Пилюли для феи - Катерина Снежинская

— У вас всё в порядке? — невозмутимо поинтересовалась мадам, впрочем, двери не открывая. — Простите, что беспокою, но вы слишком шумите.

— Мы сейчас ещё больше нашумим! — клятвенно заверила её Курой.

Теург начала догадываться, откуда берутся те самые растерзанные трупы, которые копы вылавливают из воды и находят в подворотнях. Просто не все шутки полезны для здоровья. Шутников.

Оказывается, что фарфоровый кувшин, врезавшийся в зеркало, издаёт не просто громкий, но ещё и очень чистый звук — что-то вроде литавр. И если рассматривать такой сосуд с точки зрения его поражающих качеств, то он гораздо эффективнее, допустим, бокалов, просто запущенных в стену. Так как разбившийся хрусталь осыпается мелкими колкими, но ни причиняющими особого вреда осколками. Тогда как фарфор и зеркало буквально взрываются шрапнелью, разлетаясь по всей комнате. И поражают даже оборотней, трусливо спрятавшихся под кроватью.

Приличные — или хотя бы косвенно относящиеся к приличным — эпитеты у теги кончились удручающе быстро. Запас же неприличных определений у Каро, даже обогащённый за время работы в «Следе», был крайне скуден. Пришлось повторяться, силой голоса компенсируя недостаток воображения и знаний.

Мадам в дверь больше не стучала и не мешала выражать теургу свой гнев. Мастерс что-то невнятно вякал из-под кровати, но особого впечатления это не производило. Только вот метательные снаряды быстро закончились. А выковыривать детектива голыми руками Курой не решалась. Пусть бешенство и застило глаза багровой пеленой, с ума она сойти не успела. Пришлось рычать и топать ногами в бессильной ярости.

Правда, предательский матрас сводил все усилия на нет. Теург не столько топала, сколько прыгала на пружинах. Надеясь на то, что отдавит Рону башку. Ну или хотя бы задницу.

— Закончила? — спокойно поинтересовался Мастерс с пола.

— Нет! — рявкнула тега, с силой долбанув по постели пяткой.

Не попала. Или не достала.

— А ты знаешь, метод Яте мне всё больше начинает нравиться, — задумчиво протянул кошак. — Не велеть ли подать воды?

— Да я тебе… Я тебя… Кот ты драный! Тварь помоечная!

— Ну, это мы уже слышали. Причём три раза, — разочарованно протянул сыщик.

Под кроватью завозилось, что-то с глухим стуком упало на пол. И котяра в очередной раз проявил свою гнусную и подлую натуру. То есть вылез, проворно сграбастал с комода приготовленную служанкой бутылку шампанского. Встряхнул, ещё более проворно открыл. И выпустил в Каро коброй шипящую струю. А когда напор ослабел, вывернул на голову теурга серебряное ведёрко, окатив селем изо льда и талой воды.

То есть, все эти действия Каро осознала гораздо позже, при реконструкции событий. В тот же момент теурга просто поперхнулась под воняющим дрожжами брандспойтом. Шарахнулась в сторону, дико завизжав, когда ледяное крошево скользнуло в декольте и под платье на спине. Да и свалилась с кровати, отбив поясницу и окрестности.

Благо, падать было по-прежнему невысоко. И обида оказалась гораздо сильнее боли.

— Закончила, — вынес вердикт Мастерс. — Как станешь готова к конструктивному диалогу, свистни.

— Да пошёл ты к Седьмому! — от всего сердца пожелала Курой, вставая, кряхтя и хватаясь за кроватные столбики.

А заодно обнаружив у постели ещё одну очень интересную особенность. К этим самым столбикам, которые ей опорой послужили, зачем-то прикрепили кожаные ремни, до времени заправленные под матрас. Для чего такие приспособления могут пригодиться, например, в клинике для душевнобольных, тега примерно представляла. Зачем они нужны в борделе? Нет, об этом даже думать желания не имелось. Тем более что по глубокому убеждению Каро, дом терпимости не слишком от Бедлама отличался.

— Когда-нибудь все там окажемся, — тоном умудрённого жизнью философа, заметил Рон.

— В Бедламе? — удивилась Курой.

— При чём тут Бедлам? Я про Подземье.

— А-а…

Тега подумала и села на кровать. Такое положение её ушибленному телу в данный момент нравилось гораздо больше. Да и силы как-то разом кончились. Вместе с бешенством. Почему-то очень хотелось спать. Вот сейчас бы лечь — можно прямо здесь — и чтобы до утра никто не трогал.

Мастерс тоже пристроил свой зад, только на противоположной стороне, в изножье. И наконец-то сняв дурацкую полумаску, а, заодно, и перчатки.

— Теперь-то до тебя, надеюсь, дошло? — спросил устало.

— И что до меня должно было дойти?

— А ты расшевели фантазию. Попробуй представить, что пришёл бы не я, а кто-то другой?

— У меня револьвер есть, — неохотно буркнула Каро.

— Этот? — Мастерс достал из кармана пушку, перебросив её на колени теургу. — Очень помог, правда?

— Так нечестно! Ты… У тебя подготовка!

Курой и сама понимала, что протест вышел не слишком убедительным. Примерно на уровне дебатов в песочнице. Но ничего более весомого в голову не пришло.

— Детка, когда до тебя дойдёт, что сначала нужно думать, а потом делать и никак не наоборот, а? — оборотень покачал головой, как удручённый непроходимой тупостью ученика наставник. — Ну существуют вещи поважнее гордости, честное слово. Не кажется, что жизнь поценнее будет? И даже если придумала по-настоящему гениальный план, не разумнее ли его обсудить? Не все же вокруг идиоты. Может, и умного чего насоветуют.

— Этот план придумал ты!

— А ты повелась. Просто чтоб доказать, какая охре… прекрасная сыщица. Мы же не лошади на ипподроме, не наперегонки бегаем и ставок никто не делает. Просто каждый выполняет свою работу.

— Чего ты обо мне так печёшься?

Злость, вроде бы закончившаяся вместе с силами, вернулась, подпихивая в спину обиду.

— Да неужели не ясно? — кажется, в этой комнате ещё кто-то кроме теурга злиться начал. Если, конечно, не принимать всерьёз версию, будто оборотень рычит от восторга. — Ещё раз прошу, представь, что я не знаком с мадам О…

— Кто такая мадам О? — не поняла Каро.

— Да какая разница?! Бордель-маман, которая тебя встретила… Каро, ты слышишь, вообще, что я говорю?!

— Так ты её знаешь?! Ты это всё подстроил чтобы… Чтобы!..

У Курой даже слов не нашлось для описания этого «чтобы». Хотя, что тут описывать? И так всё ясно, как белый день. Вот и Мастерс звонко шлёпнул себя по лбу, ткнувшись лицом в ладонь.

Только вот тегу от бешенства даже потряхивать начало.

— Да пошёл ты к Седьмому!

— Это мы уже проходили, — невнятно пробубнил оборотень.

— Вот и вали!

Каро оглянулась, в поисках подходящего метательного снаряда. Потому и не заметила, как Рон приподнялся. Ну а дальше…

А дальше они оказались в положении, с которого этот отнюдь не томный вечер и начался. То есть, тега барахталась, лёжа на спине, пытаясь выползти из-под неподъёмной туши оборотня.

— Детка, я понимаю, что это в тебе проклятый тегский темперамент играет, — Мастерс перехватил кулаки теурга, зажав их одной лапищей, задрав над головой Курой. — Все вы на башку ушибленные. Но…

— Это я на башку ушибленная? — Каро задохнулась от несправедливого обвинения.

И ведь кто бы говорил!

— Ты, — спокойно подтвердил Рон, — Яте, все. Сначала морды кирпичом, а потом с пеной на клыках глотки рвёте. Но я боюсь за тебя.

— Да ты сам соображаешь…

— Я боюсь за тебя, дура!

Подлый кошак даже достойно ответить не дал. Опять, как давеча, заткнул рот. Ну, не кусать же его второй раз? А потом до теги дошло, что он сказал. И даже кусаться расхотелось. Пришлось на поцелуй отвечать.

Седьмой! При всех своих многочисленных недостатках целоваться Мастерс действительно умел.

Глава шестая

Если вас кто-то не переваривает — значит, не сумел сожрать.

По-хорошему, стоило бы и послушать, о чём речь идёт. Тем более что медик, кажется, что-то там про яды говорил. Информация, несомненно, полезная. И способная пригодиться не только в этом деле, но и в дальнейшем. Но Каро хватило исключительно на то, чтобы сделать вид, будто она старательно записывает. Сосредоточиться же никак не получалось.

«Не здесь, не сейчас и не так…» — крутилось в голове навязчивым припевом. И песенка эта как тягучую патоку за собой тянула тошнотворно-приторное унижение. Которое плескалось в желудке, как прокисший обед. Хорошо, хоть со вчерашнего дня тега даже чашки чая не выпила. А то бы её точно вывернуло прямо на пыльный ковёр. Вот бы Алекс порадовался.

Правда, самой Курой было плевать. Ну почти. Сильнее унизиться, чем уже есть — это постараться надо. «Не здесь, не сейчас и не так…». Всё-таки некоторых особо наивных дев стоит в кунсткамеру помещать. Думала, что хуже участи любовницы на пару недель и вообразить невозможно. Ха! А как вам такое: ты на всё готовая и согласная, а он просто встаёт и уходит? Вот просто тихонечко исчезает, аккуратно прикрыв за собой дверку. Оставляя тебя лупать глазами на разгромленной постели в… в борделе!