Академия Ребеллион (СИ) - Цезарь Юлия "Skazka569"

Генри стукнул по плечу Винса, чтобы тот обратил на него внимание. Он выразительно кивнул в сторону здания, где был сложен весь инвентарь, а затем на профессора Симонса, который увлеченно рассказывал что-то ученикам с магии. Наверное, вербовал новичков на свои занятия. Это был отличный шанс, чтобы пошарить в кладовой.

Сразу смекнув идею Генри, Винс подскочил с места, но оглянулся. Если профессор говорит о своём увлечении, то с ним можно прощаться на час или два. Потому два друга тихонько и быстро подошли к подсобке. Она была закрыта, но никому не мешало открыть её — их даже не замечали! Странно — вновь показалось Винсенту. Значит, никакое расследование точно не вели, раз сюда мог зайти каждый.

Ничего не изменилось — только инвентаря стало меньше. Также тут было темно: факелы не горели. И тут пригодилась магия Генриха, который поджог в руке небольшой светящийся огонёк, который стал летать над головами друзей и освещать всё.

— Хотя, Ридмус должен был принимать инвентарь. может, что-то там? — спросил он скорее себя, но и без лишних слов было понятно, что Винсент говорил о кладовой. Нового инвентаря в подсобке точно не было.

Генрих последовал за ним, но дверь открыл именно Винс. Подсобка встретила их могильным холодом (или Винсенту так показалось из-за того, чего он себе напридумывал?), но в ней не было ничего странного. Генрих послал шарик освещать комнату, но… Куча ящиков, новенькое оружие, три новейших манекена, пол чист…

А он так хотел найти какие-то доказательства вины профессора. Но если директор со всеми своими людьми ничего не нашёл, то логично же, что бы нашли два студента?

— Это странно, — вдруг произнес Генрих, нарушая тишину. Винсент обернулся к нему и заметил, как тот остановился ровно в середине дверного проема, а его лицо ещё более хмурое, чем обычно. Смотрел он куда-то вдаль, и было такое чувство, что ему не хотелось заходить внутрь.

Скинув это оцепенение, Генри внимательно осмотрел дверной косяк, провел пальцами по нему, а затем всё-таки шагнул глубже в комнату. Он вертел головой по сторонам, будто видел что-то недоступное глазам Винсента. Для него вся кладовая выглядела так, будто была опутана тонкой паутиной.

— На двери был след от рун, — заговорил он, жестами указывая направления. — И внутри много остаточной магии. Не знаю, что это за заклинание было использовано, но оно очень сильное. И темное. Здесь все пропитано желанием убить. Не понимаю, как профессор Ридмус и Ева могли не заметить такое. Если только все случилось неожиданно, в таком случае тот, кто сотворил заклинание, был здесь вчера. Пошли отсюда.

Он стрелой выскочил из кладовки вместе со своим огоньком, потому что ни секунды больше не желал находиться внутри. Ему срочно требовался глоток свежего воздуха. По его мнению, это место ещё долго должно оставаться закрытым, преподаватели правильно сделали, что запретили сюда спускаться.

— Что? Эй, ты чего?

Вслед за ним побежал и Винсент, но, так как он не чувствовал магии, не имел столь тонкой чуйки, которой даже учителя поражались, не мог понять, отчего Генри захотелось быть как можно дальше отсюда. Но когда выбежал, промотал слова друга в голове еще раз. Руны? Тёмное колдовство?

«Убийство?»

Если он чувствовал это, значит, убийство было в самой магии, её целью. Потому, получается, Ридмус не набрасывался на Еву. Или он был околдован, что тоже имело место быть. Хотя, станет ли вампир-маг ходить без магической защиты на такой случай? Учитывая, что он жил в академии, было бы странно защищаться от учеников.

— Генри? — Обдумав это, Винсент подошёл к другу и поделился с ним своим мнением, рассказав задумку, после чего добавил: — Ты что-нибудь еще почувствовал?

Симонс продолжал общаться с ребятами, но уже с другой группой. Кажется, двух студентов не заметили, но оно и хорошо. Учителя будут отмалчиваться, а сами ученики лишь нагоняй получать за длинный нос.

— Нет. Не знаю… — Генрих вздохнул и вытер испарину со лба. — Там было столько магии, что разобрать сложно. Уверен только в рунах на двери — их заперли. Или кто-то заперся. Руны были на дверном косяке, чтобы нельзя было понять, с какой стороны нанесли.

Там явно произошло что-то странное, а Генрих не любил строить догадки на неполных фактах. В одном он был точно уверен — в ближайшее время ни за что больше не спустится в кладовую. Сейчас чувствительность к магии сыграла против него. Возможно, пробудь он там чуть больше, смог бы разобрать отдельные заклинания, но он был не готов к такому. Тьма его напугала, и он очень боялся, что ее причиной мог оказаться Йеон Ридмус. Он уважал своего декана, и подозревать его было больно.

— Я не хочу больше об этом думать, давай позже, — попросил Генрих. Теперь охладиться водой ему точно не помешает, и он двинулся в сторону кранов.

***

Но и тут покоя парням не было. У умывальников осталась лишь одна девушка — Медная, и встретив её, Винс забыл, что она всегда приходила последняя из-за горького опыта с обливанием водой от однокурсниц. «Так, хорошо, но где Ева?»

— Медная! — позвал её Винсент, наблюдая, как к умывальнику, не обращая внимания на девушку, прошёл Генри. — Ты где Еву оставила?

— Она в буфет пошла, — не разгибаясь над умывальником, ответила Риз, через слово ополаскивая лицо и протирая влажными руками волосы и шею. — Я ей посоветовала подкрепиться. Она что-то совсем бледная стала. Скорее всего, еще там.

«Поговорить с ней?» — подумал Винсент. Но как бы увильнуть от Генри, чтобы тот ничего не заподозрил? Несмотря на нежелание говорить, её здоровье Винсент всё-таки обсудить очень хотел. И хотел надавать по черной черепушке девушки. Выведать, что же там всё-таки произошло! Он должен воспользоваться тем, чтобы оторваться от Генриха.

— Хорошая идея. Я тоже в буфет! — наигранность не пришлось показывать. Он правда не против был подкрепиться. — Генри, тебе взять что-нибудь?

— Если там будет здоровый кусок оленины, неси, — попытался пошутить Генрих. Но есть ему совсем не хотелось. Добравшись до воды, он сразу облил волосы и лоб, стирая испарину. Умываться тоже пришлось долго, чтобы разогнать противное чувство, которое он испытал в кладовой. — Можно только сок.

Винс уже ушел, а Генрих все продолжал держать голову под струёй. Чувство тьмы, будто вязкая субстанция, прилипло к нему и не хотело никак отставать. «Нужно избавиться от этого, просто перестать думать», — уговаривал он себя. Такого с ним ещё не приключилось, и он никак не ожидал, что встретит нечто подобное в месте, которое считал домом. Вытащив голову из-под крана, Генрих ещё несколько раз ополоснул лицо и только тогда выпрямился. Сам собой назревал вопрос: и что же делать дальше? Стоит ли рассказывать преподавателям или, как и предполагал Винсент, они будут только отмалчиваться? Уставившись куда-то перед собой он размышлял над своими дальнейшими действиями. В любом случае делать поспешные выводы он не собирался. Сначала переварит всю информацию, а уже потом решит.

— Эй.

Всё это время за ним наблюдала Риз. И то, что сейчас принц не был похож на самого себя, было слишком отчётливо видно. Она заметила некое замешательство в его лице, волнение. И то, с каким остервенением он мыл своё лицо… Это точно не от тренировки.

— С тобой всё хорошо?

В её голосе действительно читалось какое-то беспокойство. Если бы он ей не помог пару раз, не завязал совершенно спокойную беседу, пусть и короткую, Риз бы просто ушла сейчас, наплевав на него, но, так как парень был теперь в списке «знакомых», Медная не могла оставить его. Хотя бы попыталась, может, правда помощь нужна?

Риз сделала опасливые шаги к Генриху и протянула ему полотенце.

— Спасибо, — тихо сказал он, принимая его, и даже улыбнулся чуть более искренне, чем обычно. Он и правда бы сбит с толку. Его внутреннее равновесие нарушили, и как бы он ни старался внешне держать лицо, сейчас больше обычного выдавал свое беспокойство.

Вытерев лицо и промокнув шею, Генрих вернул полотенце. Его рука дольше положенного задержалась на ткани, но это все потому, что он продолжал крутить тревожные мысли в голове.