Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей - Ирина Потанина

— Неплохо, — от постоянных неопределенных пожатий плечами у меня уже болели мышцы, — Только я то тут причем? У меня, увы, всё уже было, вся романтика браком (правда гражданским) уже окончилась. Всё у меня, ребята, с личной жизнью в порядке. Так что в ваших услугах, пусть даже со скидкой и по дикому блату, не нуждаюсь…

— Мы в твоих нуждаемся, — удивила меня Кошка, — Послушай…

— Лера, прошу прощения, можно тебя на секунду отвлечь? — Судя по всему, Клюшка всерьез обиделся на проявленное мною неуважение к его бизнесу, — Знаешь, я подумал… Если гражданка Кроль так настаивает на своем пристрастии к этому злополучному оперу, так и нечего нам её отговаривать.

Клюшка столь выразительно глянул на Валерию, что я сразу же поняла: Кошка собиралась сообщить нечто важное. В отличие от всех остальных языков, мой был врагом не только мне лично, но и всей моей деятельности в целом. Ну вот, теперь обиженный Клюшка не даст Кошке приоткрыть мне даже кусочек тайны…

— А я что говорила? — фыркнула Кошка и соизволила снова обратится ко мне, — У Николая странные привычки. Сперва выслушает мои мысли, потом обсмеёт их, а потом, через время, выдаст их за свои и приведет в исполнение.

— Это у них национальное, мужское, — успокоила я страдалицу.

— Ну, прям уж, — обиделся Клюшка, — Можно подумать, мужчина — это национальность…

— Мужчина — это диагноз! — хором заявили мы с Кошкой, вдруг ощутив приступ редкой солидарности и расположения друг к другу.

На сей оптимистичной ноте я попыталась вновь натолкнуть Кошку на мысль открыться передо мной полностью. Но, увы, Клюшка оставался настроен негативно. Пришлось чинно раскланяться, обещать обдумать всё услышанное и удалиться. Впрочем, даже та малость, которую я узнала о Кошке сегодня, могла быть важна Шурику. И, возможно, снимала с меня обязательства по дальнейшему выпасу рыбки по имени Кошка. Хотя, в столь редкое везение я не верила.

Мы с Шуриком сидели на перевёрнутых фанерных ящиках и вели свои шпионско-конспиративные разговоры. Дома была Дарья, посему обсуждать особо важные моменты нам со вторым бывшим мужем приходилось без удобств. То есть, в гараже.

— Знаешь, — неожиданно ударился в лирические отступления Шурик, — Когда-то один футбольный болельщик совершил акт самосожжения на центральной площади города, — Шурик задумчиво курил и менторским тоном излагал свою позицию, — Он оставил предсмертную записку, в которой объяснял, что делает это, дабы стать призраком и помочь футбольной сборной своей страны.

— Мало ли у кого с психикой не в порядке, — живо реагировала я, несколько раздражаясь от столь странной манеры ведения разговора. Только что я подробно изложила Шурику, чем занимаются Валерия с Николаем, и намекнула, что пора и на следующую рыбку переключаться. Вместо ответа Шурик решил поговорить о футболе.

— Причем, — не замечая моего негодования, продолжал второй бывший муж, — Я бы тоже мог совершить подобный поступок. Да, да, покончил бы жизнь самоубийством, если бы мог заранее получить хоть какие-то гарантии, что действительно стану приви дением и смогу помогать нашей сборной.

— Шурик, гарантирую, что призраком тебе долго не быть, — усмехнулась я, — Если ты надумаешь самоубиваться, мы с Викторией тебя и в виде привидения достанем. Достанем и прибьем за аморальное поведение и плохой пример младшим. И вообще, к чему это ты?

— А к тому, что человек, чем-то увлеченный, выкладывается ради своего дела полностью! До последнего юнита! Ни перед чем не останавливаясь! Если ты не прикипаешь душой к своей работе, если она не является для тебя роковым увлечением, то не стоит и пытаться с ней справиться…

— Это ты говоришь? — я слегка обалдела. Обычно я всегда была категоричной максималисткой, и пыталась заставить прагматичного Шурика поверить во что-либо без остатка. Шурик же, напротив, всю жизнь четко рассчитывал силы и умудрялся дозировать время и энергию, отданные на воплощение той или иной задачи. М-да… С бывшим вторым мужем явно творилось что-то неладное, — Шурик, скажи, где ты набрался такой категоричности?

— Пойми, — Шурик, казалось, не слышал моих слов. Глядя прямо перед собой, он вычерчивал носком дорогостоящего ботинка какие-то иероглифы в гаражной пыли и, с силой выплёскивая из себя слова, продолжал нотацию, — Если ты собирала информацию о Кошке, мечтая при этом поскорее отстраниться от этого дела, то в результате и вышла сплошная халтура. Ты не сообщила мне сейчас о Валерии ничего нового, а уже хочешь перейти к следующему кандидату. Кошку еще копать и копать…

— Да уж, — мне порядком надоел весь этот воспитательный процесс, — Ты, похоже, брал где-то уроки ораторского искусства. Звучит красиво, но на меня не действует. Будь добр, впредь говори только по сути, не устраивая мне здесь этих дешевых комедий. Итак, ты хочешь выяснить о Кошке еще что-то. Что именно? Каким образом? На какую, хотя бы, тему?

Шурик, моментально сбросив с себя пафосную личину проповедника, по-простецки улыбнулся и пожал плечами.

— Понятия не имею. Знаю просто, что с Кошкой всё не так просто. Трудно, конечно, чёрную кошку, да в чёрной комнате… Трудно, но нужно. Кстати, если бы я чётко знал, что нужно делать, то, во-первых, делал бы это сам, а, во-вторых, даже если бы и не сам, то уж никак не пытаясь пробудить в тебе служебное рвение идейными речами. Подобные тексты приходится говорить там, где всё шатко и неправдоподобно…

— Странно. Тебе никогда не было свойственно стремиться влиять на людей такими дешевыми методами. Приукрашивать форму, совершенно забывая о содержании — не слишком-то достойный путь.

— Зато действенный, — Шурик вздохнул, — Испытано на людях. Человек легко заводится эмоциями, доводы разума в данном случае важны далеко не для всех.

— Но ведь это обман…

— Врать вообще всегда было выгоднее, чем жить честно.

— Ну, уж нет! — мысленно я в сотый раз безрезультатно приказывала себе перестать спорить и вернуться к деловой части разговора, — Мне не выгоднее. Если я буду вечно врать, собственная совесть разорвет меня на кусочки. Уж лучше неприятности от внешнего мира, коими чревата честность. И потом, когда поступаешь по совести, то имеешь много больше шансов на победу. Судьба поощряет тех, кто смотрит миру в глаза, не таясь…

Я вдруг поймала себя на поучительных интонациях и запнулась.

— Ты страшная женщина, Катерина Кроль, — снова глядя в одну точку, проговорил Шурик.

— Это еще почему? — на всякий случай, я подошла к Форду и развернула к себе боковое зеркало, — Не такая уж и страшная… — в новом обличии я себе определенно нравилась.

— Просто говоришь иногда именно то, что собеседнику слышать противопоказано. А может быть и наоборот… Может, как раз нужно слышать. Слышать и следовать сказанному. С ума от всего этого сойти можно!

Мне вдруг стало не по себе. Неприступный и самодостаточный Шурик, которому обычно любые беды были нипочем, сейчас явно всерьез переживал.

— Саш, — я очень редко называла его этим именем, — Может, расскажешь мне, что с тобой творится?

— Потом. Сначала сам разберусь, потом тебе расскажу, — Шурик улыбнулся, явно не без усилий, — Ты же знаешь, мне всегда любое море по колено…

— Это потому, что ты никогда не заходил в воду глубже, — стараясь скрыть волнение, пробормотала я, — Ладно, давай-ка сменим тему. Кстати, ты вот ничего конкретного не сказал о моём новом имидже.

— Моя б воля, я бы тебя не узнал! — в сердцах воскликнул Шурик, и мы рассмеялись.

Производственное шпионское совещание, так ничего толком и не изменившее, было решено закрывать. Я позволила Шурику пригласить меня в дом на чашечку кофе. Виктория должна была скоро вернуться с работы, а мне ужасно хотелось похвастаться своим нынешним внешним видом.

— Катю-ю-ша! — Дарья и гостившая у неё Настасья с двух сторон повисли на мне, — Пойдем к нам, у нас там такое!

По мнению этих девочек, я приходила в основном в гости к ним. Разве могло мне быть интересно с родителями?! Никакие отговорки и демонстрация паспорта с датой рождения переубедить их не могли. Раз я сестра, значит, прихожу в гости к детям. Меня схватили за руку и потащили в гостиную. Памятуя о том, что у семи детей нянька обязательно останется без глаза, я попыталась оказать сопротивление. Не тут-то было. Девочки уже достигли того возраста, когда и поодиночке могли легко утянуть меня куда угодно.

— Шу-урик! Наливай кофе, я сейчас подойду, — обреченно крикнула я и отправилась смотреть новые модные журналы, приобретенные Дарьей.

Домработница Татьяна к этому времени уже уходила домой, посему Шурику пришлось собственноножно отправляться на кухню.

Неожиданный телефонный звонок спутал нам все планы.

— Кать, мне позвонили с работы, — Шурик явно был зол. Еще бы! Вызывать человека на работу в разгар отпуска! — Мне нужно будет уйти. Я ненадолго. Минут на сорок. Думаю, сейчас придёт Вика и ты не будешь скучать. Только дождись меня. Я постараюсь чётко определиться, что именно нужно делать дальше. Кстати, дай-ка мне папочку с информацией. Она же у тебя с собой?