тень не касается…

— Знаю, что не касается! Потому что стоит не там, где надо!

Бутыл протянул руку и схватил куклу.

Быстрый Бен начал с рычанием подниматься; Скрипач толкнул его назад.

— Убери лапы, сапер, — проговорил колдун, но довольно тихим тоном.

— Я предупреждал, — ответил сержант. — Разве нет? — Он отдернул руку и Бен сел так, словно на плечи ему давил незримый груз.

Тем временем Бутыл торопливо переделывал куклу, сгибал проволочки рук и ног. Сам он редко их применял — слишком дорогой материал — но сейчас кукла оказалась весьма удобной. Удовлетворившись, он поставил ее на прежнее место.

Все молчали, взирая на фигурку Темного Трона на четвереньках, с поднятыми правой рукой и левой ногой — кукла будто вытянулась, стремясь вперед, с трудом сохраняя равновесие. Тень ее на палец не достала до куклы Торахвели Делат.

"Темный Трон… теперь изменился…"

Калам прошептал: — Чуть — чуть, но не…

Бутыл скрестил руки на груди и опустился спиной на песок. — Погоди… — сказал он и сомкнул глаза, мгновенно спадая в забытье.

Скорчившийся рядом с Беном Скрипач протяжно вздохнул.

Колдун с трудом оторвался от созерцания Темного Трона и блеснул глазами: — Скрип, он был в полусне.

Сержант пожал плечами.

— Нет, продолжил маг, — ты не понял. Полусон. Кто-то в нем. Был в нем. Имеешь ли ты понятие, как далеко тянется симпатическая магия? К самому началу. К первом проблеску, Скрип. Проблеску сознания. Рождению разума. Ты понял меня?

— Ты ясен, как нынешняя луна, — скривил губы сапер.

— Эрес'алы, Распрямившиеся. Прежде чем по миру прошел первый человек, прежде Имассов, даже прежде К'чайн Че'малле. Скрипач, здесь была Эрес. Сейчас. Самолично. В нем.

Сапер бросил взгляд назад, на Темного Трона. Он на четырех ногах, он бежит — но тень, им отбрасываемая, совсем не такова. Большая голова, выступающие челюсти, распахнутые, сжавшие что-то. Схваченный ими объект извивался и дергался, как пойманная змея.

"Что такое, во имя Худа? Ох. Ох, погодите…"

Апсалар растянулась на вершине скошенного валуна, внимательно следя за происходящим на песке в тридцати шагах. Тревожная беседа, особенно последняя часть — про Эрес. "Еще одно древнее чудище. Пусть бы оставалось подальше". За солдатиком Бутылом надо следить.

Торахвель Делат… одно из имен в списке шпиона Мебры из Эрлитана. Сестра Быстрого Бена. Увы, как неудачно… похоже, и Котиллион и Темный Трон желают видеть ее мертвой, а они обычно получают то, чего пожелали. "Стараниями моими… и людей, мне подобных. Боги вкладывают ножи в руки смертных и ожидают в сторонке".

Убийца следила за Быстрым Беном, оценивая его растущее волнение, начиная подозревать, что колдун что-то узнал о той пропасти, у края которой оказалась сестра. Узнал и, благодаря кровным узам, решил чем-то помочь заблудшей родственнице.

Апсалар не стала мешкать. Соскользнув по невидимой им стороне камня, она легко приземлилась на плотный песок в тени. Проверила, удобно ли прилегает одежда, осмотрела окрестности и вытащила два кинжала.

Есть музыка в смерти. Актеры и музыканты знают о ней. В сей миг эту музыку слышала и Апсалар.

Женщина начала Танец Теней, пробираясь на только ей слышимые звуки жалобного хора.

Прятавшиеся в трещине около валуна Телораст и Кодл дружно вылезли.

— Она ушла в свой мир, — сказала Кодл, не повышая голоса. Ее костяная головка дергалась, хвост нервно мотался из стороны в сторону. Неапсалар плясала, так погрузившись в тени, что ее едва можно было разглядеть. Жители этого мира вообще не сумели бы.

— Не связывайся с ней, — зашипела Телораст. — Никогда.

— И не думаю. Как и ты.

— Как и я. К тому же наша судьба… что мы должны делать?

— Не знаю.

— Создавать проблемы.

Крошечные челюсти щелкнули. — Это мне нравится!

Быстрый Бен резко встал. — У меня нет выбора.

Калам выругался, потом ответил: — Ненавижу, когда ты такое говоришь.

Колдун взял еще дну куклу, у которой были длинные ниточки. Поместив ее на расстоянии руки от остальных, он кивнул Каламу.

Ассасин скривил губы, вытащил нож и вонзил его в песок.

— Не отатараловый, идиот!

— Извини. — Калам вытащил нож и вложил обратно, затем швырнул в песок другой.

Быстрый Бен нагнулся, аккуратно подобрал ниточки и причудливыми узлами привязал к рукояти ножа. — Если они натянутся…

— Я возьму нож и вытяну тебя обратно. Не в первый раз…

— Знаю. Извини.

Маг снова уселся со скрещенными ногами.

— Погоди, — забурчал Скрипач. — Что тут такое? Вы не планируете очередную глупость? Точно! Проклятие, Бен…

— Тихо. — Маг сомкнул глаза. — Мы с Темным Троном, — прошептал он, — старые друзья.

И он улыбнулся.

Калам не отрывал взгляда от куклы, ставшей единственной связью между телом Быстрого Бена и его душой. — Он ушел, Скрип. Не болтай, я должен сконцентрироваться. Нити могут натянуться, так медленно, что ты не заметишь, и вдруг…

— Нужно было подождать. Я не закончил свою речь, а это важно. Калам, у меня плохое предчувствие. Скажи, Быстрый и Темный Трон действительно старые друзья? Калам? Скажи, что он не шутил.

Ассасин метнул на сапера быстрый взгляд, облизал губы и снова уставился на куклу. Нити дернулись? Нет, пока нет. — Он не шутил, Скрип.

— Хорошо.

— А вроде и шутил…

— Плохо. Слушай, а не вытянуть его прямо сейчас? Думаю, нам надо…

— Потише, ты! Я должен следить. Я должен концентрироваться.

"У Скрипа дурное предчувствие. Погано".

Паран и Ното Свар подскакали к стене и встали в ее тени. Капитан спешился, шагнул к выветренной поверхности стены и прочертил острием кинжала широкую арку, начав ее дугу слева у основания и окончив там же справа, на расстоянии двух шагов. Затем он нарисовал что-то в середине и отошел, вкладывая кинжал.

— Следуйте за мной, — приказал он, берясь за поводья.

И двинул мерина вперед. Тот замотал головой и взбрыкнул, но тут же коснулся передними ногами стены — и прошел сквозь нее. Миг спустя всадник оказался на замусоренной улице. Пустые, безжизненные дома с закрытыми ставнями; место разрушения, место, в котором цивилизация погибла, явив всем шаткость своих основ. Тут и там валялись груды белых костей. Раздувшаяся крыса скользнула в канаву.