Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. [1944-1945] - Леонид Леонов

Артналет прекратился внезапно, наступила звенящая тишина. Пыль, дым, тротиловая гарь медленно плыли вдоль траншей, постепенно оседая и высветляя даль. Курсанты волновались и ждали нашей артподготовки, но ее не было. Может, отменили наступление?

Но вот наконец грохнуло в нашем тылу, и в ту же минуту через траншеи, завывая на разные голоса, понеслись снаряды и мины. Артиллерия била по немецкому переднему краю, по проволочному заграждению. Взлетали в воздух столбики, окутанные колючей проволокой. Уже весь передний край немцев был окутан пылью и дымом, а артиллерия все била и била, и снаряды все проносились у самой головы, и от каждого такого визга мы невольно сжимались и вдавливались в землю.

Постепенно артиллерия перенесла огонь в глубину немецкой обороны, по цепи передали команду: «Приготовиться к атаке!» Стали ждать сигнала. Но сигнала почему-то не было. На нашем участке канонада уже почти стихла, только слева и справа артиллерия все еще продолжала работать. Особенно слева — оттуда доносился обвальный грохот, словно рушились гигантские горы. И тут мы увидели, как немцы стали выскакивать из окопов и во весь рост бежать к себе в тыл. Из наших траншей открылась беспорядочная стрельба, послышалось какое-то улюлюканье, шум, крики. Наконец шпокнуло справа, словно разорвался резиновый шарик, взвилась в небо, оставляя белый след, ракета, вверху распалась на три красных огонька.

— Вперед! В атаку! Ура!

Курсанты высыпали из траншей, ринулись к немецким окопам. У проволочного заграждения замешкались: проходов настоящих не было, разорванная проволока цеплялась за обмундирование, рвала его в клочья.

— Вперед! Вперед! — донесся уже охрипший голос взводного. — Шинели!.. Шинелями накрывайте проволоку!

Минометный огонь с немецкой стороны прекратился, и мы в рост устремились к Днестру. Но тут с противоположного берега ударили пулеметы, мы залегли, стали зарываться, прятаться за кусты.

— Почему остановились? Кто приказал окапываться? — это был голос командира роты. — Форсировать немедленно!

Быстро стали выламывать из немецких блиндажей бревна, доски, сбивать примитивные плоты, бросились в воду. Немцы перестали поливать нас пулеметным огнем — то ли наши сбили их, то ли они затаились, подпуская нас поближе. Но нет, никакого подвоха не было, немцы просто ушли, мы благополучно перебрались на другой берег и ринулись вдогонку за ними. Вдали сплошным облаком поднималась пыль — то немцы поспешно отступали.

По садам и виноградникам, по зеленым холмам и долинам, с холма на холм, полями, огородами, почти все время бегом, гнали мы немцев до самого Кишинева.

Дальше наш батальон не пошел. В городе мы заняли старые, из красного кирпича, военные казармы. Усталые, запыленные, повалились, кто как мог, не раздеваясь, прямо на полу.

В Кишиневе мы не пробыли, наверное, и трех суток. Однажды вечером батальон наш подняли и повели к станции с названием особенно желанным для солдат — Затишье. А я и еще пять человек из батальона во главе с лейтенантом были отряжены вперед на новое место дислокации, и назывались мы квартирьерами.

Наша 5-я Ударная армия передислоцировалась на 1-й Белорусский фронт.

Юрий Ленчевский. Здравствуй, граница!

1

Это был поистине праздничный и исторический день. Группа пограничников устанавливала первый столб на государственной границе Союза Советских Социалистических Республик с Румынией…

А все началось с того, что 26 марта 1944 года войска 2-го Украинского фронта на 85-километровом участке севернее Цигеи вышли на госграницу. В этот же 1009-й день войны небо Москвы расцветил салют, возвестивший начало полного освобождения родной земли от немецко-фашистских оккупантов.

Выход на государственную границу проходил радостно и торжественно, и это вполне объяснимо и понятно. Здесь пограничники проливали свою кровь в памятное утро 22 июня сорок первого года. Заставы были колыбелью их мужества, стойкости.

Внешне же это важнейшее событие выглядело так: привезли отесанный дубовый кряж, врыли его в землю, прибили фанерную дощечку с четырьмя буквами «СССР». Пограничники поклонились столбу. Командир снял с плеч вещмешок, достал из него выцветшую зеленую фуражку, пронесенную им через войну, надел ее. Прогремел троекратный салют, и граница начала жить своей жизнью.

Выход на государственную границу был радостен не только для пограничников, но и для всего советского народа. 27 марта 1944 года «Правда» писала: «Вот она… долгожданная, трижды желанная государственная граница нашей Отчизны, тридцать три месяца назад попранная врагом». О восторженной встрече народом известия о выходе советских пограничников на охрану рубежей свидетельствуют приветствия партийных, государственных, военных и общественных деятелей, писателей и ученых, рабочих и колхозников. Крупнейший советский полководец Маршал Советского Союза Г. К. Жуков так говорил о пограничниках: «Я всегда был спокоен за те участки фронта, где стояли в обороне или шли в наступление пограничные войска…»

В тот же памятный день — 26 марта — началась Одесская наступательная операция войск 3-го Украинского фронта. Цель операции — разгромить приморскую группировку противника, освободить северо-западное побережье Черного моря и Одессу, выйти к границам Румынии. В результате успешного наступления было восстановлено 400 километров западной границы. 20 мая охрана государственной границы с Румынией была принята Молдавским пограничным округом.

В августе сорок четвертого года пограничные отряды принимали под охрану советско-польскую границу. Одним из первых на этот участок вышел пограничный отряд, сформированный в Харькове. А 5 августа на охрану советско-польской границы вышел пограничный отряд, сформированный в Смоленске. Вскоре по всей линии советско-польской границы заступили и другие пограничные отряды. К 10 августа на охрану рубежей вышел в полном составе весь Украинский пограничный округ.

После заключения перемирия СССР с Финляндией части Красной Армии прекратили военные действия и 27 сентября вышли на советско-финскую границу. 1-й пограничный полк принял под охрану один из освобожденных участков границы 8 октября, а 7 ноября, к 27-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, пограничные наряды несли службу на всем протяжении от Баренцева до Черного моря.

Первые пограничные части, вставшие на охрану восстановленной границы, встретились с большими трудностями. Все помещения довоенных застав лежали в развалинах, пограничные знаки и другие обозначения на государственной границе были уничтожены.

Выйдя на границу, пограничники сразу же повели решительную борьбу с нарушениями советских рубежей. Только в течение одних суток пограничным отрядом на границе с Польшей было задержано около трех десятков нарушителей. Этот период характерен усилением борьбы против вооруженных банд украинских буржуазных националистов и других националистических групп, а также с оставшимися в приграничных районах агентами гитлеровской разведки, шпионами и диверсантами.

Большие трудности служебной деятельности пограничников в первые месяцы были связаны с близостью фронтов, для обеспечения которых через границу шел огромный поток грузов и людских резервов, а также с возвращением на родину угнанных в неволю немецкими оккупантами в годы войны советских граждан. Скопление в приграничных районах большого количества людей использовалось гитлеровской разведкой для заброски в эти районы своей агентуры, а также создавало определенные удобства для мелких групп противника, пробиравшихся на запад. Поэтому от пограничников требовались исключительная бдительность, осторожность, решительность и находчивость.

2

На рассвете одного из дней 1944 года на шоссе, по направлению к Ржеву, оперативный работник погранвойск остановил мотоцикл с коляской. За рулем — майор с Золотой Звездой Героя Советского Союза. С ним женщина, младший лейтенант. Документы майора и его спутницы оказались в порядке.

— Откуда едете? — спросил проверяющий.

Майор назвал пункт. От места их встречи пункт находился километров за двести. «Ехали не меньше четырех часов. А всю ночь шел дождь! Почему же они сухие?..» — и проверяющий предложил пассажирам следовать в поселок.

Кроме удостоверения личности сотрудника контрразведки «Смерш» и командировочного предписания, у майора и его спутницы были особые документы, в которых указывалось, куда, зачем и согласно чьему приказу они направляются. Подписи, печати — казалось бы, внушительные документы. Безупречная экипировка. У майора с собой даже вырезки из газет о его награждении орденом. Словом, как говорится, — комар носа не подточит. А они оказались террористами немецко-фашистской разведки.