Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Научные и научно-популярные книги » Психология » Наука быть живым: Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии - Джеймс Бьюдженталь

Наука быть живым: Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии - Джеймс Бьюдженталь

Читать онлайн Наука быть живым: Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии - Джеймс Бьюдженталь

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 78
Перейти на страницу:

— Потому что я сломал диван в гостиной, когда устроил пота­совку с другом, и вынужден был остаться дома и работать все лето, чтобы раздобыть денег на его замену! Чертов диван! — Он рвал и кромсал остатки стула на более мелкие кусочки. — А потом, ког­да я проработал все лето, они не взяли деньги, а сказали мне по­ложить их на мой счет в пользу колледжа! Они и так собирались заменить диван! Черт бы их побрал! — Он почти плакал теперь.

Я ждал. Ларри нашел свой собственный способ проработать старую обиду; я верил, что он продолжит это. Я на минуту спро­сил себя, что думают люди в кабинетах этажом ниже о грохоте и треске, который раздается сверху. Я надеялся, что они не сильно обеспокоены, но эта моя забота была скорее поверхностной, чем глубокой. Возможно, мое скрытое убеждение в своей правоте по­зволяло мне рассматривать собственную работу как более важную, чем их.

Между тем Ларри энергично рвал пластиковую обивку стула на мелкие кусочки.

— Э! Знаете, что? — Он внезапно обрадовался. — А знаете, именно тем летом я впервые был с женщиной, с девушкой по-настоящему! Ха! Они удержали меня от хорошего морального вли­яния лагеря, и поэтому я совершил страшный грех! Почему-то это радует меня. Знаете, я не представляю, что было большим пре­ступлением — неосторожное обращение с мебелью (с собственно­стью) или сексуальная связь с девушкой. Думаю, они бы не смогли решить. — Он засмеялся и сломал последнюю оставшуюся ножку стула. Внезапно мы оба поняли, что оргия разрушения закончи­лась. Ларри отобрал самые большие куски дерева, которые оста­лись, и передал их мне с ритуальными почестями. — Вот, доктор, охотничьи трофеи! — Затем он повернулся, собрал обломки стула и выбросил их в мусорную корзину. Он усмехнулся, сделав жест большим пальцем, означающий, что все в порядке, и вышел. Я был истощен и на двадцать минут опоздал на следующую встречу.

Разрушение стула само по себе бессмысленно. Этот акт был древним ритуалом, первобытной драмой возрождения, бунтом против вещей и бытия, ориентированного на вещи, и бытия ве­щью. Акт разрушения стула утвердил Манифестом Ларри, что он больше не вещь, а живое существо со своей жизненной энергией. Очень удачно, что Лоренс получил новое имя, отмечающее его новое рождение, — Ларри.

11 декабря

Прошло немного больше двух лет с тех пор, как Лоренс с ще­голеватым видом впервые появился в моем кабинете. Сегодня Ларри немного развязно сидел в кресле, жуя сигару, которую он забыл зажечь.

— На следующей неделе я еду в Нью Йорк, Джим. Это боль­шое дело. Если я получу этот контракт, я плюну на все и возьму отпуск на четыре месяца, чтобы совершить кругосветное путеше­ствие, о котором мы с Хелен мечтаем.

— Если работа позволит.

— Наплевать на нее. Работа будет идти своим чередом без меня. Раньше шла, и снова может.

— А что, если ты не получишь контракт?

— Тогда мы окажемся между молотом и наковальней.

— И тогда?

— Тогда мы с Хелен возьмем отпуск на месяц, отправимся в хижину Бенджамина и просто побудем вместе.

— Не такой уж плохой утешительный приз.

— Да, не правда ли? Хм-м. Я уверен, что мы получим контракт, но это больше не кажется мне делом жизни или смерти. Разве у меня трясутся поджилки?

— Трясутся?

— Нет, не думаю. Я просто знаю, что быть эффективной биз­нес-машиной — "Ларри Беллоуз, первый приз" — это не то выс­шее достижение, которого я хочу.

— Я чего ты хочешь, Ларри?

— Я правда не знаю, Джим. За исключением того, что я хочу ощущать больше пространства в своей жизни, попробовать разные вещи — хорошие и плохие, — иметь время, чтобы почувствовать их и поговорить о них с теми людьми, которые много для меня зна­чат.

— Вы дадите себе все это, Ларри? Пространство, время, воз­можность пробовать — вы позволите себе все это, наконец?

— Да, думаю, да. Мне не нужно бежать так быстро. И это приводит меня к тому, о чем мне не хочется говорить.

— М-м-хм-м.

— Я думаю, наступило время, когда я больше не буду прихо­дить сюда. Нет, постойте, время тут ни при чем. Позвольте мне сказать иначе: я многое приобрел от этих посещений, Джим, и я много думаю о вас, но теперь я готов — и я хочу — двигаться са­мостоятельно. Хотя, возможно, вы найдете веские причины для возражений, но это мой последний визит.

— Я не нахожу серьезных возражений, Ларри.

— Да. Хм-м. Я предполагал, что вы это скажете.

— Минуту назад вы сказали, что многое здесь приобрели. Не могли бы вы подвести краткий итог?

— Не знаю, Джим... Хм-м. Трудно коротко сказать обо всем, через что я прошел здесь, в этом кабинете, на этой кушетке, с вами. — Он посмотрел в мои глаза так прямо и с такой теплотой, что я переполнился смущением, и комок подкатил у меня к горлу.

— Ну, посмотрим. Хм-м. Я просто буду говорить то, что при­ходит в голову. В конце концов, должен же я уметь говорить, а? — Он криво улыбнулся. — Мы прошли большой путь... Вместе... Да, это важно. Думаю, вы тоже совершили путешествие. Верно? — Он остановился, снова посмотрел на меня глубоким взглядом, воп­рошая. Я быстро кивнул, чувствуя огромную радость, что, нако­нец, он видит меня — меня.

— Вы верно подметили это, Ларри. Я заглянул в разные угол­ки своего Я, пока был с вами. И хорошие, и ужасные.

— Да, я думал об этом. — Пауза. — Мне жаль, что путешествие закончилось, но я рад этому. Больше радости, чем сожаления. Хм-м. Оглядываясь назад, знаете, вспоминая, как я впервые при­шел в эту комнату... Я с трудом могу поверить, что ужасно был испуган тогда. Хотя, знаете, этот страх все еще во мне. И сейчас. Я могу почувствовать, что он здесь, он ждет. Когда я в офисе, я иногда могу почувствовать его. Особенно когда я слишком оза­бочен тем, какое впечатление произвожу на людей, с которыми имею дело. И еще иногда... иногда с семьей... Нет, это не то же самое. С семьей — это груз тех лет, всех тех лет, когда я упустил возможность по-настоящему быть с ними. Хм-м. Это не столько страх, сколько боль, я бы сказал, мучение.

— Да. Да, я знаю, Ларри. Я знаю это по себе.

— М-м-хм-м. Я так и знал. — Пауза. — Полагаю, они — эти чувства — всегда будут со мной. По крайней мере, некоторые. Но я могу почувствовать сейчас, что Я — человек, который испытывает страх... или сожаление. Я — человек, который сожалеет, что плохо видел других людей. Не знаю, как сказать об этом, Джим. Это важно, но словами не выразить того, что я на самом деле пережи­ваю. Хм-м. Трудно передать, что я чувствую внутри, когда произ­ношу слово "Я", как сейчас, когда пытаюсь объяснить это. О, я не знаю, я... Ну, попробуем так: я надеюсь, я боюсь... э-э... я хочу... Хм-м. И я... Главное, я есть.

* * *

Ларри открыл для меня одну из главных особенностей челове­ческой личности — решающее значение субъективного пережива­ния для подлинности и осознанности жизни. Когда Ларри впер­вые пришел ко мне, он утратил объективное подтверждение своего бытия, и у него не было осознания важности своего Я. Те мура­вьиные укусы, которые внушали ему ужас, олицетворяли распад его чувства собственного бытия. И ни вовне, ни внутри себя он не мог найти ничего, что восстановило бы его чувство идентич­ности. Внешние доказательства, которые когда-то казались таки­ми существенными, рассеялись, и он не нашел никакого внутрен­него чувства, чтобы заменить их.

Утратив внутреннее направление, Ларри вел себя в соответствии с ожиданиями, которые у него и у других сложились относитель­но того объекта, которым он был — энергичного и напористого руководителя успешного бизнеса. Этого было недостаточно для внутренней безопасности его бытия. Не существовало также ни­какого подлинного отклика или подтверждения тому, что он де­лал, какими бы успешными по коммерческим стандартам ни были его действия. Внутренняя, витальная уверенность в собственном бытии может возникнуть лишь из переживания своего внутренне­го чувства.

Решающий момент, который понял Ларри: его достижения, его образ в чужих глазах, его восприятие самого себя недостаточны для того, чтобы дать ему прочное чувство своего собственного бытия. Не обладая своим внутренним зрением, он обнаруживал, что он ничто. Чтобы осознать свое бытие, он должен был прислушаться к своим внутренним переживаниям, открыть свое непосредствен­ное присутствие в каждый момент. Должен был пережить свою природу как процесс, а не как содержание или материю. Когда Ларри смог достичь этого осознания, он обнаружил внутреннее единство, в котором чувство бытия, его желания, усилия, его оценка результатов переживались как части единого целого — его собственной идентичности.

Ларри стремился отрицать свое небытие. Он пытался возвести прочную стену достижений между собой и всепожирающей пусто­той, которая постоянно поглощала все его переживания. Пребы­вая в бездействии после аварии, он боролся с пугающим понима­нием того, что там, где он больше всего стремился выстроить свою идентичность, не существует никакого безопасного чувства соб­ственного бытия. Его прошлые достижения таяли, как снег, ра­створяя стену, которую он выстроил, проваливаясь в небытие. Ларри постоянно чувствовал необходимость нагромождать все но­вые и новые достижения, оставаясь слепым к их неизбежному ис­чезновению. Когда он больше не смог убегать в это строительство, он был вынужден искать какой-то иной смысл своей жизни.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 78
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Наука быть живым: Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии - Джеймс Бьюдженталь торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит