Маршал Баграмян. «Мы много пережили в тиши после войны» - Владимир Карпов

О том, что Берия сам (или по его указанию один из охранников) отравил Сталина, подтверждает еще один, очень убедительный факт.

Под личным руководством Берии в НКВД работала секретная токсикологическая лаборатория, начальником ее был Григорий Моисеевич Майрановский.

О том, что представляла собой лаборатория, позднее в своих показаниях рассказывали люди, имевшие к ней служебные отношения.

Александр Григорович: «Майрановский провел исследования ядов примерно над 100–150 заключенными. Я или Щеголев только отвешивали яд, а Майрановский замешивал его в пищу и через работника спецгруппы давал заключенному. В случаях, когда яд не оказывал смертельного воздействия, Майрановский сам шприцем вводил смертельную дозу. Кроме того, исследование ядов производилось путем выстрелов отравленными пулями в жизненно неопасные участки тела…»

Во время процесса на закрытом судебном заседании Специального судебного присутствия Верховного суда СССР 18–23 декабря 1953 года член суда Михайлов спросил Берию:

— Подсудимый Берия, в процессе предварительного следствия вы показывали: «Я признаю, что то, о чем свидетельствует Майрановский, является страшным, кровавым преступлением. Я давал Майрановскому задание о производстве опытов над осужденными к высшей мере наказания». Эти показания вы подтверждаете?

Берия: — Да, подтверждаю.

Дальше Берия подтвердил все жуткие подробности о работе секретной лаборатории.

Не отрицает возможного отравления Сталина сын Берии Серго в своей книге:

«В 1952 году мой отец уже понимал, что терять ему нечего… Мой отец не был ни трусом, ни бараном, послушно идущим на бойню. Я не исключаю, что он мог что-то замышлять… Для этого в органах у него всегда были свои люди… Кроме того, у него была своя разведывательная служба, которая не зависела ни от какой существующей структуры!»

Наверное, достаточно этих фактов для ответа на вопрос: кто убил Сталина?

И. В. Сталин в гробу

И еще подробности, о которых Баграмян не знал, находясь на Пленуме ЦК КПСС 5 марта 1953 года. (Цитата из моей книги):

«Сталин еще был жив, когда произошел своеобразный захват власти. Фактический заговор трех высших партийных функционеров — Берии, Маленкова и Хрущева.

Понимая, что часы вождя сочтены, Берия на даче в Кунцево уединился со своими сообщниками — Маленковым и Хрущевым.

Почему именно эти трое?

Берия всегда и во всем поддерживал Маленкова и Хрущева.

Он продвигал их по служебной и партийной вертикали. Пользуясь своей близостью к Сталину, он информировал вождя о преданности и верности этих соратников, а их конкурентов, наоборот, отодвигал нелицеприятной информацией. Маленков и Хрущев, в свою очередь, постоянно не только поддерживали Берию, но и выполняли все его пожелания. Это дает основание сделать предположение, что Маленков и Хрущев находились, так сказать, на поводке у Берии. Такое в те годы практиковалось очень широко. Сеть осведомителей создавалась на всех служебных и партийных уровнях.

Хрущев и Маленков были связаны с Берией, крепко подружились, были на даче Берии завсегдатаями, упивались там до бесчувствия и оставались ночевать.

Разумеется, не только пристрастие к спиртному и шикарные застолья привлекали их к такому близкому общению, здесь решались политические и хозяйственные дела: Маленков, как секретарь ЦК, возглавлял всю работу с кадрами. А Хрущев, как первый секретарь Московского горкома, держал в руках все столичные дела.

Вот и собралась в критический момент эта тройка и по-свойски, как и полагается заговорщикам, решила, кому кем быть и как держать власть в своих руках».

На этот счет у меня есть документальное подтверждение. Я познакомился с Сухановым, начальником секретариата Маленкова. Он работал на этой должности 18 лет! Был настолько доверенным человеком, что хранил печати ЦК, факсимиле Маленкова, по своему усмотрению заверял документы, им самим же подготовленные.

Суханов мне рассказал о «тайной вечере» троицы и в подтверждение ее хранил в своем сейфе записи, которые делал Маленков при распределении ими должностей: Хрущева сделают Первым секретарем ЦК КПСС, Маленкова — Председателем Совета Министров СССР, Берию — его замом и одновременно министром внутренних дел, с которым объединяется КГБ.

Берия был невысокого мнения о своих сообщниках, он считал, что недалекий Никита Сергеевич будет послушной марионеткой в его руках (в чем, кстати, очень просчитался); Маленков, безвольный и покорный (его звали между собой «Маланья»), тоже будет безропотно подчиняться. Ну и самый весомый аргумент единовластия Берии — сосредоточенные в его руках карательные органы, которые много лет по прихоти Берии отправляли на тот свет тысячи чем-то неугодных ему людей.

На этом же сговоре троицей было намечено ликвидировать предпринятое Сталиным расширение количества членов ЦК и созданный им Президиум ЦК в 25 членов. Они решили вернуться к старой иерархии: создать единый Президиум (как прежнее Политбюро), малочисленный и управляемый, в который вернуть исключенных, по предложению Сталина на XIX съезде, Молотова и Микояна.

Все это надо было провернуть срочно, пока еще Сталин дышал, опираясь на его авторитетное имя, оформить официально, что заговорщики и осуществили на Пленуме 5 марта, где присутствовал Баграмян, многие другие военачальники, партийные и государственные деятели, не подозревая о закулисных интригах.

Руководители партии и правительства выносят гроб с телом И. В. Сталина из Дома союзов

После Пленума Баграмян остался в Москве на похороны Сталина.

6 марта 1953 года гроб с телом Сталина был установлен в Колонном зале Дома союзов.

Три дня продолжалось прощание народа со своим вождем. Тысячи людей шли поклониться человеку, который сделал для них и для Родины так много великих дел.

Желающих увидеть Сталина было много, переполнились все улицы, прилегающие к Колонному залу. Милиция и воины не могли сдерживать напор людской массы. Были даже погибшие в давке. Ехали в Москву со всех концов страны. Чтобы прекратить приток людей, было отменено прибытие в столицу пассажирских поездов и электричек. Но люди шли в город пешком, весь центр Москвы был переполнен, стояли сутками, только бы попасть в траурный зал.

9 марта состоялись похороны на Красной площади. Митинг. Выступили Маленков, Берия, Молотов. Прозрачный саркофаг установили в Мавзолее, рядом с Лениным.

Баграмяна в группе маршалов провели в Колонный зал, в какие-то боковые двери. Он постоял в почетном карауле у гроба вождя. Позднее я его спросил:

— О чем вы думали в те минуты?

Иван Христофорович сказал:

— Я его очень уважал. Вспоминал о встречах с ним, — помолчав, доверительно добавил: — Я с опасением думал, как мы будем жить без него? События последних лет показали — ничего хорошего без его твердой руки нас не ждет.

Иван Христофорович не ошибся: страну и народ подстерегали большие перемены — радостные и печальные. Впрочем, история всегда складывается из таких контрастов.

Лично генерала армии Баграмяна ждала новость, которую он не знал, как воспринимать: вроде бы повышение, но с другой стороны, жалко было расставаться с Прибалтийским военным округом, боевыми друзьями, с которыми и в мирные дни так славно потрудился. Новая должность называлась «Главный инспектор Министерства обороны СССР».

Главный инспектор и заместитель министра

Ярким солнечным маем встретила Москва Баграмяна. Особенно празднично распахнулась Фрунзенская набережная Москвы-реки, где находилось одно из величественных зданий Министерства обороны. Напротив, за рекой, раскинулся и блестел свежей весенней листвой Парк культуры им. Горького. В Москве-реке серебрились солнечные зайчики и отражались в сотнях окон строгого военного здания. Этот огромный дом построили недавно. Широкая лестница, почти во весь фасад центрального корпуса, вела к массивным, с бронзовыми ручками дверям, похожим на ворота. Два девятиэтажных крыла и весь комплекс были отделаны плитками светло-кофейного цвета. Освещенное солнцем здание казалось легким и не обременяло просторную набережную.

Неподалеку, тоже на берегу реки, виднелся огромный серый дом, так называемый правительственный, в котором слева расположился кинотеатр «Ударник», справа — Театр эстрады. В нем Ивану Христофоровичу выделили большую, удобную квартиру. После работы — пять минут на машине по набережной, по Каменному мосту через реку — и вот серый дом, где ждут его Тамара Амаяковна, дочка Маргарита и сын Мовсес.

Наконец в Москве собралась вся семья

Прежде чем войти в дом, Баграмян некоторое время постоял на лестнице, полюбовался красивым сочетанием домов, Москвы-реки, зелени парка и голубым небом над этой прелестью. Пишу так подробно о здании, в котором предстояло работать Ивану Христофоровичу, потому что в те дни я приходил сюда каждый день. Управление войсковой разведки, в котором я служил, перевели в правое крыло в 1952 году, сразу после окончания внутренней отделки. В этот дом переехали многие управления и отделы Министерства обороны из разбросанных по Москве военных учреждений.