НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 33 - Кир Булычев

В ту ночь Павлыш заснул почти мгновенно. Добрался до своей каюты и лег, чтобы думать о Гражине. Но заснул. А утром проснулся от ощущения счастья. И само ощущение счастья было настолько приятным, ласковым и спокойным, что он даже не старался вспомнить: а что же произошло? Потом вспомнил. И понял, что жутко соскучился без Гражины. А вдруг у нее поднялась температура? Зазвонили к завтраку. Оказывается, он проспал. Этого еще не хватало! Павлыш вскочил, наскоро вымылся, оделся и поспешил в кают-компанию. Сейчас он возьмет ее завтрак и отнесет к ней в каюту. И даже если Варгези снова будет язвить, не станет обижаться. Пускай Варгези язвит, у него просто такой характер. Гражина сидела в кают-компании. На лице Павлыша отразилось такое разочарование, что кто-то засмеялся. — Что случилось? — спросил Джонсон. Но Павлыш не успел ответить. Он смотрел в зеленые глаза, а в зеленых глазах был вопрос. — Он готовился бежать с завтраком к больной, — сказал Варгези, — а больная лишила его этого удовольствия. — Мы решили пожениться, — признался Павлыш. Секунду назад и в мыслях не было такого. Слова вылетели неожиданно. — Правда? — спросил капитан-2. Но спросил не Павлыша, а Гражину. Уголки его губ дрогнули, будто он старался не улыбнуться. Впервые Павлыш увидел, как Гражина краснеет. Она молчала. — Не сердись, — сказал Павлыш. — Я не сержусь, — зло, но спокойно ответила Гражина. — Извини, мне надо было тебя спросить. — Мы об этом даже не говорили! Сцена, наверное, выглядела смешной, но засмеяться никто не посмел. — Я так понял. — Павлышу захотелось уйти. — Это шутка, — сказала Гражина, обращаясь ко всем. — Ты чего стоишь? Завтрак кончается. Опоздаешь на вахту. Павлыш послушно сел. Он боялся, что на него будут смотреть, но все сразу заговорили о других делах. Только Армине поглядела на него и сразу отвела взгляд. Вот мы и квиты, подумал Павлыш.

— Можно было бы меня сначала спросить, — сказала Гражина, когда они вышли из кают-компании. — Я не успел. Я увидел тебя и подумал, что ты не будешь сердиться. — Какой-то детский сад. Они остановились у ее двери. Гражина поднялась на цыпочки и поцеловала Павлыша в угол губ. — Ты спал ночью? — спросила она. — Еще как! — Жалко. А я не спала. Иди. Когда Павлыш подошел к центру кабинного отсека, там уже собрались все его коллеги. Свои. Им можно было обсуждать. — Намечается самый странный брак во Вселенной, — сказал Варгези. — Следствие психологического стресса. — Ничего особенного, — сказал Джонсон. — Это случается и на Земле. — Ну и свадьбу мы устроим, — сказал Станцо. — Я давно не гулял на настоящей свадьбе. И тогда загорелся сигнал готовности на пульте приема. Он мигнул. Загорелся вновь, и сначала никто не понял, что происходит. За прошедшие дни все привыкли, что сигнал гореть не может. Сигнал горел стабильно. Станцо поднялся, задействовал основной пульт. Джонсон сообщил на пульт управления, что есть связь с Землей. Еще через двадцать две минуты с Земли пришла гравиграмма. Краткая. «Ждите переброску». И все необходимые данные — точное время, масса, спецификация.

Гражина, единственная на корабле, не знала, что произошло. Она была в каюте, и внутренняя связь у нее была отключена. Павлыш, как только смог, побежал к ней. С момента приема гравиграммы прошло лишь пять минут, и потому все были так заняты в телепортации, что никто толком не успел задуматься о смысле случившегося. Но, конечно, обрадовались. И ждали, что будет. — Гражина! — вбежал Павлыш. — Знаешь, что случилось? — Связь, да? — Голос Гражины звучал испуганно. То, что Гражина сразу догадалась о самом невероятном, было даже обидно. — Как ты догадалась? — Я думала об этом, — ответила Гражина. — Как раз сейчас я думала об этом. — Ты ждала этого? — И тут Павлыш понял, что ничего хорошего не случилось. Что жизнь, которая недавно началась так сложно и драматично, настоящая необычная жизнь, кончается. Словно видеопленка. — Я боялась этого, — сказала Гражина. — Но мы с тобой останемся, ведь у нас все по-прежнему? Да? — У нас с тобой — наверное. Только вокруг все иначе. — Подожди! Мы же не знаем. Может, связь временная! Может, ничего еще не будет. — Ты смешной человек, Павлыш. — Гражина подняла руки и сильно схватилась пальцами за его плечи. — А я боюсь. — Но мы можем сказать, что уже решили остаться на борту до конца… Павлыш осекся. Зачем говорить чепуху? Чрезвычайные обстоятельства прекратились, началась обыкновенная жизнь, к которой надо привыкать. И это тоже не очень просто.

Первая переброска произошла на следующий день. Милев, из второго экипажа, пройдя обследование после перелета, перешел в кают-компанию. Он сказал, что экипаж «Антея» на Земле уже называют «зимовщиками». Как древних полярников. Оказалось, что Домбровский был прав. Но лишь частично. Энергетический порог переброски существовал. Но это был не предел телепортации, а лишь порог. Обрыв связи случился неожиданно. И земному Центру понадобилось несколько дней, чтобы установить новые гравироторы. В первые дни все ждали вестей о возвращении «Антея». Это было крушением давней мечты, крушением образа жизни. Потом стало ясно, что «Антей» продолжает путь к Альфе Лебедя. — Ну, ребята, — сказал Милев, — приготовьтесь возвратиться героями. Вы бы почитали, что о вас пишут, послушали, что говорят. Я вчера еще был самым популярным типом на планете. Я летел к тем самым. Которые Пожертвовали Собой Ради Человечества! Ну, ребята… — Милев был возбужден, он чувствовал себя гонцом добрых вестей. Его слушали смущенно. Ведь, честно, никто не был героем. — Желающие из новой смены, из моей смены, могут вернуться до срока. Конечно, это влетит Земле в копеечку, но мы все понимаем — нервное напряжение почище, чем у первого космонавта… Он засмеялся, и некоторые вежливо улыбнулись. Павлыш понимал, что никуда он сейчас не улетит. Ему осталось десять месяцев практики, и он их проведет на «Антее». Только без Гражины. И все десять месяцев будет думать: а что она сейчас делает? И ему будет страшно вернуться. Гражина положила ладонь на руку Павлышу. — Ничего, — сказал Павлыш очень тихо, чтобы не перебивать монолога Милева. — Мы потерпим. Гражина убрала руку.

Гражина улетела через день. Первой, потому что все еще была нездорова. — Ты дождешься меня? — спросил Павлыш. — Не знаю, — сказала Гражина. — Я ничего не знаю. До Альфы Лебедя «Антею» оставалось лететь двенадцать лет и десять месяцев.

1. Возможность мгновенно переправиться в любую точку Земного шара и парадокс, заключающийся в том, что стало быстрее добраться от Парижа до Рио-де-Жанейро, чем от центра Парижа до Версаля, изменили не только скорость сообщений, но и сам порядок жизни. Если ты можешь жить в Москве, а работать на Марсе, ты психологически коренным образом отличаешься от человека двадцатого века.