Тайна двухэтажного города - Максим Зверев

Александр Данилович воскликнул:

— Это Мария Сергеевна дала Вове при мне шоколадную конфету «Мишка». Значит, они были здесь! Вставайте, Шакен, уже совсем светло!

— Давайте еще раз обшарим все ущелья около нашей ночевки! — предложил Шакен.

И снова трое людей побрели под самыми облаками по каменистому голому ущелью, надеясь найти какой-нибудь след потерявшихся и опять оказались около злополучной пещеры.

Вдруг перестук копыт пронесся по ущельям, и из-за поворота выехали пограничники.

Офицер соскочил с коня, крикнув: «Они там!» И первый быстро начал взбираться по осыпи. Все бросились за ним. Александр Данилович обогнал всех и подбежал к щели.

— Галя! — закричал он.

— Здесь мы, Саша! — донеслось снизу.

Все бросились разбирать завал.

Вскоре Александр Данилович и лейтенант спустились на дно.

— Как вы оказались здесь?

— Потом, Саша, потом, у нас большое горе, — проговорила девушка, — исчезли ребята. Ушли с фонариком, пока мы спали. Отсюда есть ход дальше, но такой узкий, что взрослому не пролезть. Они не вернулись до сих пор, наверное, упали куда-нибудь…

Один за другим в пещеру спустились курсанты. У одного оказался фонарик. Все столпились около узкого хода, через который пролезли дальше Сабира и Вова. При свете фонарика были ясно видны детские следы.

— Надо было вам взять служебную собаку, она нашла бы ребят по следу, — сказал Александр Данилович.

— Что вы, собаки у нас выучены бросаться на нарушителя. Она покусала бы ребят, — ответил один из курсантов.

В «шибко плохое место» спустился и старик. Он сидел на дне пещеры в каком-то оцепенении, не обращая ни на кого внимания.

Пограничники один за другим начали выбираться из пещеры.

Но профессор категорически заявил:

— Я никуда не пойду отсюда, пока не найдутся Вова и Сабира!

— Извините, товарищ профессор! — перебил его лейтенант учтиво, но решительно, — вы ничем не сможете быть полезны в поисках детей, а только… — лейтенант хотел сказать «будете мешать», но удержался.

— Нет, нет, не уговаривайте! — запротестовал Сергей Иванович, замахал руками и сел, схватившись за ногу.

— Уговорите его, он только задерживает меня! — тихо сказал лейтенант Александру Даниловичу, немного смущенный и озадаченный. — Не могу же я приказать силой поднять его из пещеры!

— Сергей Иванович! — обратилась к профессору Галя, — вам нельзя в пещере оставаться ни минуты. Правда, ведь, Саша?

Общими усилиями профессора удалось уговорить покинуть пещеру.

— Да, Галя! — вдруг вспомнил Александр Данилович, — почему вы не ответили, когда лейтенант вчера кричал вам?

— В это время мы были в глубине пещеры, хотели расширить лаз, в который ушли дети. Мне послышалось, что кто-то крикнул, я долго прислушивалась, но крик не повторился. Я решила, что мне показалось…

«Здесь был город!»

Лейтенант в сопровождении одного пограничника ускакал вперед, чтобы доложить о спасении ученого. Профессора осторожно посадили на самую смирную лошадь. Остальные медленно двинулись по тропе вслед за ним к станции….

На крыльце Сергея Ивановича встретил лейтенант. Загадочно улыбаясь, он прошел мимо и вдруг крикнул подъехавшим пограничникам:

— Петров! Поезжайте обратно к пещере и снимите с поста курсантов! Да не забудьте аксакала!

Ничего не понимая, профессор удивленно посмотрел на него и, прихрамывая, вошел в комнату.

За столом сидели Сабира и Вова, с жадностью уплетая бесбармак, которым угощала их счастливая Раушан!

Навстречу Сергею Ивановичу поднялся из-за стола профессор Вознесенский с радостной улыбкой. Они так ссорились последнее время, что эта трогательная заботливость поразила ученого. По еще больше его поразило, что за столом сидели дети.

— А вы, проказники, как отыскались?!

— Мы, дедушка, были в самом конце пещеры…

— И Вова плакал!

— Не перебивай, Сабирка. К ручью подошел мальчик и стал набирать воду в котелок. Мы закричали, он сначала испугался, а потом догадался, где мы. Он позвал своего деда-чабана. Мы этого чабана тоже видели и кричали ему, а он не услышал, а конь услышал, но чабану ничего не сказал…

— Как ты все непонятно рассказываешь, Вова. Конь, ясное дело, не мог сказать. Потом они вдвоем пришли, а у входа, оказывается, камень лежал огромный. Чабан его арканом обмотал и к коню привязал. Конь только и смог его с места сдвинуть…

Еркен не мог насмотреться на свою внучку и чему-то часто усмехался…

Когда все подробности спасения ребят были рассказаны профессору, он устало сел. Возбуждение улеглось и силы стали покидать ученого.

— Смотри, дедушка, мы нашли в конце пещеры кувшин. Он был так плотно закупорен, что мы с трудом его открыли, то есть Сабира нашла, — поправился он.

Профессор вскочил и бросился к шелковым свиткам и чертежам. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы оценить значение находки. Он обернулся к присутствующим и воскликнул:

— Да ведь это план города Алимы и документы зодчего Абдул-Раззака! Как хорошо они сохранились! Теперь уже никто не будет сомневаться, что Алма-Ате не сто лет, а больше тысячи!

— Сергей Иванович, да поешьте сначала, — умоляла Раушан.

— Потом, потом!

Оба ученых осторожно развертывали один древний документ за другим.

— Смотри, Сергей, вот карта древнего Джетысу и план города Алимы!

— Даже дата составления указана!

Ученые не успокоились, пока не просмотрели все документы.

Профессор Вознесенский вдруг порывисто встал и чуть-чуть торжественным тоном сказал:

— Сергей Иванович, мне рассказал наш юный коллега, какие находки сделаны в отделе старинных рукописей одной из московских библиотек. Теперь окончательно и бесповоротно считаю — вы положили меня на обе лопатки. Но я рад, — истина прежде всего! А эти старинные документы зодчего не только меня, а любого скептика убедят! Поздравляю тебя, Сергей!

Вознесенский крепко пожал руку Сергея Ивановича. Старые школьные товарищи обнялись.

Когда все волнения улеглись, Сергей Иванович спросил:

— А как вы, ребята, нашли второй выход?

— Пускай Вова скажет, мы по его чертежу шли.

— По какому чертежу? Вова, расскажи!

— Помните, вы сели отдыхать перед тем, как подняться по осыпи к пещере? Я тогда от вас отошел и увидел полузаваленный камень. На нем были какие-то непонятные слова нацарапаны и сплошная ломаная черта. Я ее успел перерисовать в альбом, а потом, в пещере, догадался, что это план пещеры. Вот и все!

— Постой, постой, расскажи еще раз об этом камне.

Мальчик рассказал еще раз подробнее.

— Товарищи, вы слышали? — порывисто встал из-за стола Сергей Иванович. — Ведь это то самое, о чем я прочел в Ленинской библиотеке: письмена и план города спрятаны в горах…

…На Алма-Атинском аэродроме группа встречающих спешила к приземлившемуся вертолету. Из кабины вышел Вова, а Вознесенский помог выбраться Сергею Ивановичу.

Первая к ним подбежала Мария Сергеевна:

— Папочка, милый, как я рада, что все так кончилось!

Профессор обнял дочь, поднял руку и помахал встречающим. Только теперь Мария Сергеевна увидела сына. Он был серьезен и немного бледен. Его голые колени торчали из порванных брюк. Подметка на одном ботинке оторвалась и были видны пальцы.

— Мой мальчик! — бросилась к нему мать, — в каком ты виде? Где твои резиновые сапожки?!

— Их медведь съел…

— Какой ужас!

— Понимаешь, мама, я первый догадался из угла пещеры пролезть дальше. Сабирка боялась. Слышу: тук-тук, но это сердце… Потом знаешь что…

— Потом, Вова, потом расскажешь про свои тук-тук: голова кругом идет! — Мария Сергеевна прижала к себе сына.

— Алма-Ату теперь по праву можно считать двухэтажным городом, вернее — городом в два яруса: современным на поверхности и древним в глубине, — говорил Сергей Иванович, прижимая к себе кувшин с рукописями и обращаясь к встречающим.

— Завтра с утра я заеду за тобой, Сергей, и поедем к президенту Академии, — говорил Вознесенский.

— Конечно! А ты понимаешь теперь, как… — счастливые ученые не могли наговориться.