Детектив на краю лета - Устинова Татьяна

– Ну, на килограммы или, может, бочками? Ты знаешь, Ташенька?

– Нет.

– На сотни, – сообщил Владимир Иванович. – Если с возов, зелёные, а если солёные, то на дюжины из бочонков.

Таша, уставилась на хвост Герцога Первого, который бодро бежал впереди, и ей казалось, что она вот-вот упадёт.

…Что с ней такое?!

Вся компания свернула в тень – здесь с реки дул прохладный ветер, и ей стало полегче.

– Вон твои мыши, видишь? – спросила Наталья Павловна.

В конце скверика действительно стояли на постаменте фигуры, похожие на мышиные, а возле постамента происходило что-то… странное. Небольшая толпа людей глазела, шевелилась, раздавались напряжённые голоса, потом кто-то закричал на всю улицу:

– Милиция! Милицию вызывайте!..

– Да какую милицию, полицию!

– Звоните, звоните!..

– Они сами разберутся!

– Где разберутся, его убьют сейчас!..

Владимир Иванович и Степан Петрович как по команде помчались, за ними кинулся Герцог Первый.

– Герцог! – закричала Наталья Павловна. – Стой! Стой!..

Таша тоже побежала не чувствуя ног.

Возле памятника мышам какие-то люди избивали человека.

Избивали они его молча, сосредоточенно, поэтому так долго не было понятно, что именно происходит. Матери спешно уводили детей, те упирались и не шли, мальчишки постарше, наоборот, бежали со всех сторон, чтоб поглазеть, взрослые стояли кругом, и никто не вмешивался. Только женщины пошумливали, всё собирались вызвать полицию, но, похоже, никто пока не вызвал.

Таша пролезла между людьми и поняла, что возле памятника избивают… Богдана.

Она ахнула и схватилась за щёки.

– Так, – сказал рядом Владимир Иванович совершенно спокойно. – Ты, Наталья Павловна, вызывай наряд. И собаку не отпускай. Слышишь?

– Да, да, – выговорила Наталья Павловна. Глаза у неё сделались как блюдца, дрожащими руками она стала цеплять на Герцога Первого подводок.

Таша бросилась в кучу дерущихся и стала оттаскивать их от Богдана.

– Что вы делаете?! – тоненько кричала она. – Вы что, с ума сошли?!

– Да, мужики, нехорошо, все на одного, – сказал Степан Петрович, ловко выдернул Ташу из толпы и толкнул на Наталью Павловну. Та с обеих сторон схватила её за бока.

– А ты, дядя, не лезь, куда тебя не звали, – грозно сказал кто-то из дерущихся.

– Или сам получишь!

– Нет, ну, нехорошо выходит! – продолжал увещевать Степан Петрович.

– Ты глянь на него! Турист, а выпендривается! Или ты с ним заодно?! А?! С ним?! Бей его, мужики, тут ещё один!

И сразу вся куча-мала разделилась на отдельных людей – у всех были потные красные лица и безумные, распалённые дракой глаза, – и они двинулись на Степана Петровича.

– Мужики, – сказал он совершенно спокойным голосом, – вы поаккуратней, поаккуратней!

– Да мы аккуратно!..

– Пустите меня! – закричала Таша и стала вырываться, но Наталья держала её крепко.

После того как она закричала, разом заголосили все женщины, завизжали ребята, и Веллингтон Герцог Первый стал рваться с поводка, залаял и захрипел.

Степан Петрович зачем-то оглянулся, улыбаясь кривой улыбкой, Владимир Иванович махнул на него рукой, и тут подлетел первый из нападавших, жилистый парень в ковбойке, порванной на плече, и в высоких кроссовках. Он ещё только подлетал к Степану Петровичу, не совсем и приблизился, но вдруг споткнулся обо что-то, качнулся вперёд, а потом повалился на спину.

– Твою мать!..

Второй нападавший тоже упал и тоже неудачно, тут оставшиеся сообразили, в чём дело, и навалились все разом.

Но ничего из этого не вышло. Атака захлебнулась.

Орда как будто сама по себе оказалась разбита на отдельных воинов, двое так и остались лежать на земле, ещё одного Владимир Иванович запулил в куст сирени, росший ради красоты рядом с памятником мышам, другого Степан Петрович пристроил лицом вниз в большую лужу как раз под красивым кустом сирени, а остальные сами по себе делись неизвестно куда. Собравшийся народ так до конца и не понял, куда они делись, кажется, разбежались, какая-то бабка крикнула:

– Держи, держи!

Но никто никого держать не стал.

Отряхивая руки, словно долго возился в пыли, Степан Петрович подошёл к Богдану, который сидел, прислонившись спиной к основанию мышей.

– Жив, цел?..

Богдан смотрел на него и моргал. Борода у него сбилась немного на сторону и была повыщипана, из носа текла кровь.

Степан Петрович за грудки, за клетчатую рубаху, поднял его и поставил на ноги.

– Убивают! – пискнули из толпы.

Степан ощупал пострадавшего – ноги, руки, шею, – потом пристально посмотрел в глаза. Богдан опять моргнул.

– Зубы целы? – спросил Степан и будто собрался полезть ему в рот, но тут Богдан мотнул головой, отстранился и сказал внятно:

– Целы.

– Наташ, ты полицию вызвала? – спросил Владимир Иванович у Натальи Павловны.

Пристроенный в куст боец зашевелился и неуклюже, задом вверх, стал выбираться.

– Вызвали, вызвали! – сказали из толпы. – Едут! Как же! Дождёшься их! Пока приедут, тут поубивают всех!

– А кто кого убивает-то?!

– Да вон мужики здоровые на пацанов напали! Туристы проклятые, все беды от них! Небось из Москвы! Откуда им ещё быть!

Таша всё держалась за щёки и с трудом переводила дыхание.

Взревела сирена, и возле памятника остановилась полицейская машина, из неё стали поспешно выбираться люди в форме.

– Ну что? – спросил Степан Петрович будничным голосом. – Продолжим отдыхать?..

Возвращаться на теплоход Таша и Наталья отказались решительно. Герцог Первый тоже отказался и тоже решительно.

– Там и без вас свидетелей навалом, девчонки, – уговаривал их Владимир Иванович, – ну чего в отделение ехать, лучше полдничать ступайте!

– Нет уж, – сказала Наталья решительно. – Вместе так вместе!..

В участке было до того жарко и душно, что Таша моментально покрылась липким потом – вся с головы до ног. Пахло канцелярией, немытым телом и как будто машинным маслом.

Самое ужасное, что Владимира Ивановича и Степана затолкали в клетку, туда же, куда и остальных четверых, а когда Наталья начала протестовать, низенький человек в форме грозно сказал, не глядя на неё:

– Разберёмся, гражданка! Прошу сесть и не мешать следственным действиям!

– Каким ещё действиям, – возмутилась Наталья Павловна, прижимая к себе Веллингтона, словно его тоже собирались посадить за решётку как нарушителя общественного порядка. – Они бы его убили, эти придурки! Они же били Богдана – все!

Тут низенький в первый раз взглянул на неё, чему-то удивился, подтянулся, расправил плечи и представился:

– Капитан Воробьёв. А вы тоже, стало быть, с парохода? Или супруга?

– Мы все с теплохода «Александр Блок» и были на экскурсии! К памятнику мы подошли, когда там уже… избивали вот этого человека! – И она кивнула на Богдана, который сидел на жёстком клеенчатом стуле и поминутно шмыгал носом.

– Ну пройдите в кабинет, пройдите!

– Товарищ капитан, – говорила Наталья Павловна очень убедительно, входя в тесное помещение, где под потолком вяло крутился вентилятор и стояли несколько столов и стульев, – не было никакой драки. Было самое настоящее избиение! Вон те четверо избивали Богдана, он тоже с нашего теплохода! И даже не четверо, их гораздо больше было! Но остальные убежали, когда наши… вмешались.

– Вы проходите, проходите!..

Таша зашла следом, на неё никто не обращал внимания. Наталья Павловна вся пылала от негодования и была очень красива – видимо, это как-то тронуло за душу товарища капитана, потому что он стал любезен и добродушен.

– А что это у вас, зверок какой?

– Это собака. Послушайте, товарищ капитан…

– Какая же это собака? – удивился капитан. – Это, так сказать, непонятность какая-то, а не собака! У тестя моего, к примеру, собака! Волков по осени давит, волкодав называется, а это что ж такое?.. Документики есть?

– На собаку? – не поняла Наталья Павловна, и капитан позволил себе улыбнуться.