Сыны Каина: история серийных убийц от каменного века до наших дней - Питер Вронский

а позднее в города и цивилизации. Пятнадцать тысяч лет недостаточно, чтобы исправить заложенные в мозг две сотни тысяч лет назад программу «человек человеку волк» и поведение серийного убийцы, основанное на четырех «П» выживания. Период, когда мы убивали и ели, кого хотели и когда хотели, длился гораздо дольше, чем тот, в котором серийные убийства стали социально неприемлемыми.

Древние, глубоко укоренившиеся в рептильном мозге инстинкты выживания продолжают вспыхивать, загораться и бушевать, но теперь их сдерживают более развитая лимбическая система и неокортекс. Когда мы злимся так сильно, что можем убить, большинство из нас этого не делает. Цивилизованный человеческий неокортекс запрограммирован тормозить эти лимбические импульсы социальными запретами и родительским воспитанием.

Но когда зарождающаяся цивилизация начала требовать от нас «хорошего поведения», рептильный мозг человека не смог перестроиться и измениться в столь короткие сроки. Современный человек – это всего лишь обновленная модель, а не полностью новый вид, идеально подходящий для мира, созданного нашим высокоразвитым интеллектом.

Серийные убийства, изнасилования, каннибализм и некрофилия, рассматриваемые сейчас как психические расстройства у цивилизованных людей, – это эволюционный выворот, обращение в оборотня, возвращение к тому, кем мы когда-то были. Примитивные инстинктивные императивы, необходимые для выживания и эволюционирования, с зарождением цивилизации парадоксальным образом становятся энтропийными, деструктивными и, несомненно, преступными.

Если мы сведем агрессию, серийные убийства, изнасилования, садизм, каннибализм и некрофилию к их историческим, эволюционным и антропологическим императивам, то сегодня побуждение к серийным убийствам и каннибализму представится таким же устаревшим и атавистическим, как аппендикс. Его разрушительный характер можно сравнить, например, с нашим жировым обменом – подарком эволюции для выживания в дикой природе, где еды было мало. Сейчас же он вызывает в развитых странах (особенно в Северной Америке) ожирение, потому что там существует неограниченный доступ к огромным количествам дешевой, готовой, щедро сдобренной сахаром и солью нездоровой пище, которая производится с целью продать, а не накормить. Наш развитый неокортекс это знает и понимает, но рептильный мозг и лимбическая система заставляют нас есть подобную дрянь просто потому, что можем, – и неважно, голодны мы на самом деле или нет.

Наша страсть к еде так же навязчива, как и желание преступников убивать.

К серийному убийству мы можем применить научные термины «психопатия» или «эротофонофилия», что проливает свет на то, как люди идут на преступления, но не объясняет почему.

Подозреваю, что ответ на этот вопрос нас слишком пугает, и поэтому мы не можем взглянуть в лицо реальности: в прошлом природа по очень веским причинам снабдила нас способностью убивать. Вот и все объяснение.

В заключение я хотел бы сказать, что, возможно, все мы рождаемся серийными убийцами, но благодаря воспитанию и социализации большинство из нас никогда на это не пойдет. Серийные убийцы не появляются, а уничтожаются. Все мы рождаемся нецивилизованными: мочимся в постель, тащим несъедобные предметы в рот, кричим, чтобы добиться внимания, бьем других детей просто так и отбираем у них игрушки, но многих сразу же переучивают и запрещают это делать. На самом деле существует мнение, что темперамент и сексуальные желания серийных убийц эмоционально незрелы и невероятно, до инфантильности нарциссичны{91}. Дети, которые не прошли социализацию по различным клиническим причинам, выдвигаемым психологами, – от психологических травм и пережитого насилия до психопатии и различных биохимических факторов, – в конце концов остаются в предусмотренном эволюцией «естественном» состоянии выживания, с которым и родились на свет. Потом они вырастают серийными убийцами, как это и задумывалось природой, не облагороженной цивилизацией.

Проще говоря, современные серийные убийцы – это все те же мы, но только сорок тысяч лет назад. Как сказал неподражаемый Пого: «Мы встретили врага, и этот враг – мы сами». Этой цитатой, как печальной предсмертной мантрой, можно было бы завершить каждую главу моей книги – но я не буду. В некоторых из нас есть немного генома неандертальцев и точно так же кто-то несет в себе ДНК древнего серийного убийцы.

Глава 3. Половая психопатия: психология влечения. Серийный убийца в цивилизованном мире

Но довольно ужасов из этой области!

Зигмунд Фрейд. Введение в психоанализ{92}

Всё, что выше пояса, – любовь, ниже – страсть.

Джон Уильям Мани. Карты любви

Став цивилизованными, мы обрели развитый язык и начали использовать его для описания самих себя, в том числе и серийного убийцы внутри нас. Шумерские глиняные таблички и китайские гадальные кости – самые древние из сохранившихся материальных свидетельств письменности – датируются примерно 3500 годом до н. э. В течение последних пяти тысяч лет люди считали серийных убийц существами с потусторонней природой, например, оборотнями или вампирами. На «обычных» человекоубийц, которые лишали жизни из жадности, гнева, мести или ревности, смотрели с точки зрения религии, считая их одержимыми дьяволом или просто злодеями. Мысль о том, что человек будет убивать патологически и не один раз, вообще редко приходила кому-либо в голову.

С наступлением эпохи Просвещения мы начали трактовать природу человеческого поведения по-новому, в меньшей степени обращаясь к религии. Сексуальные серийные убийства, каннибализм и некрофилию стали связывать с эволюционно примитивными основными инстинктами, беспричинной агрессией, желанием продолжить род и голодом – всем животным, воплощенным в человеке в виде нездоровых фантазий, называемых извращениями.

Одна из версий этой примитивной атавистической модели поведения, которую я ввел в предыдущей главе, стала фактически одной из первых теорий современной криминологии. Ее предложил знаменитый судебный психиатр Чезаре Ломброзо (1835–1909), общепризнанный отец криминологии.

Его теория «преступного человека» рассматривает криминальное поведение не в психологическом, а в антропологическом, эволюционном и биологическом контексте. Следуя принципам дарвинизма, Ломброзо утверждает, что все преступники являются своего рода ошибкой эволюции. Он считает, что серийные убийцы (и другие лица, совершающие насильственные преступления) являются результатом атавизма, возвращения к доисторическому примитивному состоянию. Убийцы – это «недочеловеки», несущие в себе, по мнению Ломброзо, черты обезьян, низших приматов и древних людей, сохранившиеся, по мнению Ломброзо, в «современных дикарях».