Да, я счастливчик, и что с того?! Том 2 - Илья Романов

Сияние, излучаемое моим же телом, освещало нам дорогу, однако я был более чем уверен, что и без него прекрасно смог бы сориентироваться на местности.

Сам не заметил, как перешел от бега на двух ногах к широким прыжкам, отталкиваясь руками от земли. Таким же образом и в том же темпе со мной поравнялись мои обезьянки.

И как только две полосы следов оборвались, остановился, выпрямился во весь рост и уставился на врезавшийся в столб бордовый легковой автомобиль. Капот его смяло, как консервную банку. Густой белый дым валил из него, но инстинкты кричали мне о том, что Полиночка всё еще внутри.

Осторожно обойдя машину, заглянул в окошко со стороны водительского сидения…

Да, княжна всё еще находилась внутри покорёженного автомобиля. Кровь тонкой струйкой стекала по ее виску. Резинки, удерживавшие до недавней поры хвостики девушки, свободно болтались на кончиках распущенных и изрядно растрепанных светлых волос.

Но не это было примечательным, а то, как активно кулаки Полиночки гуляли по лицу уже мертвого лидера «Огней Революции», превращая его морду в сплошное кровавое месиво. Тяжело дыша, княжна без остановки наносила удар за ударом, разбивая костяшки пальцев.

Никогда прежде я не видел ее в такой слепой ярости, и поспешил прекратить это, перехватив одно из ее запястий и потянув на себя.

— Он мертв, — заявил я, и девушка только сейчас заметила мое присутствие. Попыталась выдернуть свою руку из моей, но держал я крепко.

— Он сдохнет тогда, когда я скажу, — процедила она сквозь зубы, и пришлось тряхнуть ее как следует, чтобы привести в чувства.

— Константин, — обернулся к ассистенту, и тот коротко кивнул.

— Я весь внимание, господин.

— Свяжись с кем надо, чтобы Ее императорское высочество забрали отсюда. Где женщина? — снова обратился к Полиночке, и та обидчиво поджала нижнюю губу. — Женщина где?!

— Там… — дрожащим пальцем указала она на распахнутую настежь дверцу пассажирского сидения.

И, отпустив ее руку, я одним мощным прыжком перепрыгнул через крышу автомобиля, приземлился перед дверцей и шумно втянул воздух.

В тот же момент запах Полиночки потерялся на фоне другого. Терпкого, дорогого парфюма с цветочными нотками. Едва уловимый на земле след тянулся от самой дверцы и уходил вглубь территории соседнего завода. След туфель: укороченная подошва с каблуком-точкой.

Не теряя времени, устремился по нему. Запрыгнул на сетчатый забор и, быстро перебирая ногами и руками, оказался на его верхушке. Спрыгнул вниз, приземлившись на все четыре конечности. Обезьянки спрыгнули подле меня.

Запах. След. Охота.

Рванул вперед, отталкиваясь руками. Аромат парфюма становился всё ближе. Увидел выброшенные на асфальт туфли, и теперь передо мной виднелась дорожка из сияющих следов босых ножек.

Ей это не поможет.

Виктория и сама поняла это, когда я настиг ее, полуголую в разорванном платье. Схватил за горло, прижав к бетонной стене. Сестра с ужасом в глазах воззрилась на меня, щурясь от яркого света. Открывая и закрывая рот, словно рыба, выброшенная на берег.

И я оскалился, обнажая клыки, которые до этих пор с непривычки раздирали мою нижнюю губу.

— Что… что ты такое?! — наконец проблеяла она.

Я и сам не понимал, во что превратился. А еще не понимал, что теперь делать с этой стервой. Инстинкты, да и всё мое естество, кричало свернуть обнаглевшей дамочке шею. Одним быстрым движением, чтобы долго не мучилась, но получила заслуженное.

Однако с другой стороны, где-то в глубине, остатки человечности просили меня отпустить ее восвояси. Не трогать. Пощадить. Я лихорадочно метался между первым и вторым, и так же лихорадочно мой взгляд метался с шеи Виктории на ее испуганное посиневшее лицо.

Обезьянки нетерпеливо прыгали рядом, ожидая одного моего приказа и злобно вереща. Их инстинкты твердили им то же, что и мне. Отчего-то я так же был в этом уверен.

Но несмотря на все тяжбы, что причинила сестрица и мне, и бывшему хозяину этого тела… в данный момент передо мной, кривясь от нехватки воздуха, стояла беззащитная женщина. Как бы ни противно было осознавать это, но так и есть.

Мне хватило резни в особняке Вронских, чтобы понять, что путь по головам — это не мое. И мираж той твари в окружении трупов снова заставил меня вспомнить о том, чего ни в коем случае допускать нельзя.

— Возвращайся в машину, — приказал ей, не ослабляя хватку. — И придумай достаточно убедительную ложь для того, чтобы из-за твоих связей репутация рода не пострадала. Поняла?

Сестрица яростно закивала, и только после этого я отпустил ее и дал возможность набрать в грудь побольше свежего воздуха.

Я еще пожалею об этом. Я однозначно об этом пожалею, но опускаться до ее уровня… такого себе больше не позволю.

Стоило Виктории удрать, сверкая обнаженными телесами, заглянул в ближайшее ко мне окно. Твою мать… Действительно, что же я такое?

Голову мою окружало сияющее гало, испуская свет еще ярче того, что источало тело. Волосы заметно отрасли, и топорщились теперь в разные стороны. Приоткрыл рот, демонстрируя самому себе в отражении широкие удлинившиеся клыки, сместившие оба ряда зубов в стороны.

Остервенелый собачий лай откуда-то сбоку отвлек меня от «самолюбования», и я повернул голову в сторону его источника.

— Эй, кто там?! — практически сразу раздался сиплый мужской голос.

Так я понял, что завод, на территории которого я сейчас находился, охранялся.

Глава 9

Мужичок, бросившийся защищать вверенную ему территорию, так и застыл с фонарем в руках, завидев меня. А я и не пытался дать деру. Вряд ли хоть кто-нибудь, не считая близких мне людей, узнал бы во мне того самого Димитрия Гордеева.

Собаки, понесшиеся уж было на меня впереди сторожа и заливаясь лаем, смолкли в один момент. Заскулили, попятились. Мне достаточно было вскинуть погустевшие в ходе метаморфоз брови и воскликнуть:

— Бу! — чтобы и мужик, и его сторожевые псины, сверкая пятками, вернулись туда, откуда вылезли.

Но и задерживаться здесь не мог. Вопрос времени, когда дрожащими от испуга пальцами этому старикану удастся набрать номер и вызвать наряд на поимку злостного нарушителя. Усмехнулся, представляя, какую околесицу он им наплетет. Вплоть до того, что оборотень из леса вышел, дабы полакомиться одним крайне ответственным и суховатым сторожем. Фу, гадость какая…

— И когда это закончится? — уточнил у моих маленьких подданных, крутившихся