Полезное прошлое. История в сталинском СССР - Виталий Витальевич Тихонов

Авторы текста официально не указывались. Читателям достаточно было знать, что «Курс» вышел под редакцией комиссии ЦК ВКП(б) и одобрен ЦК ВКП(б). Такая обезличенность должна была продемонстрировать коллективный характер партии большевиков. Однако всем было ясно, что в создании этой книги непосредственно участвовал Сталин. Уже в 1946 году было официально объявлено, что «Курс» войдет в 15‐й том Собрания сочинений вождя. Получалось, что Сталин как бы признавался единственным автором «Курса». Именно к нему поступали различные предложения о доработке текста и исправлении ошибок, однако все они были им проигнорированы.

«Краткий курс» окончательно приобрел сакральную форму. Его читали и им «крестились». Новейшую историю можно было преподавать только по «Курсу», причем максимально близко к тексту.

СТАЛИН И ШКОЛЬНЫЕ УЧЕБНИКИ ИСТОРИИ

20 марта 1934 года несколько ведущих советских историков присутствовали на заседании политбюро. Среди них – Н. Н. Ванаг, С. А. Пионтковский, А. И. Гуковский, О. В. Трахтенберг, А. В. Ефимов, руководитель издательства «Учпедгиз» Н. В. Вихирев. Заседание вел В. М. Молотов. В своем дневнике Пионтковский так описал произошедшее:

Наконец, нас вызвали. Мы вошли в зал заседаний гуськом. Это большая комната, светлая, устланная коврами, шагов не слышно. Посредине комнаты идет стол, а перпендикулярно к нему расположены три длинных стола, за которыми по бокам сидят присутствующие. Всего в комнате было человек 100. Председательствовал Молотов, доклад об учебниках делал Бубнов. Сталин сидел за перпендикулярным столом в середине, визави к нему сидел Ворошилов, а сзади Сталина Каганович. Около Кагановича вертелся Рабичев, по-видимому, указывал ему, кто вошел в комнату и сообщал краткие биографические данные о нас. Сталин все время вставал, курил трубку и прохаживался между столами, подавая то и дело реплики на доклад Бубнова. Бубнов сделал отвратительнейший доклад. Сталин прервал его и спросил, поддерживает ли он свое предложение, которое было на руках у членов Политбюро в письменном виде. Бубнов сказал – поддерживаю, и что оно исходит из того, что говорил Сталин на прошлых заседаниях. На помощь Бубнову выступила Крупская и стала доказывать, что к концу второй пятилетки у нас исчезнет разница между физическим и умственным трудом. Пока говорили Бубнов и Крупская, в комнате стоял шум, присутствующие разговаривали между собой, обменивались впечатлениями и глядели на нас, как на выставку приведенных из зоологического сада зверей. После Крупской сейчас же взял слово Сталин. Как только начал говорить Сталин, сидевшие на конце зала встали и подошли ближе, таким образом, вокруг Сталина образовался полукруг, сидели только ближайшие за столом, остальные стояли полукругом и с напряженным вниманием слушали. На лицах было глубочайшее внимание и полное благоговение. Сталин говорил очень тихо. В руках он держал все учебники для средней школы, говорил с небольшим акцентом, ударяя рукой по учебнику, заявил: «учебники эти никуда не годятся»… Что, говорит, это такое «эпоха феодализма», «эпоха промышленного капитализма», «эпоха формаций» – все эпохи и нет фактов, нет событий, нет людей, нет конкретных сведений, ни имен, ни названий, ни самого содержания. Это никуда не годится. То, что учебники никуда не годятся, Сталин повторил несколько раз. Нам, сказал Сталин, нужны другие учебники, с фактами, и событиями, и именами. История должна быть историей. Нужны учебники Древнего мира, Средних веков, Нового времени, история СССР, история колониальных и угнетенных народов. Бубнов сказал: может быть, не СССР, а история народов России. Сталин говорит – нет, история СССР, русский народ в прошлом собирал другие народы, к такому же собирательству он приступил и сейчас. Дальше, между прочим, он сказал, что схема Покровского не марксистская схема и вся беда пошла от времен влияния Покровского. Переведите, говорит, учебники с французского или немецкого языков, переделайте их соответственно нашим требованиям, возьмите учебник Виппера. У Милюкова больше фактов, чем у вас. Переведите на русский язык учебники Древнего мира Вебера или Шлоссера. Дадим для этого бумагу… Сталин предложил восстановить в университете исторический факультет.

Речь Сталина стала приговором всей системе советского образования последнего десятилетия. На волне борьбы с дореволюционной школой, считавшейся устаревшей, неэффективной, идеологически вредной, история была исключена из курса как предмет, воспитывающий шовинизм и национализм. На смену классической урочной системе пришли новации: дальтон-план, бригадный метод, междисциплинарные курсы и т. д. Стандартных учебников не было, их заменили так называемые рассыпные пособия, построенные на идее, что учебную книгу можно составлять самостоятельно (пусть и согласно рекомендациям) учителю и учащимся. Однако советская школа в целом оказалась не готова к валу прогрессивных, по своей сути, подходов и выхолащивала заложенные в них идеи.

Схожие процессы прошли и в высшей школе. В университетах были упразднены специализированные историко-филологические факультеты, а профессорско-преподавательский состав, оставшийся с дореволюционных времен, старались до студентов не допускать. Впрочем, острый дефицит кадров все равно заставлял активно использовать «старых специалистов» в образовательном процессе.

По сути, годы педагогических экспериментов закончились, когда начались Великий перелом и сталинская культурная революция. Экспериментальная школа уже не отвечала требованиям идеологов и конструкторов советской державы, поэтому начался ее демонтаж. Индустриализация показала, что бравурные отчеты о подготовке новых кадров, сменивших идеологически и социально подозрительных «старых специалистов», являются сильным преувеличением и требуется в ускоренном темпе подготовить тысячи и даже сотни тысяч новых специалистов. Кроме того, в условиях перехода к построению «социализма в отдельно взятой стране», усилению «военной тревоги» и раскручиванию борьбы с «внутренними врагами» требовались действенные инструменты мобилизации населения и пропаганда «советского патриотизма». В школах вновь вводились курсы истории, в вузах открывались исторические факультеты.

Именно историческое образование должно было стать одним из ключевых инструментов пропаганды новых идеологических установок. Для этого требовались стабильные учебники, которых пока не было. Первоначально планировалось использовать в качестве пособия книгу М. Н. Покровского «Русская история в самом сжатом очерке». Однако быстро стало ясно, что из‐за нигилизма автора по отношению к прошлому России этот учебник не подходит.

Было решено организовать группы (бригады) историков и методистов, которые могут быстро подготовить учебники. Именно об этом было сказано на описанном выше заседании Политбюро. В ходе встреч между партийными бонзами и историками было решено отказаться от господствовавшей ранее периодизации мировой истории