Перекати-поле - Лейла Мичем

Казалось, ее общество им никогда не надоедало, и они гордились тем, что она знает много такого, чему может научить их, например, как наложить шину или как звучит то или иное слово по-французски. Обе женщины с удовлетворением слушали, как они повторяют новые фразы на французском языке, выученные за ужином, которыми они, разумеется, хвастались перед своими приятелями в школьном кафетерии.

— Pass-moi le sel, s’il te plaît, Trey. (Трей, пожалуйста, подай мне соль.)

— Avec plaisir, mon amie. Et le poivre aussi? (С удовольствием, мой друг. И перец тоже?)

— Oui, s’il te plaît. (Да, если тебе не трудно.)

— Il me plaît. (С удовольствием.)

«Быть может, их союз распадется сам собой, когда мальчики начнут откликаться на искушения, связанные с другими девочками, которые уже начинают на них бросаться?» — думала Эмма. И где тогда окажется Кэти? Ее внучка до сих пор так и не завела себе подруг среди женской половины ее класса. У нее были знакомые девочки из воскресной школы и в школьном музыкальном ансамбле, но никто из них не стал ей настолько близок, чтобы проводить с ней время после уроков.

А может быть, в их отношениях произойдет вполне предсказуемый поворот, который оставит Джона в стороне, потому что всем вокруг — за исключением только самой Кэти — было понятно, что Трей влюблен в нее. И, разумеется, все, кроме Трея, видели, что Джону Кэти тоже очень нравится. Будет ли этот вероятный любовный треугольник развиваться и дальше, порождая вокруг себя новую боль и новые проблемы?

Женщины ждали и наблюдали, но один день рождения сменялся другим, а эта троица так и продолжала быть неразлучной, а их союз оставался нерушимым.

— Что в Кэти есть такого, что приводит Трея в столь трепетный восторг, особенно если учесть ее пренебрежительное отношение к футболу? — спрашивала Эмма у Мейбл. — Джона я понимаю. В Кэти он находит такого же соратника-скитальца… А еще близость по уму и по сердцу… Но Трей Дон? Как думаешь, возможно, их удерживает вместе общее сиротское начало?

— Вне всякого сомнения, но я считаю, что Трей, как и Джон, видит в Кэти то, чего не хватает ему самому. Конечно, он еще слишком юн, чтобы осознавать это, но он похож на молодой побег в глухом лесу, который инстинктивно тянется к свету, чтобы выжить.

— О чем это ты сейчас, Мейбл Черч?

— Я говорю о честной прямоте, — ответила та. — Простая и старомодная черта, присущая Кэти и Джону, которая полностью отсутствует у Трея. Его должен вести за собой какой-то пример. У меня ушло много времени, чтобы наконец понять это, но я горжусь тем, что Трей все-таки тянется к солнцу, хотя для него более естественно было бы прятаться в тени.

Эмма подумала над высказываниями Мейбл и решила, что, несмотря на витиеватость ее речи, та попала в точку. Конечно, у Джона и Трея было столько общего, что они вполне могли бы быть братьями-близнецами, и любой нормальный американский мальчик просто не мог бы не влюбиться в Кэти. Между тем она была согласна с Мейбл, что только этими причинами нельзя объяснить особую потребность Трея в своих друзьях. Все упиралось в их надежность (хотя Эмме еще предстояло выяснить, откуда это качество взялось у Кэти). Трей осознавал, что под их влиянием он вел себя лучше и был в большей безопасности. Эмма считала, что у Мейбл были все основания гордиться своим племянником, поскольку по мере того, как он становился более привлекательным внешне, как развивались его спортивный талант, ум и обаяние, ему могло сойти с рук очень многое, так что в итоге любой мог простить ему что угодно. Ее беспокоило лишь то, что непоколебимая вера в Кэти и Джона делала Трея уязвимым перед разочарованиями, а ее внучку и Джона ставила перед лицом последствий этих разочарований. Людям свойственно не оправдывать чьих-то ожиданий, а особый склад характера Трея предполагал, что, будучи однажды преданным, он, вполне вероятно, впоследствии не станет спасать когда-то прочные отношения. Тем не менее, несмотря на пробуждающиеся гормоны и заметные изменения, которые происходили с их телами, их союз продолжал оставаться стойким и нерушимым.

А затем наступила их шестнадцатая весна.

Глава 11

Он был болен. Теперь в этом не было уже никаких сомнений. У него была температура, челюсть опухла. Трей понятия не имел, что с ним, но понимал, что не должен говорить об этом тренеру Тернеру. Тот точно отошлет его домой. Это был первый день их весеннего сбора, и в итоге он мог пропустить схватку в пятницу вечером, на которой была возможность показать себя тренеру так, чтобы тот мог рассчитывать на них накануне наступающего летнего сезона: стартовый квотербек и ресивер, способные в ближайшие два года вывести их команду на первенство штата. Нужно было хоть как-то облегчить жизнь тренеру, жена которого постоянно болела, а дочь устраивала ему скандалы. К тому же в пятницу на трибунах будет присутствовать рекрутер из университета Майами во Флориде, приехавший посмотреть, на что они с Джоном способны, и, если у Трея будет недостаточно практики, он может похоронить их шансы на стипендию, дающую возможность играть за «Майами Харрикейнс».

Он должен это преодолеть. Он уверен, что сможет перебороть недуг. Пить побольше воды и другой жидкости, хорошенько отдохнуть. Это просто вирус или какая-то инфекция, которая попала ему в зуб. Десны у него были неестественно красными и воспаленными. А еще это может быть из-за нарывающего зуба мудрости, в прошлом году Кэти удалили такой. Он будет принимать аспирин и полоскать рот специальной жидкостью, чтобы немного облегчить ситуацию, а в конце недели пойдет к зубному врачу.

Это был такой период, который он не забудет никогда. Во-первых, это был один из немногочисленных случаев в его жизни, поскольку он вообще очень редко болел; его миновало большинство детских заболеваний, его не брали простуда, грипп и расстройство желудка. К тому же в пятницу, в последний день перед весенними каникулами, он пригласил Кэтрин Энн быть его девушкой. Он всегда, с того самого первого раза, когда увидел, как она выбежала из дома проверить, как дела у ее снежной королевы, испытывал к ней дружеское участие, но до какого-то момента это чувство не превращалось во что-то определенное, а тут ему вдруг захотелось, чтобы Кэтрин стала для него чем-то бóльшим, чем лучший друг. Это произошло одним весенним днем, когда она вошла в кабинет английского языка. На ней был новый свитер «лазурного цвета», как ему объяснили, который удивительным образом оттенял ее волосы, кожу и голубые глаза, — и у него едва не остановилось сердце. Улыбка, которую Кэти бросила ему, тут же погасла, и, усаживаясь, она с тревогой в голосе спросила: