Венецианец Марко Поло - Генри Харт

Мессер Никколо нашел дома большие перемены. Жена его умерла, а родившийся в отсутствие отца сын стал уже рослым пятнадцатилетним мальчуганом[33]. Звали его Марко, в честь дяди, старшего брата Никколо, «и был это тот самый Марко, о котором говорится в этой книге».

Глава первая

Мальчик Марко

Марко Поло ничего не рассказал нам ни о детстве, ни о первых шагах своей жизни до того дня, как он покинул Венецию и отправился в путешествие, принесшее ему бессмертную славу. Однако в дошедших до нас родословных и иных документах той поры, так же как и в его собственной книге, читая в ней между строк, можно отыскать достаточно сведений, чтобы составить хотя бы частичное представление о его детстве и отрочестве. Если не касаться вундеркиндов или людей гениальных, обстоятельства жизни человека до пятнадцатилетнего возраста, как ни важны эти годы с психологической точки зрения, редко имеют большое значение. И, может быть, не стоит сожалеть о том, что свои детские годы Марко Поло обошел молчанием.

Хотя мать Марко Поло рано умерла, а дядя мальчика — тоже Марко Поло — все эти годы, вероятно, безвыездно торговал в Константинополе, будущий путешественник жил в Венеции у своей тетки Флоры (по отцовской линии), и у него было несколько двоюродных братьев и сестер. Трое из них являлись незаконными, но, кажется, этому в те времена в Венеции придавали мало значения. В самом деле, у Марко Поло был еще один двоюродный брат, мать и отец которого неизвестны и у которого, в свою очередь, имелась внебрачная дочь. Вполне вероятно, что, пока отец Марко не возвратился из Азии, мальчик находился на воспитании у родственников.

Жизнь Марко протекала так, как она протекала в то время у всех мальчиков. О школе говорить почти не приходится, знания Марко приобретал на каналах и набережных, мостах и площадях города. Формальное образование получали тогда очень немногие; тем не менее, вопреки мнению многих издателей и комментаторов, вполне возможно, что Марко умел читать и писать на родном языке. Во вступительной главе к своей книге Поло сообщает, что «он занес в записную книжку лишь немного заметок», так как не знал, вернется ли когда-нибудь из Китая на родину. В другой главе книги Поло заявляет, что в течение своего путешествия к великому хану он «старался быть как можно внимательнее, примечая и записывая все то новое и необыкновенное, что приходилось слышать или видеть». Посему мы вправе заключить, что мальчик, который, как нам известно, впоследствии, находясь в Азии, выучил четыре языка, мог хоть немного читать и писать по-итальянски. Не исключено, что он обладал кое-какими познаниями и во французском. Если не говорить о его скудных познаниях литературного порядка, которых ему было недостаточно, чтобы написать объемистую книгу без посторонней помощи, то почти все, что знал Марко, он почерпнул на венецианских набережных и в венецианских церквах.

Как и всем его сверстникам, ему приходилось принимать участие в церковных празднествах, а их в Венеции было много. Вместе со своими друзьями Марко, должно быть, участвовал в торжественных шествиях и церемониях. Собор святого Марка — а он мало изменился с тех пор, как у его портала ребенком играл Марко Поло — сам по себе служил школой как для совсем неграмотных, так и для ученых людей. Его великолепные громадные мозаичные картины в живых образах рассказывали историю человечества. В атриуме собора перед глазами зрителей, сверкая красками, вставала вся легенда о сотворении мира и человека — Каин и Авель, Ной и его ковчег, Вавилонская башня, Авраам и иные патриархи, Иосиф и Моисей. Изумленные дети разглядывали на стенах храма картины о жизни Христа и его крестных страданиях, и язык линий, язык сияющих золотом и всевозможными оттенками красок доносил им оставленные Христом заповеди. Любая стена, любая арка собора была покрыта мозаиками на библейские сюжеты. Самый невежественный человек мог читать, страницу за страницей, гигантскую книгу этих величественных мозаик, которые своими немеркнущими красками и золотом сияют перед нами и поныне, через семь веков после того, как их по кусочку создали старинные мастера.

Нередко мальчик с открытым ртом и удивленными глазами стоял перед алтарем и слушал легенду о том, как было привезено из Александрии тело патрона Венеции — святого Марка. Эта легенда, записанная мессером Мартино да Канале в Венеции на своеобразном старофранцузском языке как раз в годы детства Марко Поло, дошла до нас, и она достойна внимания.

Легенда гласит, что святой Марк, отправившись в плаванье для проповеди, был захвачен бурей и вследствие этого был вынужден высадиться в Венеции. Здесь его приветствовал ангел словами: «Мир тебе, Марк, евангелист» — и предсказал ему, что его тело некогда найдет себе последнее успокоение в этом городе, расположенном на море.

И во времена монсиньора дожа Джустиниано [827–829] бесценное тело монсиньора святого Марка пришло в Венецию. Истинно, что в ту пору один венецианский корабль находился в Александрии. В том городе было бесценное тело монсиньора святого Марка, убитого неверными... А на венецианском корабле… было три доблестных мужа, один по имени мессер Рустико Торчеллезе… а второй доблестный муж, бывший вместе с мессером Рустико, прозывался мессер Буоно даль Маламокко, а третий — по имени Стаурачо. Эти три доблестных мужа горели таким желанием увезти монсиньора святого Марка в Венецию, что… они добились расположения того, кто охранял тело монсиньора святого Марка, и стали его друзьями. И случилось так, что они сказали ему: «Мессер, если ты пожелаешь уехать с нами в Венецию и увезти тело монсиньора святого Марка, мы сделаем тебя весьма богатым человеком». А когда этот доблестный муж (звали его мессер Теодоро) услышал это, он ответил: «Молчанье, синьоры, не надо об этом говорить. Этого не будет ни за что на свете, потому что язычники дорожат им больше всего, и если они разузнают о наших намерениях, никакие сокровища не удержат их от того, чтобы они отрубили нам головы. И поэтому умоляю вас, не надо мне об этом говорить». А один из них молвил так: «Тогда мы подождем, пока благословенный Евангелист не прикажет тебе ехать с нами», и на том этот разговор кончился. Но вскоре в сердце этого доблестного мужа зародилось [желание] увезти тело монсиньора святого Марка и отправиться с ним в Венецию. И он сказал трем доблестным мужам: «Господа, как можем мы увезти отсюда священное тело монсиньора святого Марка таким образом, чтобы этого никто не знал?» А один из трех говорит: «Мы сделаем это хорошо и мудро». И вот они со всей поспешностью пошли к гробнице, подняли тело монсиньора святого Марка из гробницы и положили его в корзину, прикрыв капустными листьями и кусками свинины, а в ту самую гробницу положили другое тело, прикрыв его одеждами, из которых было вынуто священное тело монсиньора святого Марка; могилу запечатали таким же образом, каким она и была до этого запечатана; и доблестные мужи взяли тело монсиньора святого Марка и перенесли его на свой корабль в той же корзине, о которой я рассказывал выше. А из страха перед язычниками они поместили священное тело между двумя кусками свиной туши и повесили ее [корзину] на мачту, и все это потому, что язычники ни за что не прикоснулись бы к свиному мясу.