Умри, а держись! Штрафбат на Курской дуге - Роман Кожухаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После совещания, пока взводные курили на краю деревушки, ожидая задержавшихся в штабе ротных, один из командиров взводов первой роты, с перебинтованной под офицерской шапкой-ушанкой головой, все рассказывал сбивчивым тоном, как его бойцы захватили во вражеской траншее два ящика трофейных 81-миллиметровых мин, которые он потом сменял у командира минометного взвода Лазерко на мешок гранат РГД-33. Оказалось, что немецкие мины подходят по калибру к нашим 82-миллиметровым минометам. Их же потом штрафбатовские расчеты и отправили своим прежним хозяевам, метко накрыв одну из вражеских пулеметных точек.
Когда в лесу рванула первая мина, Коптюк с облегчением перевел дух. Сразу после разрыва капитан умолк, и все в группе, не нарушая молчания разговорами, напряженно прислушиваясь к шелесту в воздухе новых закидушек, ускорили шаг, спеша через заросли.
В мозгу старшего лейтенанта Коптюка уже мысленно прокручивались озвученные указания, выстраивался план действий. Работы старшие офицеры отмерили предостаточно, да к тому же совершенно непонятно было, чего ожидать от немца. Всю ночь противоположная сторона соблюдала тихий час, а поутру, время от времени, словно для разминки, накидывали свой смертоносный груз вражеские минометчики, но как-то вяло, без особого энтузиазма.
III
Чувствовалось, что за вчерашний день и немец наелся будь здоров, весь свой пыл и задор выпустил. И то слава богу, будет время обустроиться получше. Хотя те сведения, которые озвучил комбат, бодрости в этом вопросе не добавляли. Получалось, что позиции, занятые штрафниками, – временные, и не сегодня-завтра они должны будут передать этот рубеж в чужие руки. Все плоды их стараний бойцы из стрелкового полка получат, так сказать, в готовом виде: бери и пользуйся. Впрочем, обсуждать приказы и решения вышестоящих чинов – последнее дело, а свое мнение по данному поводу лучше держать глубже, чем письма из дома.
В соответствии с новыми разнарядками третий взвод смещался на левый фланг, с остальными двумя взводами. Хотя накануне, в течение изнурительного, ожесточенного встречного боя подчиненные Дударева почти полдня находились во втором эшелоне, но им досталось не меньше остальных. Огонь вражеских минометов и штурмовых орудий, которые били прямой наводкой, не прекращался с утра до поздней ночи. Большинство снарядов и мин пришлись на позиции второго эшелона, где и находились в этот момент подчиненные лейтенанта Дударева. После полудня, по приказу командира роты, третий взвод вступил в бой, придя на помощь обескровленным, практически лишенным боеприпасов бойцам старшего лейтенанта Коптюка. Этот бросок был осуществлен при поддержке расчета пэтээровцев из противотанкового взвода батальона и огня минометчиков, ударивших с закрытых позиций. Все действия были согласованы и скоординированы не только на уровне роты, но и в штабе батальона.
Это Коптюк осознал уже после утреннего совещания. Тогда же сами собой отпали многие вопросы к ротному и лишние, не нужные на войне эмоции. Старший лейтенант уяснил, что и в роте, и в штабе батальона о положении, складывавшемся на участке его взвода, если не имели полную картину, то знали достаточно. И помочь пытались по мере сил. Просто и немцы не сидели сложа руки.
IV
На правом фланге, за лесом, где на рубеж атаки выдвинулась первая рота, фашисты с ходу встретили штрафников массированным артобстрелом. До взвода штурмовых орудий более десяти минут перемалывали едва успевших занять рубеж «переменников». Потом, не дав прийти в себя, немцы предприняли встречную атаку с использованием не только самоходной артиллерии, но и нескольких танков. Пульвзвод и все расчеты 82-миллиметровых минометов, находящиеся в распоряжении штрафного батальона, были брошены на усиление позиций первой роты.
Весь световой день штрафники первой роты были вынуждены противостоять превосходящим силам противника, из глухой обороны отбиваясь от одна за другой накатывавших атак от раза к разу все более стервеневших немцев. Положение на этом рубеже к концу дня стало настолько серьезным, что штаб батальона рассматривал вариант о переброске на этот участок нескольких отделений и даже взводов с других позиций, в том числе и с участка взвода старшего лейтенанта Коптюка.
«Переменники» старшего лейтенанта Смижевского в атаку на минное поле пошли тоже по согласованию с командованием роты и батальона. Их позиции находились ближе всего к левому флангу первой роты. Нужно было любыми возможными и невозможными средствами отвлечь немца от лобовых атак на позиции первой роты, заставить их распылить свои силы.
Дорогой ценой, но это удалось сделать. В том числе и благодаря самоотверженным действиям бойцов переменного состава всех трех взводов второй роты, а также их командиров – Смижевского, Коптюка и Дударева. Об этом лично сказал комбат во время совещания, проходившего в тесной горнице низкой избушки, завешенной сизыми слоями крепчайшего махорочного дыма. А вот про самоотверженные действия прямого начальства данных командиров и, в частности, капитана Телятьева и зама по политчасти старшего лейтенанта Веселова почему-то комбат промолчал. Забыл, наверное…
После этого боя и его анализа в штабной избушке Коптюк уяснил, что огневыми средствами, которыми располагали пулеметный и минометный взводы батальона, и распоряжался штаб батальона.
V
Работа на рубеже закипела, как только солнечный свет пролился сквозь пелену туч, такую же свинцово-серую, сплошную и плотную, как вчера. Расширили и углубили ячейки, соединив их между собой ходами сообщений. Под руководством Дерюжного принялись за сооружение блиндажа для командира взвода. Перед началом работ замкомвзвода успел организовать раздачу каши, которая осталась от вчерашнего ужина.
Порция выбывших бойцов наутро пришлась кстати. Разогретую пищу в термосах повар доставил вплотную к передовой, организовав раздачу на скате оврага, в относительной безопасности от вражеских пуль и мин.
Не успел Коптюк обойти позиции взвода и проверить ход работ, как в расположение нагрянул замполит. Взводный в очередной раз удивился про себя, насколько фамилия Веселова не соответствовала его облику – вечно хмурого, занудного в разговоре, сухого человека. Не зря острые на язык бойцы тут же перекрестили старшего лейтенанта из Веселого в полную противоположность – в Несмеяну.
Коптюк выделял и ценил в других умение быть сдержанным, сам не любил лишних эмоций, навязчивого зубоскальства и хохмачества. Время не то, чтобы скалиться и быть несерьезным. Тем более Коптюк был «за», когда речь заходила о боевом духе. В сталинградском аду он осознал раз и на все отведенные ему сроки, что умение бить врага неразрывно связано с желанием это делать. Пока не усвоишь главную заповедь войны: «Возненавидь врага твоего», пока не проникнешься этой заповедью до самых своих потрохов и костного мозга, будешь драпать и дальше, показывая немцу спину и отыскивая себе позорные оправдания.
Без боевого духа на передовой – никуда. Но и в той сушке мозгов, которую разводил замполит Веселов, духа и близко не наблюдалось. Все какие-то занудные, крючкотворные беседы о роли партии и правительства в деле самоотверженной и беззаветной борьбы Рабоче-Крестьянской Красной Армии с ненавистными немецко-фашистскими оккупантами. Ведь Верховный Главнокомандующий, когда вздыбилась и нависла над страной нечестивая черная свора, сказал просто, но так, что слова эти легли на сердце каждому: «Братья и сестры…» Потому так и обратился, что все в этих словах – от Верховного до искупающего свою вину окруженца – как части одного единого целого – народа, и его, и ничья другая, роль и является определяющей в этой страшной битве, которая не зря зовется народной и священной.
А у Веселова все о руководящей роли руководства. Отсюда и желание постоянно находиться в поле зрения прямого начальства и всячески подчеркивать свою к нему принадлежность, которую Веселов при каждом удобном случае выказывал. Создавалось такое впечатление, что от Телятьева замполит роты не отступал ни на шаг. И везде – и на марше, и в блиндаже, и в ходе боя, он, как тень, возле ротного. «Мы с товарищем капитаном то… мы с товарищем капитаном это…»
VI
На Коптюка замполит натолкнулся в тот самый момент, когда взводный вместе со своими обоими замами и ординарцем направлялся в командный пункт роты. Дерюжному было поручено уточнить вопрос кормежки и недополученных накануне фронтовых ста грамм. Второму замкомвзвода, Довганюку, бывшему связисту, поручалась наладка связи между взводом и КНП роты. О том, что на рубеже будут работать связисты, на совещании предупредил ПНШ батальона по связи капитан Овсянников, попутно обратившись к командирам взводов, по возможности обеспечить помощь в прокладке проводов, переносе катушек и аппаратов.
