Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу - Сергей Протасов

Четыре года назад, когда Петр Иванович только заступил на эту должность, в журнале царил творческий управляемый хаос, который особенно ярко проявлялся в две последние ночи перед сдачей номера в печать. Постоянные авралы, неразбериха с местом верстки рекламы, утверждением макетов и прочее постоянно перерастали во внутри редакционные конфликты, что и без того усложняло искусственно запутанный процесс сдачи журнала. Первое с чего Петр Иванович начал исправление положения было замена ответственного секретаря. После нескольких собеседований он остановил свой выбор на Юлии Петровской, в которой почувствовал способность жестко и последовательно строить исполнителей, а самое главное она его очень хорошо понимала. Петр Иванович не первый год работал на руководящих должностях и в подборе помощников руководствовался не столько профессиональными качествами, сколько адекватностью и способностью понимать его указания и аргументировано отстаивать свою точку зрения. Специфике работы всегда можно научить, считал он, но если исполнитель тебя не понимает, то все вообще теряет смысл. Сначала не поняли тебя, потом передали твое указание в искаженном виде ниже, там начали делать тоже по-своему и, в итоге получалось нечто, чего ты и не хотел вовсе. Терялось время и распылялись ресурсы, сроки срывались и вина была, естественно, на главном редакторе. Подбор персонала это его ответственность.

Где-то через полгода они совместно с учредителем ввели четкие графики планирования номеров, штрафы за срыв сроков сдачи материалов, которые распространили на штатных и внештатных авторов, дедлайны по сдаче рекламных макетов ответственному секретарю. Преодолевая сопротивление творческих работников: авторов, фотографов и дизайнеров, которые принципиально не понимали, что такое сроки в издательском бизнесе, работа постепенно вошла в плановое русло, и сегодня никто уже и не помнил ночные бои и ругань в редакции.

Следующей он позвонил Петровской и, не объясняя причины, предупредил, что будет отсутствовать минимум до среды, и видимо, номер придется сдавать без него. Юля задала несколько вопросов про утверждение обложек и статью главного редактора, после чего пожелала удачного разрешения всех проблем.

Вернувшись из магазина в начале двенадцатого и узнав, что Лысый просил перезвонить, Алексей поставил сумки на стол, достал телефон и вышел на веранду. Он отсутствовал несколько минут. Закончив разговор, он молча лег на диван, включил электронную книгу и углубился в чтение, а через час уснул и негромко захрапел. Его товарищ, подливая себе пиво уселся смотреть телевизор. Выпитый алкоголь и безделье клонили ко сну. На улице было еще не жарко, а в доме достаточно прохладно. Он вышел на веранду, устроился в шезлонге и прикрыл глаза. Погода в эти дни баловала. Днем светило солнце и было тепло, но не жарко, а вечером и ночью достаточно прохладно и безветренно. В шезлонге сиделось комфортно и вся природа вокруг действовала успокаивающе.

До вчерашнего вечера у него не было никаких обязанностей в этом доме, кроме, разве, охраны от бомжей и местных воров. Да и какие могут быть дела у человека, который скрывается из-за убийства. Отсидеться пару-тройку месяцев, потом делать новые документы или уезжать подальше куда-нибудь. Но все изменилось, когда в субботу поздно появилась машина Алексея Михайлова, которого Колян раньше не знал. Он вынес из машины молодую женщину в коротком светлом платье и, бросающихся в глаза красных туфлях с ленточками, обвивающими икры. Похоже, женщина была без чувств. За несколько часов до этого Филя получил от Лысого приказ приготовить подвал для гостя. Инструкции были самые простые: на глаза ей не показываться, если что попросит передавать Михаю, если нужно зайти в подвал, то, только убедившись, что женщина спряталась в ванной, но без разрешения заходить категорически запрещалось. Кроме того необходимо было. на всякий случай, усилить наблюдение за обстановкой вокруг дома. Все.

На вопрос, что за баба, Лысый ответил, что заложница, и вообще Филя попутал рамсы, раз стал задавать лишние вопросы. Если раньше гости на даче практически не появлялись, то теперь тут постоянно жили уже три человека. Стало не так скучно.

Елена Викторовна проснулась около восьми вечера в злом и решительном настроении. Она села на кровати, обулась и закурила, затем быстро подошла к двери и решительно постучала. Кто-то вдалеке видимо приглушил телевизор и прислушался. Елена Викторовна постучала еще раз. Через несколько секунд послышался скрип половиц, и низкий голос из-за двери спросил:

— Что надо?

— У меня кончились сигареты. Принесите мне сигарет.

Стоящий за дверью закашлялся. Елена Викторовна в упор смотрела своими огромными глазищами прямо в отверстие в двери.

— Это все? Там же были сигареты.

— Я курю Esse One, тонкие. Будьте любезны принесите мне именно эти сигареты.

Нахлынувшая решительность постепенно оставляла ее. Примирительным тоном она добавила:

— Пожалуйста. Что вам трудно что ли?

— Да не трудно. А чем расплачиваться будешь, красавица.

— У меня ничего нет.

— А ты подумай, — хохотнул тюремщик. — Может, вспомнишь.

Он медленно заскрипел ступенями и снова наступила тишина.

«Господи! Как я могла забыть! — Леночка ужаснулась собственной догадке и села за стол. — Он намекает на мои деньги!»

Это был один из немногих секретов Елены Викторовны, к которым не был допущен Петр Иванович. Она давно уже хотела рассказать ему все, но каждый раз откладывала и чем дальше, тем труднее было признаться. У Леночки была золотая кредитная карта City Bank, на которой хранилось порядка трехсот тысяч долларов. Эти деньги она собирала в течение последних шести лет. Вскоре после пропажи, а потом гибели Сергея Бескова оказалось, что она по наследству имеет долю в фирме «БГ Билдинг Ко», в которой ее муж был совладельцем. Представители фирмы пообещали перечислять ей дивиденды в обмен на неучастие в делах. Отчеты приходили к ней по электронной почте. Предложение было сделано так, что от него невозможно было отказаться. С тех пор на счету и накопилась эта сумма.

Когда Лена осталась одна ей пришлось идти работать. Знакомые устроили ее в рекламную фирму и вскоре от простого менеджера она доросла до менеджера по работе с VIP клиентами с приличной зарплатой. Одновременно она собирала деньги на своей карточке и мечтала однажды уехать с сыном за границу. В Канаду. В Британскую Колумбию. Так продолжалось, пока не наступил кризис и вслед за PR-службами исчезли или ужались многие рекламные агентства. Не повезло и Леночке — она осталась без работы в декабре 2008-го года. К тому моменту Петр Иванович уже составлял часть ее жизни и даже сделал предложение. Невезение с работой, как будто компенсировалось удачей в личной жизни. Но карточка для Елены Викторовны значила всегда больше, чем просто хранилище денег, это была гарантия ее независимости и жизненной устойчивости, ее гордость и страшная тайна, которую она, конечно не могла доверить сразу даже мужу. В июне 2009-го года они поженились, но полного доверия Леночка все еще не испытывала. Ну, мало ли что? Вдруг что-то не заладится и они разведутся. Никто не должен иметь возможности претендовать даже на часть этих денег.

Они жили на съемной квартире и Петр Иванович с самого начала мечтал о своем жилье. Это стало его идеей фикс. Он постоянно возвращался к расчету ипотечных вариантов, покупке земли в Подмосковье и строительству в дальнейшем. Подрабатывал преподаванием в Академии печати, написанием статей в интернет-изданиях. Он постоянно думал о собственной квартире, мучился. Его приличной зарплаты и подработки ни на что серьезное не хватало. Иногда он впадал в депрессию от собственного бессилия. Подруги объясняли Лене, что красивая жена и планы покупки жилья мобилизуют мужчину. «Мужику нужен стимул к росту, желание чего-то добиться, иначе он превратиться в бездельника и пьяницу. Пусть упирается, развивается и растет. Пусть ищет варианты решения». Говорили они, и Лена соглашалась с ними, объясняя себе, почему до сих пор скрывает возможность хоть завтра переехать в собственное жилье.

Так или иначе, почти каждый день тема квартиры всплывала. То, они покупали предметы мебельи и Елена Викторовна сожалела о невозможности поменять все скопом. В другой раз такое же сожаление вызывала изношенная сантехника. Соседи достают, а полноправно дать им отпор нельзя. Она знала, что эта тема стала для Петра Ивановича смыслом жизни. Когда Елена Викторовна впадала в депрессию, он подходил к ней, нежно привлекал к себе и, обнимая, шептал на ушко: «Не расстраивайся так, Котенок, я обещаю тебе — у нас будет своя квартира. Я ничего не пожалею и ни перед чем не остановлюсь. Доверься мне и подожди, я обязательно что-нибудь придумаю».