Жаждущий крови - Томейдж Пауэлл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Послушайте! — возмутился Чучело. — Это выходит за всякие рамки…
Натали Квинтон положила руку на его плечо.
— О дорогой, пусть они делают, что хотят. По крайней мере, поймут сущность этого типа Риверса.
— Да, хорошо, — согласился Делани. — Гардероб в вашем распоряжении, ребята. Только будьте осторожны, не помните одежду. Не люблю, когда посторонние роются в моих вещах.
Напарник сутулого полисмена молча кивнул в знак того, что понял задачу. Он направился в спальню, а Чучело последовал за ним.
Я взглянул на холодно прекрасную Натали Квинтон. Слабая улыбка тронула ее губы. Несмотря на различия во взглядах, манере говорить, она напомнила мне своего отца. Не сводя глаз с очаровательного лица девушки, я обратился к сутулому:
— Мы можем ехать.
— Отличная мысль, — прокомментировала Натали.
— Что вы с ними сделали? — спросил я ее.
— С "ними"?
— Футляр. Фотографии.
— Понятия не имею, о чем вы.
— Выбросили, пока я лежал в нокауте?
— Смешной человек. Смешной и отвратительный. Девушка чувствовала себя сейчас великолепно, сознавая свое превосходство.
— Вы могли бы стать очень интересным мужчиной, если бы постарались.
— Я постараюсь при случае, но сомневаюсь, что достигну и половины того интереса, который представляет собой Делани.
— Что ж, у вас есть право иметь свое мнение.
— Он является ключом, с помощью которого можно открыть источник огромных денег, и это делает его очень интересным.
— Возможно, хотя на самом деле это не так, и вы ошибаетесь. Наши отношения базируются отнюдь не на коммерческой основе!
— Ну конечно, — заметил я. — Делани нравится вам за то, что он есть.
По лицу Натали скользнула смущенная улыбка.
— А разве такого не может быть? Я восхищаюсь этим человеком. Он — ярчайшая индивидуальность, его музыка обладает потрясающей силой.
Полисмен и Делани вернулись из спальни. Первый пожал плечами.
— Ни печатной машинки, ни фотографий. Мы все тщательно осмотрели.
— Что-нибудь еще, Риверс? — насмешливо спросила девушка.
— Очень многое, но, полагаю, это подождет.
— О, мне так не кажется. Думаю, мы простим вам приступ психопатии, едва не закончившийся смертью мистера Делани.
— С парой миллионов грязных денег, успокаивающих ваши разыгравшиеся чувства, вы можете простить все что угодно.
На мгновение в глазах Натали вспыхнул огонь.
— Судя по тому, как долго вы оставались в тени, Риверс, приговор сделает вас местной звездой в тюрьме Рэйлфорда.
— Мне нравится Тампа, несмотря на жару.
— Плохи ваши дела. У вас нет свидетелей, а у мистера Делани есть. Тампа останется на месте, когда вы вернетесь и будете иметь возможность получить удовольствие от знакомства с происшедшими в городе изменениями.
Да, ей действительно наплевать, жив я или мертв, гнию в тюрьме или нежусь в солнечных лучах на яхте у берегов Южной Америки. Для девушки моя персона имела только одно значение — я встал между ней и ее целью. Она поняла это, а теперь старается доставить мне неприятности и изолировать меня, пока не закончит все, что задумала.
Натали вышла из гостиной перед нами. Делани и я проследовали за ней взглядами. Полисмены, с которыми она обращалась, будто они грязные, стояли и тупо смотрели на медленно уходящую девушку.
Если вы настоящий мужчина, то непременно стали бы так же глазеть на нее, даже если бы она прошла однажды мимо во время вашей прогулки с женой. Ведь не так часто приходится видеть, как ходит языческая царица.
Глава 13
Оставленные под залог деньги Вероники Найт вызволили меня на свободу.
Оба чрезвычайно усталые, мы сидели в ее гостиной и пили кофе. Это была просторная, полная воздуха комната с использованным в конструкции большим количеством стекла. Мягкая мебель была обита шотландкой. Длинный, узкий, сложенный из кирпича цветник у подножия одной из стен служил для придания помещению свежести с помощью пышных растений.
Здесь, в этой комнате с приятно шуршащим кондиционером, все началось. Наверное, Джерл установил кинопроектор на маленький, изящный столик для коктейлей. Вечер, видимо, был таким же, как сейчас — тихим, насыщенным влажной духотой. Свет кинопроектора придавал сцене сюрреалистическую окраску, когда Вероника неожиданно появилась в гостиной. Кадры мелькали на импровизированном экране, под который была выбрана дальняя стена. Джерл с изощренным садизмом заставлял Ину Блэйн смотреть фильм. Я взглянул на Веронику поверх чашечки с кофе, и мне показалось, будто она тоже без конца прокручивает в уме увиденную тогда картину. Горе и страдание отражались на ее лице. Я понял те чувства смущения, разочарования, измены, которые она, должно быть, испытывала сейчас, наклонился к ней и положил руку на ее ладонь. Женщина подняла на меня глаза.
— Спасибо, — сказал я, — но тебе не нужно было вмешиваться. Я мог воспользоваться услугами другого поручителя.
— На этот раз дедукция подводит, тебя. — Она старалась придать голосу веселый, легкий тон. — Я должна была вмешаться. Один репортер знал, что я твоя клиентка, и позвонил мне сразу после твоего ареста.
— Это чудесная, изумительная заварушка, с точки зрения некоторых журналистов.
— Скоро все кончится, Эд?
— Не знаю. Лепперт еще на свободе, как акула в просторном заливе. Если взять вопрос о передаче дела об убийствах в суд, то я нахожусь к этому ненамного ближе, чем вначале. Но я потревожил некоторых людей. Это здорово. Могу забыть про свою лицензию, которой лишился до конца предварительного следствия. Еще лучше. Показания Делани могут явиться достаточными, чтобы связать мне руки и заставить вмешаться высшие инстанции. Если понадобится…
— Да, Эд?
— Я попрошу тебя…
— Явиться в суд? Заплатить штраф?
— Боюсь, да. Потом я постараюсь вернуть долг.
— Не в деньгах дело. — Голос Вероники начал дрожать. — Самое главное, ты никогда не остановишься, ты даже не допускаешь мысли, что дело можно бросить. Если тебе свяжут ноги, ты будешь ползти на руках.
— Уж очень суровым я у тебя получаюсь.
— В некотором смысле ты самый ужасный человек, которого я когда-либо встречала. У тебя есть уверенность, что этот… Квинтон стоит за всей операцией?
— Я вообще ни в чем не уверен.
— Но ты так думаешь?
— Очень уж наглядные и крепкие связи. Натали Квинтон врывается в кабинет своего отца и упоминает имя Делани до того, как узнает о моем присутствии. Я нахожу у Чучела фотографии. Девушка снова появляется на сцене и сажает меня в лужу.
Вероника отняла свою руку от моей, обхватила колени, выпрямила спину и стала похожа на привлекательную светскую женщину, если не обращать внимания на бездонную глубину глаз и сильную грусть в них.
— Как я могу помочь тебе в борьбе с Квинтоном, Эд?
— Никак.
— Я женщина, — произнесла она, — а Квинтон мужчина.
— От одной такой мысли меня бросает в дрожь. Ты не знаешь эту крысу, не знаешь, что говоришь. Ты можешь помочь мне только в том случае, если выбросишь дикие идеи из головы.
— Они возникают, Эд, от долгого одиночества.
— Пойди повидайся с Эллен Григсби, — предложил я.
— Да, я уже думала об этом. Однако мне будет неловко.
— Ты веришь в ее невиновность?
— Я уже не знаю, во что верю, — ответила Вероника и закрыла лицо руками. Возможно, все произошло так, как считает полиция. Лепперт убил Ину Блэйн, а Эллен Григсби застрелила Джерла.
— Допустим, — сказал я. — Но девушка одинока.
Повидайся с ней. Быть может, это для тебя необходимо даже больше.
Вероника подошла ко мне и сжала мои руки.
— Неужели я дождусь, когда все это кончится! — простонала она. — Если так, то у меня будет цель в жизни.
— Все возможно, надо только стремиться…
— Я буду стремиться, Эд, в самом деле буду. Запомнив свой собственный совет, я начал пользоваться им на следующий день. Прежде всего холодная ванна и свежее белье. Купаться всегда лучше с утра. К вечеру в Тампе из крана течет тепловатая вода.
За завтраком я прикончил пинту холодного пива, три вареных яйца и четверть кубинской булки. Обычно я одновременно просматриваю газеты, но сегодня мне понадобилось открыть телефонный справочник на желтых страницах и положить его рядом с тарелкой. Одной рукой я ел, а другой записывал имена и адреса всех фотографов города.
Итак, начинался новый, жаркий, обещающий очередные мозоли на ногах день. Тянулся он долго и оказался для меня полным хлопот. Я посетил торговую палату, центральное бюро бизнеса, затем отправился к Эду Прайсу в «Джорнэл», к некоему Уайту Борну, считавшемуся превосходным профессиональным фотомастером, и наконец побеседовал с одним неопрятным старичком, который работал с камерой на тротуарах.