Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи - Анатолий Шендриков

«Сейчас же открой дверь!» – прозвучал женский голос, уже совершенно иной, нежели тот, что слышал он в своем сне. «Да чтоб тебя!» – выругался парень. Впервые за долгое время ему приснилась Виктория, и ту, которая не дала ему шанса, хотя бы во сне повидаться с любимой, Портной готов был казнить прямо у порога.

Щелкнул шпингалет, и дверь отворилась. За ней была Зоя Скаврон. И она не дала парню возможности наброситься на себя, а, наоборот, сама сразу же, без прелюдий, перешла в наступление.

– Ты считаешь, что я не справлюсь? – уперев руки в бока, пристально посмотрела она в глаза Портному.

– Еще одна! Стучаться не учили? – поинтересовался он, окинув рыжеволосую полячку ленивым сонным взглядом.

– Не строй из себя дурака! Ты знаешь, о чем я.

Портной просто не подумал о ней, работая над списком тех, кто мог бы составить ему компанию в пути. Он даже не рассматривал ее, как потенциально полезный объект.

– Как ты узнала об экспедиции? – снова начав копаться в вещах, спросил Портной. – Никому верить нельзя, – пробурчал он себе под нос.

Казалось, полячка вот-вот заискрится от негодования и накопившегося электричества. Она подумала, что Портной руководствуется предубеждениями из-за того, что она всего-навсего девушка.

– А ты думал, мне не расскажут?! Тебе не стыдно? Там же мой парень… – напомнила она. – И я люблю его.

Портной нисколечко не поверил ее последней фразе. Он прекрасно знал, как звучит она из уст действительно влюбленного человека. А интонация полячки была фальшивой, посчитал он. И вообще он принял ее за очередную авантюристку.

– Вот и молись о том, чтобы мы их спасли. Ты, надеюсь, больше никому об этом не рассказала?

– Пока нет, но если ты не возьмешь меня с собой, то…

– Стоп-стоп-стоп! Это шантаж?.. Хорошо, пусть ты любишь своего парня, но какой прок от этого остальным? В дороге мне нужны солдаты, которые смогут держать удар. Извини, но такая хрупкая девушка, как ты, здесь, ну, никаким боком…

– Хрупкая?! Я умею охотиться. И если ты не знал, я – одна из лучших стрелков в Западной Пальмире, если кто-то не в курсе.

– Правда?.. Та-а-ак. Ну, ладно, у нас есть две недели на подготовку, приходи на тренировку и прояви себя достойно, и тогда я, возможно, поразмыслю над твоей кандидатурой.

– Можешь уже добавлять меня в список! – задрала подбородок девушка и, пряча довольную улыбку, ушла, встряхнув своими длинными пышными кудрявыми рыжеватыми волосами.

Она чем-то зацепила Портного. Но он понимал, что такой ярый пыл может и навредить. Главное, чтобы она была сосредоточена на цели и не относилась к походу, как к веселой прогулке по пустоши, благодаря которой можно немного разбавить напиток обыденности свежим сиропом опасной одиссеи. В любом случае, Портной надеялся на то, что она – тот боец, который стоит потраченного на него времени.

2

Бабушка Зои Скаврон была кухаркой. У нее заболело сердце, когда та узнала, что внучка отправляется, как ей казалось, на поиски своей погибели. Бабушка Грася была человеком суеверным, и при каждом удобном случае раскладывала на стол карты и гадала. И реальные угрозы не казались такими опасными, как те же хлопоты ее драгоценной внучки по постоянно выпадающему бубновому валету. «Он должен будет повстречаться внученьке в пути и охранять ее, словно пес, от всяких бед», – думала бабушка. Также часто выпадала долгая тернистая дорожка, но ни разу не выпала болезнь или, хуже того, – смерть. Только это и сдерживало бабулю от бесконечных причитаний. Старикам-то и повода не надо, чтобы расстроиться или распереживаться.

Зоя наклонилась к бабушке и приобняла ее со спины, поцеловав в ушко, когда та в очередной раз разложила масти на столе.

– Ты опять гадаешь, бабуль?

– Гадать-то гадаю, только веры этим картам уже нет. Будто поослепли они к чертовой матери. Только дорогу и видно! – беспокоилась старушка.

– Значит, все будет хорошо! Погуляю немножечко да вернусь домой, – успокаивала ее Зоя.

– Ой, дай Бог, Зоечка! Дай Бог! Но знала бы ты, как мне не хочется, чтобы ты вообще отсюда уходила.

– Я ненадолго, обещаю. И тридцати кастрюль журека14 не успеешь сварить.

– Да не журека уже, не борща на хлебном квасу – ничего уже не хочется готовить! Как представлю, что дитё ушло ночью черти куда! В жар бросает, а руки, так те и вовсе отнимаются, немеют – и все. Ой, Зоечка! Не углядела я за тобой. Мать твоя ругала бы меня сильно.

Зое стало жутковато от этих слов.

– Я еще жива, бабушка, перестань меня хоронить, ей Богу! – немного даже возмутилась девушка, недовольно надув губы и скрестив руки на груди.

– Окстись, Зоечка! Ты чего такого говоришь! Солнышко, поди за мной, – позвала ее бабуля. – У меня есть кое-что для тебя, – кряхтя, та поднялась со стула и, ковыляя, направилась к шкатулке. Достав оттуда какую-то побрякушку на грязном, затертом золотистом шнурке, она раскрыла ладонь девчонки и вложила ее туда.

– Это ж дедушкин медальон! – держа в руке зеленый медальон из кусочка оникса, удивилась Зоя.

– Возьми его с собой в путь, – зажимая тонкие пальчики внучки, ответила бабушка и сняла такой же, только красного цвета, со своей шеи. Это были две половинки одного камня, но разных цветов. По романтичной легенде, которую рассказывала бабушка Грася, этот камень треснул в кармане пиджака деда, когда тот ее повстречал. Они были еще совсем молодыми. Дед ничего тогда не сказал, а просто подошел к своей будущей жене, раскрыл также ладонь и показал молодой – такой же рыжей и красивой, как внучка – Грасе, тот камень, сложив две его половинки. Камень был прекрасен. Молодая Грася не задавалась вопросом, правда ли камень треснул в момент их встречи или нет, но через три месяца они с дедом поженились, а через год на свет появилась мать Зои.

– Что ты делаешь, бабушка? – возмутилась было Зоя.

– Надень мой медальон, а второй спрячь подальше.

– Но зачем мне два?

– Второй для бубнового валета, который тебе повстречается! – будто устав повторять одно и то же, проговорила бабушка.

– Какого еще валета? Даже если и есть валет, то он крестовый или пиковый. И зовут его Родриго.

– Карты говорят не о нем. А они не умеют врать. Деточка, просто возьми медальон с собой и отдай тому, кого выберет сердце.

– Спасибо, бабуль! – Зоя расплакалась, прижавшись к груди старушки.

Вместо того, чтобы выспаться перед первым днем подготовки, Зоя прорыдала все это время под одеялом. Почему-то ей казалось, что она больше не увидит бабушку. Она пыталась выбросить эту мысль из головы, но ничего не выходило. Невидимые силы тянули ее навстречу опасностям, и они были гораздо мощнее тех, что пытались удержать рядом с родным человеком. Она хотела бы отказаться, но не могла. Это было сильнее ее понимания. Судьба сама сделала за нее выбор.

Раньше старики верили в сказания, приметы и Слово, которое есть, и никакая сила не способна изменить предначертанного. Трезвый ум грубыми параллелями пересекался с Божественным началом и истины воспринимались с благодарностью. И нет такой истории, где вера играла бы второстепенную роль.

3

Многие из тех, кого выбрал Портной, отсеялись в первый же день подготовки. Некоторые находились в стадии глубоких сомнений, и лишь небольшая часть твердо решила идти. Группа из двадцати человек, способных сделать сложный выбор. Однако в процессе подготовки еще часть сомневающихся без зазрения совести отсеклась, сильно разбалансировав стратегически важный костяк, на который рассчитывал Портной. Оставалось лишь четырнадцать человек. Но предводитель Спасателей так и не решился прибегнуть к крайностям. Он так и не взял с собой докучающих Ганса Ланге и Сантьяго Видэл. Эти парни не успокаивались до последнего. А когда Ланге узнал, что Портной включил в список Зою Скаврон, то мир для него вообще окончательно рухнул. И сколько бы раз он слезно ни умолял друга передумать насчет его кандидатуры, все попытки оказались тщетны. Портной мог бы изменить свое решение, но жизнь научила его быть принципиальным. До них еще никто не покидал границ Западной Пальмиры на всю ночь, и рисковать другом он не хотел и не смел. Уж он точно знал цену близким людям. И принципиальность была той хитростью, с помощью которой он, можно сказать, спасал жизнь товарища, не дав ему возможности захлебнуться в авантюре. Он был еще молод – он был ребенком, да еще и влюбленным. Ему не место на корабле среди взрослых, решил Портной. Ганс своими знаниями в механике мог бы выручить экспедицию, но пусть в пути будет чуточку тяжелее, думал парень, однако рисковать жизнью непоседливых ребятишек он не имеет права.

Вся лучшая и более или менее современная техника уже отправились в путь с исчезнувшей экспедицией «Искателей Света Пальмиры». Пришлось колдовать над тем, что имелось. Выбор пал на старый вездеход. В самую первую ночь после полной остановки вращения Земли русская семья, которая утомилась от бесконечных путешествий на этом вездеходе, постучалась в ворота Западной Пальмиры в поисках приюта. Это был старенький, начала второго десятка двухтысячных российский гусеничный бронетраспортер ДТ-30ПМ «Витязь»15, состоящий из двух звеньев: кузова и прицепа. За время, пока русский «Витязь» оставался стоять без движения, его двигатель покрылся десятисантиметровым слоем пыли, намертво прилипшей к застывшему моторному маслу. Эту кашу механику «посчастливилось» отскребать чуть ли не шпателем перед тем, как заменить загустевшую жидкость на свежую. Ко всеобщему ликованию модель оказалась плавающей, с установленным гребным винтом. Но с ним тоже пришлось повозиться, пока тот не завертелся, как следует. Из оружия подыскали с дюжину охотничьих ружей и пару винтовок с отдельными элементами боеприпасов да простенький провиант. Зато кинжалов и алкоголя было хоть отбавляй. Изобилие последнего некоторых участников радовало в особенности. Были подозрения, что только ради хорошей выпивки эти люди отправляются в путь. Таким как раз оказался механик. Он, конечно, разбирался в автомобильном железе, но пьяный водитель даже на пустой дороге не внушал особого доверия. Однако другого выбора не было.