Избранница Хозяина холмов - Елена Сергеевна Счастная

У меня, признаться, в какой-то миг руки опустились. Думала, вариантов будет гораздо больше.

— Но мой отец не желает зла ни королю, ни кому бы то ни было в Глиннхайне! Он плывёт с мирным посольством. Поговорить и попытаться договориться. Разве только за то, что вархассцы когда-то воевали с руэльцами, мой отец и все эти люди заслуживают смерти?

Эх-ушге покачал головой.

— Ты маленькая глупая девчонка. И ты не видишь в людях и половины того, что они таят в себе на самом деле. — Он, кажется, начал злиться. — Я вижу ненависть в сердце советника. Я вижу ненависть в сердцах многих из тех, кто плывёт на острова с ним.

— Возможно, им удастся избавиться от неё именно теперь!

— Эти обиды слишком старые для того, чтобы от них можно было избавиться так резко, — возразил Эх-ушге. — Так что ты скажешь?

Я огляделась, крепко сжимая в руке топорик. Безразличные, послушные воле этого мужчины огоньки всё сияли над водой и манили за собой оба корабля. Кажется, вдалеке уже проступили очертания тёмных каменистых круч — огромного острова, почти голого, без лесов. Одни булыжники да чёрный вулканический песок.

— Просто отпусти нас, — всё же попросила я. — Я смогу уговорить отца вернуться. Потому что здесь слишком опасно.

— Я не могу. Вы вернётесь.

И тут Эх-ушгу просто повернулся и пошёл прочь. Похоже, разговаривать со мной он больше не собирался. А может, пытался проверить, что же я стану делать теперь, перед лицом неминуемой смерти. И отчего-то казалось, что есть способ самой отозвать Блуждающие огоньки. Или хотя бы попытаться. Я ясно чувствовала их мерцающую силу и слышала тихое, завлекающее пение, которое лишало воли бодрствующих и погружало в беспробудный сон спящих.

Но огоньков так много и повелевать ими всеми может только Эх-ушге. Уж он-то умеет!

Что, если попытаться дотронуться до его внутренних сил? До его потоков, ведь он явно порождение этой стихии, сын моря и связан с ним так прочно, что трудно отделить одно от другого. А стихийные силы — это то, что как раз подвластно мне. Конечно, если забыть о том, что я плохо справляюсь со своими умениями.

— Постой! — всё же окликнула я мужчину. — Постой.

Он обернулся с таким уверенным выражением на почти неподвижном лице, как будто и не сомневался, что я именно так и поступлю. Вполне себе обычная человеческая уловка. Нечем гордиться!

— Ты передумала? — его голос снова стал мягче, а в глазах вспыхнул интерес.

— Да… — пролепетала я, стараясь изобразить благоговейный страх. — К тому же ты сказал, что я должна быть там. Я чувствую это с каждым днём сильней. Но позволь им выжить! Напугай, заставь задуматься над тем, что они должны вернуться и больше не появляться здесь. Что они должны забыть о злобе в своём сердце. Забыть обо мне. Разве на это ты, сын правящего рода, не способен?

Эх-ушге внимательно выслушал меня, и по его лицу я не могла прочитать ни единой мысли, что сейчас царствовали в этой древней голове. А затем мужчина подошёл и просто подхватил меня на руки. Совершенно легко, будто плеснул и объял меня волной. Я даже выронила из руки топор — и тот с громким стуком ударился о доски настила.

Ещё миг — и мы оказались у края борта. Мужчина упруго оттолкнулся ногами и прямо вместе со мной полетел вниз. Я закричала, цепляясь за его широкую шею обеими руками. И тут же захлебнулась, когда Эх-ушге потащил меня дальше, в тёмно-синюю глубину.

Но тут он пропал. Я, совершенно ослепнув от горькой соли моря и страха, пошарила вокруг себя руками — никого, только плотные нити воды проскальзывали между пальцами. Похоже, настало время паниковать. Да, Эх-ушге не даст мне разбиться в лепёшку о скалы, но утопит вполне себе непринуждённо!

Но моё замешательство длилось недолго.

Вскоре подо мной выросла вдруг некая податливая опора. Стремительно меня повлекло наверх, выше и выше, пока я не вынырнула на поверхность. Взлетела, словно меня подбросили в воздух, и тут же как будто шлёпнулась в лужу, но оказалось, что лежу на спине огромного, сотканного из упругих водных потоков коня. Он встряхнул гривой, рассыпая в стороны тучу брызг, а меня буквально переполнило его силой. Тонкий привкус тины и водорослей растёкся по нёбу, я собрала эти прозрачные потоки воедино, незримо сжала в ладонях, ощущая среди них тончайшие связи с каждым из Блуждающих огоньков.

— Я не пойду с тобой, — крикнула я. — И если ты говоришь, что я ношу в себе сильную кровь сидхе, то ты не можешь приказывать мне.

Одну за другой я обрывала связи с сонмами колдовских светлячков. До острова, который уничтожит корабли моего отца, оставалось совсем немного. Громада скал всё росла, росла — она и правда, словно чудовище, поглотит столько жизней и не заметит.

— Ты и правда сильна, девочка, — усмехнулся конь голосом Эх-ушге. — Но тебе не совладать со мной. Тебе не хватает умений, зато не занимать отваги и упрямства. В Глиннхайне ты найдёшь себе учителя. Но вот кто им будет, придётся решить тебе самой. Придётся сделать выбор — непростой выбор. — Он, кажется, вздохнул. — Боги сегодня обойдутся без жертвы.

И вдруг невероятный конь стал растворяться, обращаясь растущим смерчем. Меня закрутило в нём, я совсем перестала понимать, где небо, а где вода. Всё менялось местами перед взором так быстро, что ничего нельзя было разобрать.

Затем меня подбросило, толкнуло — и я совсем неласково приложилась плечом о настил отцовского дромона, распласталась ничком и замерла, ещё не веря, что Эх-ушге всё же решил пойти мне навстречу. Мокрая сорочка облепила тело, меня заколотило от холода, но я лежала, не шевелясь, ещё некоторое время, прежде чем нашла в себе силы просто сесть.

Эх-ушге пропал, оставив меня размышлять над странным пророчеством. Но пусть так, лишь бы все были живы. И только в следующий миг я поняла, что корабли всё ещё продолжают плыть на скалы, хоть Блуждающие огоньки растворились и уже не вели их за собой.

Как такое может быть? Вот же конь морской, будь он неладен! Он отпустил нас, кажется, слишком поздно.

— Эшту! — крикнула я, пытаясь скорее встать на ноги.

Мой крик разбудил всех на корабле. Заворочались, забормотали внизу проснувшиеся гребцы. В шатре отца что-то грохнуло — и следом раздалось короткое бранное слово. В целом