Дети миллиардера. Требуется бабушка! - Мария Сергеевна Коваленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ума не приложу, о чем он думал, но от этого взгляда дико хотелось укрыться пледом по самую макушку. А еще лучше – стать невидимой.
Никогда в жизни не испытывала такого позора. Дожила! Сплю на диване в офисе своего босса, пока тот сам присматривает за детьми.
Отличная няня! Идеальная помощница! Можно считать, «Работник года»!
– Извините. – Слово спросонья прозвучало глухо.
Но Арбенин услышал. Будто всё в полном порядке, кивнул. И продолжил рассматривать… не чашку, не бумаги перед собой. А по-прежнему меня!
– Я не собиралась спать. Сама не знаю, как получилось.
Нужно было сбросить с себя плед и встать, однако конечности отказались слушаться. Вместо того чтобы сесть, я, наоборот, вжалась спиной в угол дивана и подтянула под себя ноги.
Как наказание, тут же вспомнилось чье-то сильное плечо, которое я ночью пыталась использовать вместо подушки. А еще обтянутый рубашкой торс. Мощный, горячий и упругий.
Его было очень приятно обнимать. Лучший ортопедический матрас с самой модной подушкой не шли ни в какое сравнение.
От последней мысли стало так стыдно, что я все же не удержалась и натянула плед до носа.
С кресла тут же раздалось что-то скрипучее, похожее на смешок. Дети загадочно переглянулись. А мой самый главный кошмар, по совместительству – босс, поднялся со своего места и двинулся к дивану.
Будь я тараканом или птичкой, наверное, удалось бы притвориться трупиком и спастись. Но в этой жизни мне «повезло» родиться человеком.
– Кофе? – Арбенин медленно стянул плед вниз.
– Спасибо, не нужно. Я сейчас поднимусь и сама сделаю, – с паническими нотками вырвалось у меня.
– Я тоже не сам буду делать, а секретарша.
Голубые глаза изучающе прошлись по моему лицу, словно искали признаки какой-то болезни. Наверное, слабоумия!
– Тогда можно. Черный. С молоком и без сахара, – в надежде, что босс уйдет давать распоряжение, произнесла я.
После этого Арбенин обязан был подняться или хотя бы достать телефон. Но он как сидел на краю дивана, так и остался сидеть. А его секретарша, будто прочитав мысли, сама вошла в кабинет.
– Константин Сергеевич, все готово. Отель забронирован. Подробная информация о самолете и острове у вас на почте, – отчиталась Алина.
– Вылет послезавтра? – глядя на меня, спросил Арбенин.
– Да, чартерным рейсом. Вечером, чтобы дети могли поспать в полете.
Алина вначале с опаской покосилась на Дарью с Кондратием, а затем с уважением – на нашу бабушку.
– Аделаида Генриховна полетит через два дня, – продолжила спустя мгновение. – Служба безопасности сама бронировала ей самолет. Как и ваш, оплачивали наличными. Так что вопросов быть не должно.
После этих слов Алина достала из своей папки что-то в веселой фиолетовой обложке, очень похожее на мой паспорт, и положила на стол Арбенина.
– Вы куда-то летите? С детьми? – Я тут же забыла и о кофе, и о том, что мне очень стыдно. Спать тоже больше не хотелось.
Похоже, я была не просто плохой няней, а бывшей! Учитывая мою не самую удачную идею с бабушкой и все проблемы, которые свалились на Арбенина в последние дни, расстаться со мной было бы вполне логично. Хоть и грустно.
– Эм… – Константин Сергеевич почесал колючий подбородок. – Правильнее будет сказать: «Мы летим».
– То есть… – Ком подкатил к горлу. Мысли зависли.
– Варя, вы когда-нибудь отдыхали на островах? – осторожно начал Арбенин.
– Острова Финского залива считаются? – Стало совсем не по себе.
– Нет. – Босс поморщился. – На Мальдивах.
– В фантазиях. Много раз.
– Хм… – Мужская ладонь приподняла мою голову вверх. – Кажется, пришла пора воплощать ваши самые смелые фантазии в жизнь.
Будто Арбенин предложил не поездку на курорт, а что-то совершенно иное, слишком интимное, я почувствовала, как щеки залило краской, а сердце рухнуло в пятки.
– То есть вы меня не увольняете? – В горле пересохло, и пришлось облизать губы.
Кадык на горле Константина Сергеевича дернулся. Темные брови сошлись на переносице.
– Варя, я вас даже под дулом пистолета увольнять не стану! – Босс убрал руку. – Да и как я без вас? На островах!
– И я лечу… послезавтра? – Я снова бросила взгляд на письменный стол.
Все же не показалось. Паспорт точно был мой.
– Боюсь, без вас нас даже в номер не пустят. – Арбенин как-то странно замялся.
– Не поняла. – Я тряхнула головой. – Почему?..
– Потому что конспирация, деточка! – Аделаида Генриховна, видимо, устала смотреть на мучения Константина Сергеевича и решила разъяснить все сама. – С момента прилета на Мальдивы все вы будете одной дружной семьей. И поскольку господину Арбенину категорически нельзя светить своей олигархской фамилией, номер снят на твою – Ласточкина. А хоббиты… тьфу, дети уже натренированы называть тебя «мама».
– Что? – Моя челюсть рухнула вниз. А извилины окончательно выпрямились.
– Поздравляю, милая! – Бабуля снова уткнулась в журнал. – Ты замужем. Не благодари!
* * *
Я, конечно, читала сказку про Спящую красавицу. Та умудрилась проспать так долго, что за это время состарилась вся ее семья и на свет родился будущий муж. Однако всего за одну ночь я совершила невозможное даже для сказочной принцессы.
Теперь у меня был муж! С моей фамилией. Ласточкин! И двое детей! Сразу пятилетних.
Реальность уделала сказку всухую с разгромным счетом.
О том, как на такое отреагировали бы мама или Ната, и думать не хотелось. У меня голова шла кругом, а им вообще, наверное, стало бы плохо.
К сожалению, отказаться или хотя бы выразить свое мнение Арбенин не позволил. Сразу после счастливой новости его секретарша вручила мне чашечку кофе. С сочувствующим видом – прямо в руки. А дети вспомнили, где у них включается громкость.
Так, под шум, гам и горьковатый эспрессо моя жизнь неожиданно расцвела новыми красками.
Оставалась самая малость! Поверить, что не брежу. Не подпрыгивать каждый раз, когда слышу «Мама!». И перестать покрываться мурашками от случайных взглядов новоиспеченного мужа.
С первым дела обстояли невесело, но я над этим работала. Как мантру повторяла: «Я нормальная. Просто новые обязанности». И загружала себя разными мелкими вопросами до состояния белки в колесе.
Со вторым справиться удалось уже к вечеру следующего дня. Дети настолько часто называли меня мамой, что мозг перестал реагировать на это слово.
В одно ухо влетало. Из другого вылетало, не цепляясь за звенящий вакуум внутри.
С третьим все было плохо. Как я ни старалась отвлечься, мозг упрямо подкидывал воспоминания о тесных объятиях на чердаке, о
