Антология российской фантастики - Стрела Аримана

Ну и свинья же этот майор! Чего-чего, а такого я от него не ожидал.

Я подскочил к столу, выхватил у капитана трубку и крикнул:

– Послушайте, вы, слуга закона! Или вы перестанете валять дурака, или я доведу дело до конца сам, без вашего участия! Я сумею это сделать, вы знаете. Кое-что я уже раскопал.

Через несколько секунд в трубке раздался чуть ли не радостный голос этого хамелеона:

– Ах, это вы, коллега? Рад вас слышать! Я, знаете ли, не сразу понял… Слышимость никудышная. Извините. Так вы, Николай Николаевич, говорите, что напали на след убийцы? Я не ослышался?

– Нет, не ослышались. Поищите в картотеке. Этому человеку лет двадцать восемь - тридцать. Длинные темные волосы. Крупный, грубые черты лица. Ходит в тельняшке и потертых джинсах. Походка уверенная, вразвалку. Похоже, бывший моряк. Есть все основания полагать, что в момент убийства находился в квартире Паукова.

– Хорошо, Николай Николаевич. Учту вашу информацию. Если вас не затруднит, передайте трубочку капитану Матерому.

Матерый некоторое время внимательно слушал, наблюдая за мной.

– Понял, товарищ майор. Всего доброго! - сказал он и положил трубку.

Воцарилось неловкое молчание. Нарушил его капитан.

– М-да, интересное дельце получается. Вы, стало быть, частным образом расследуете убийство Паукова?

– Нет, мое дело - доказать невиновность Мокроносова, а расследование - это ваша прерогатива… Надеюсь, теперь я могу идти?

– Да, конечно.

– Прощайте! - бросил я и вышел из кабинета.

Не успел я пройти и пяти метров, как услышал позади торопливые шаги. Меня догнал сержант Стоеросов.

– Послушайте, Нерусский, не знаю, как вы собираетесь раскрутить это дело, но хочу, чтобы у вас получилось. Я помогу вам. Я знаю человека, которого вы описали. Это Козлятин из дома двадцать девять по Мурановской. Квартира, по-моему, сорок три.

Вот так так! Неприятность с задержанием неожиданно обернулась удачей. И не верь после этого в случай!

– Спасибо, сержант! Огромное вам спасибо.

– Да ладно, будет вам. Этот Козлятин - спившийся тип. Нигде не работает, вечно ошивается у винного. Холостой, как и дружки Мокроносов и Пауков, царствие ему небесное. Верно, он бывший моряк. Кличка - “Боцман”. Ни одной драки не пропускает. Вроде ворует по мелочи, но пока не пойман. Вот, пожалуй, и все.

– Еще раз спасибо, сержант. Если Козлятин действительно причастен к убийству…

– Вам он ничего не расскажет, - перебил сержант.

– Поживем - увидим! - Я подмигнул ему и выскочил на улицу.

Я взглянул на часы. Было уже без десяти восемь. На сегодня, пожалуй, достаточно приключений. Встречу с Козлятиным придется отложить на завтра.

Дома я оказался в начале десятого. Маша встретила меня улыбкой. “Ах, ну да - цветы!” - вспомнил я. Надо сказать, что весь день я был в приподнятом настроении.

– Наконец-то! Где ты пропадал? Неужто у своего филателиста?

– У него, у него, - ответил я ей в тон.

Пришлось соврать. А куда деваться? Ведь я был связан по рукам и ногам условиями эксперимента. Зазвонил телефон. Я снял трубку.

– Это ты, отец? Я уже третий раз звоню.

– Ты откуда?

– Неважно. Никуда не уйдешь? Нет? Тогда жди, скоро будем.

Ничего не поняв, я отправился на кухню, откуда пахло кофе и яичницей с луком. Минут через двадцать, когда наш ужин подходил к концу, на улице послышался скрип тормозов. Я выглянул в окно. У подъезда стоял длинный, черный “роллс-ройс”. Из него вылез какой-то пузатый господин, за ним - наш Василий.

Сын отпер дверь своим ключом, и в квартиру ворвался запах импортных сигарет, импортного одеколона и нашего коньяка.

– Знакомьтесь, - пробасил Василий, - это сэр Роберт Иванофф из Филадельфии. Страстный коллекционер. Заодно миллионер. А это из май фазер, - представил он меня.

– О, йес! - расплылся в широкой улыбке американец. - Фазер есть карашо! Гуд! Хау ду ю ду, фазер?

Иностранец мне сразу не приглянулся. Какого черта Васька приволок его сюда?

– Иванофф? - переспросил я. - Вы, часом, не русский? Не из эмигрантов?

– Ноу эмигрант! - замотал головой мистер Роберт. - Я есть чистокровный американец. Это есть факт.

“Ага, заливает! Эмигрант во втором поколении”, - “прочитал” я и подумал: “Плохо, что он с вранья начинает!”

– Мистер Роберт интересуется твоими розами, отец. На родине у него богатейшая коллекция розовых кустов. Все, как он утверждает, существующие в природе сорта. А вот голубых роз нет. Таких, равно как черных и зеленых, нет и быть не может. Я рассказал ему о твоих цветах, он не поверил. И не поверю, говорит, пока своими глазами не увижу. Ну-ка, отец, покажи наши розы, утри нос мистеру Иванофф.

– О, утри нос! - радостно подхватил гость и шумно высморкался. - Немного насморк, аи эм сорри! Я должен ходить ту доктор. Ращен доктор - самый бесплатный доктор в мире! Гуд!

Он потянул мясистым носом и вдруг изменился в лице. Улыбка исчезла, глаза застыли, зато нос завертелся, словно у выхухоли. Ага, учуял Арнольдов подарок!

Я пригласил гостя в комнату. Он шагнул через порог и остолбенел, сделавшись почти такого же цвета, что л космические цветы в вазе.

– Пли-из, - произнес я, - прошу вас, господин Иванофф, проходите, располагайтесь… Маша! Свари нам. пожалуйста, кофейку.

Стоя позади мистера Иванофф. Василий подмигивал мне, потирал нос пальцами правой руки и прямо-таки излучал: “Будь спок! Сейчас мы его вытрясем. У него даже на самого бесплатного доктора не останется…”

Вот оно что! Выходит, Васька покупателя привел. Хорош, нечего сказать! Откопал миллионера, помешанного на розах. А этот-то, этот! Точно поголубел. Того и гляди, удар хватит!

– Это… есть что? - наконец выдавил из себя американец. - Где вы их достал?

– У одной старушки купил, в Новом Иерусалиме, на станции.

– Иерусалим? Израиль? О! Как далеко! Вы туда ездил за этот розы?

Я покачал головой.

– Нет, Новый Иерусалим - это станция такая железнодорожная. Всего шестьдесят километров от Москвы. Город Истра, знаете?

– Истра? Истра не знаю. Ноу Истра. Иерусалим знаю, Иерусалим йес… И сколько не платил за этот букет, мистер Николай?

– Червонец, - ляпнул я.

– Червонец? О, знаю червонец! Русский червонец - самый твердый валюта в мире!… Был самый твердый, давно… Сколько вы хотите за эти розы?

Началось! Мистер думает, раз у него полны карманы долларов, ему все подавай. Нет уж. Это подарок: Арнольд подарил мне, я - жене. Это не просто розы, а символ нашего семейного счастья и благополучия… На пороге, затаив дыхание, стояла Маша, ждала, что я отвечу.

– Розы не продаются, - твердо сказал я.

– Как не продаются? - опешил мистер Роберт. - Вы меня не понял! Я дам вам много, очень много доллар!