Всемирная история: в 6 томах. Том 5: Мир в XIX веке - Коллектив авторов

Снижение транспортных издержек влекло за собой возрастание потенциала к интеграции рынков, но политики всегда имели возможность затормозить этот процесс или даже обратить его вспять путем протекционистских мер. Так, с 1870-х годов страны континентальной Европы начали создавать барьеры в сфере торговли зерном и другими товарами. Что касается структуры торговли, то Европа в целом была экспортером промышленных товаров и импортером сырья, хотя отдельные регионы в этом отношении отличались друг от друга. Крайний случай представляла Великобритания, чрезвычайно зависимая от ввоза сырья и продовольствия, за которые она расплачивалась экспортом промышленных товаров и услуг. Остальные страны Северо-Западной Европы имели аналогичную, но не столь резко выраженную специализацию. Восточная и Южная Европа, несмотря на индустриализацию, оставалась нетто-экспортером сырья и нетто-импортером промышленного оборудования.

В отечественной и зарубежной литературе встречаются суждения о якобы существенном вкладе колониальных и зависимых стран (как импортеров готовой продукции) в индустриализацию метрополий. Это, думается, явное преувеличение. Судя по имеющимся оценкам, в XIX в. не более 6-14 % всей продукции обрабатывающей промышленности стран Запада и Японии (составлявшей 2–3% их ВВП) реализовывалось в периферийных странах. Таким образом, рынки стран Востока и Юга служили важным, но дополнительным источником увеличения экспорта для европейских государств, США и Японии и вряд ли могли коренным образом повлиять на ход их индустриализации.

Промышленный переворот в индустриальных государствах сопровождался насыщением их экономики капиталом. Норма валовых капиталовложений возросла на этапе перехода от доиндустриальной экономики к индустриальной примерно вдвое — с 5–7% ВВП в XVI–XVIII вв. (в среднем по Западной Европе) до 12–14 % в целом по странам Запада и Японии в 1800–1913 гг. Судя по данным о норме собственно производственных инвестиций (в Великобритании в период промышленного рывка 6–7% ВВП, во Франции — 10–11 %, в Германии — 10,5-11,5 %, в Италии — 11,5-12,5 %, в Японии — 14,5 %, в США — 15–16 %), страны, позднее приступавшие к индустриализации, вынуждены были мобилизовывать для преодоления своей относительной отсталости более высокую долю национального продукта.

Великобритания оставалась в целом чистым экспортером капитала, примерно с середины XIX в. доля чистых инвестиций в ВВП Великобритании стала постепенно сокращаться, опустившись в 1891–1913 гг. до уровня 3,5 %. Став крупнейшим кредитором и экспортером капитала, «мастерская мира» обескровливала свою внутреннюю экономику: в конце XIX — начале XX в. общая норма капиталовложений в этой стране (около 9 %) была намного меньше, чем у других промышленно развитых держав (в США и Германии — 22–23 % их ВВП).

Франция в период ее промышленного рывка была также чистым экспортером капитала, его вывоз был эквивалентен в 1820–1869 гг. примерно 18–20 % национальных чистых сбережений, в 1870–1890 гг. — 11–13 % и в 1891–1913 гг. — 33–35 %. В ходе революционных и Наполеоновских войн часть ресурсов, экспроприированных у других европейских государств, была, по-видимому, аккумулирована и материализована в производственных фондах, создавших основу для последующей индустриализации.

Германия, много потерявшая в ходе Наполеоновских войн, впоследствии оказалась вынужденной привлекать иностранный капитал, главным образом в период, предшествовавший ее промышленному рывку (до середины XIX в.). Существенной финансово-экономической «подпиткой» германской индустриализации были контрибуция и территориальные приобретения, полученные в результате франко-прусской войны. Но в целом Германия начиная со второй половины XIX в. была чистым экспортером капитала, вывоз которого достигал в среднем 11–15 % ее чистых национальных сбережений.

В отличие от перечисленных государств страны поздней индустриализации — Италия, Россия и Япония, а также США — оказались на этапе промышленного рывка в положении чистых импортеров капитала. Его размеры достигали в Италии в 1861–1894 гг. 15–20 % чистых внутренних капиталовложений. В Японии доля внешних финансовых ресурсов на начальном этапе модернизации в 1869–1884 гг. — около 50 % — была значительно выше, чем на этапе форсированной индустриализации.

США в 1815–1914 гг. активно привлекали иностранный капитал. По некоторым оценкам, его общий объем возрос в 1820–1914 гг. более чем в 80 раз и достиг к началу Первой мировой войны 7,1 млрд долл. Это государство было тогда крупнейшим должником в мире. Но ввиду значительных масштабов национальной экономики размеры обязательств США другим странам были эквивалентны примерно 20 % их ВНП. Что касается доли чистого притока иностранного капитала в финансировании начальных инвестиций, то этот индикатор не превышал в целом 12–14 % в 1800–1840 гг. и 7–9% в 1840–1890 гг. Таким образом, роль внешнего финансирования экономического роста в странах Запада и в Японии в период их промышленного рывка была в целом относительно невелика.

Таблица 5

Направления английских, французских и немецких зарубежных инвестиций в 1870–1913 годах, %[6]

Страна Англия Франция Германия Европа Россия 3,4 25,1 7,7 Османская империя 1,0 7,3 7,7 Австро-Венгрия 1,0 4,9 12,8 Испания и Португалия 0,8 8,7 7,2 Италия 1,0 2,9 17,9 Другие страны 2,5 12,2 Итого 9,7 61,1 53,3 США и британские доминионы США 20,5 4,4 15,7 Канада 10,1 Австралия 8,3 Новая Зеландия 2,1 Итого 41,0 4,4 15,7 Латинская Америка Аргентина 8,6 Бразилия 4,2 Мексика 2,0 Чили 1,5 Уругвай 0,8 Куба 0,6 Итого 17,7 13,3 16,2 Африка 9,1 7,3 8,5 Азия Индия 7,8 4,9 4,3 Япония 1,9 Китай 1,8 Итого 11,5 4,9 4,3 Остальные страны 1,0 9 2 Всего 100,0 100,0 100,0 Колонии[7] 16,9 8,9 2,6

Весьма значительной была в изучаемый период интеграция международного рынка капитала. Европа была банкиром всего мира. Те регионы, которые имели хороший доступ к европейскому капиталу и обширным ресурсам (США, Канада, Аргентина, Австралия), были в 1870–1913 гг. наиболее процветающими. Менее значительные, но все же важные потоки капитала устремлялись в экономики Южной, Восточной и Центральной Европы (см. табл. 5).

Интеграция капитала не была непрерывным процессом, иногда происходили «отливы», становившиеся для стран-реципиентов серьезными проблемами. Первая волна финансовой интеграции в целом завершилась к 1890 г. Интеграцию рынка капитала в конце XIX в. объясняют в основном отсутствием военных конфликтов между главными странами-кредиторами в период между франко-прусской и Первой мировой войнами. Марксистская концепция, согласно которой экспорт капитала обусловлен империалистической стадией развития капитализма, не находит подтверждения. Таблица 5 показывает, что в колонии шла не самая большая часть капитала, по сути империализм не имел определяющего значения для процесса интеграции финансовых рынков.