Черная Королева тамплиеров - Лариса Капелле

— Не ожидал вас увидеть, Кася, — вышел из-за какого-то подобия прилавка Арман.

— Мне захотелось поговорить, — улыбнулась она.

— О Черной Королеве? — с пониманием произнес Арман, и лихорадочный блеск на мгновение возник в его черных глазах.

— О ней и узнать побольше об истории замка.

— Понятно. Надеюсь, это никоим образом не связано с гибелью вашего нотариуса. Кстати, вам известна причина его гибели? — спросил он торопливо.

— Пока нет, — ответила она, исподтишка рассматривая антиквара. Он сегодня явно был на взводе. И эта странная привычка постоянно сплетать и расплетать пальцы. Не захочешь, а внимание обратишь. Тем более что пальцы у него были удивительно изящными, с ровными и ухоженными ногтями. Она подумала, что всегда представляла себе представителей этой профессии несколько иначе.

— Жаль. — Явное разочарование промелькнуло на его смуглом лице, но он тут же исправился. — Бедняга, приехать сюда, чтобы найти свою смерть!

Его интерес Касю несколько удивил, но она тут же успокоила себя. Событий в небольшой деревушке было мало, и любое происшествие вызывало вполне нормальное в данных условиях любопытство.

— Вы успели с ним встретиться? — задал он следующий вопрос.

— Нет, к сожалению, не успели, — призналась она.

— Значит, вы так и не узнали, зачем он сюда приезжал, — с непонятным облегчением произнес Арман.

— Нет, — слегка напряглась Кася и не стала вдаваться в подробности, ни тем более пересказывать непонятные слова погибшего о какой-то странной организации, стоявшей за внезапным интересом Раймона Ламберта, ни о странном предсказании, что Фредерик был не последним. Однако нотариусу не было суждено узнать о том, что его предсказание сбылось.

— Наверное, сложности с завещанием? — продолжал демонстрировать чудеса неделикатности Арман.

— Не знаю, полиция нам пока ничего не объяснила.

— Ну что ж на «нет» и суда нет, — развел руками ее собеседник, — вернемся тогда к нашей уникальной Черной Королеве.

— Только существовала ли она в реальности?

— Вы не верите?

— Хотела бы верить, — искренне ответила она, — только, похоже, никаких реальных доказательств ее существования нет…

— Как это нет?! Кто это вам сказал? Мишеле? Этот самонадеянный солдафон-самоучка! А свидетельства очевидцев! — не на шутку вскипел Делатур.

— Каких очевидцев? Вы это серьезно?

— Вы что, тоже подвергаете сомнению реальность существования Черной Королевы? Подождите меня, я сейчас. — С этими словами он развернулся и скрылся в примыкающей к лавке комнате.

Довольная Кася стала оглядываться. Священный гнев антиквара ей был только на руку. Теперь она вполне могла рассчитывать на разъяренного самонадеянностью защитника памятников старины Делатура. Арман явно на дух не переносил Мишеле, и эта «любовь» была взаимной. В ожидании она стала проглядывать висевшие на стене за прилавком вырезки из газет и журналов, в которых упоминались антикварная лавка и ее владелец. Глаза сами собой остановились на достаточно свежей вырезке с броским названием: «Черная Королева, а что, если она действительно существовала!»

Автор заметки рассказывал об известных Черных Мадоннах, подробно останавливаясь на Черной Деве Рокамадура. Говорил о гонениях, которым подвергались небольшие скульптурки из дерева. И в том числе рассказывал об исчезнувших Мадоннах. Самое интересное помещалось в конце статьи. Журналист поведал о своем знакомстве с другим страстным поклонником истории Черных Мадонн: антикваром Арманом Делатуром. Тут же был дан адрес лавки и несколько хвалебных рекомендаций профессионализму и самоотверженности антиквара. И в конце добросовестно пересказывалась легенда, которую Кася уже хорошо знала.

— Надеюсь, что не заставил вас долго ждать! — Арман с торжествующим видом появился в дверном проеме. В руках у него была небольшая шкатулка, обитая почерневшим от времени бархатом.

— Нет, конечно нет.

— В любом случае ваше ожидание было не напрасным, посмотрите на это!

С этими словами он вытащил из шкатулки изрядно расхристанную книгу в потертой обложке.

— Что это?

— Дневник одного аристократа времен Людовика Четырнадцатого, я его нашел в этой самой шкатулке. Владельцы, молодая пара, мне продали и ящик, и дневник. Все это им досталось от одной старой дамы, за которой они присматривали. Поэтому, сами понимаете, никакой сентиментальной ценностью для них все это не обладало, а вот материальной — вполне. Нужно сказать, что мне пришлось поторговаться. Они себе представляли, что держат в руках рукопись чуть ли не самого Блэза Паскаля, так что пришлось их немного охладить.

— Я могу прочитать?

— Конечно, для этого я его и принес, — улыбнулся Арман, и Кася принялась вчитываться в неровные и частично выцветшие строчки многовековой давности.

«Именно сейчас, когда откладывать больше некуда и незачем, когда Господь совсем скоро призовет меня к себе, и я наконец увижу ту единственную, к встрече с которой я готовился весь мой земной путь, хочу рассказать о событии, изменившем мою жизнь. Раньше я всегда обладал счастливой натурой существа, идущего по жизни с легкостью. Судьба меня не испытывала никакими особыми препятствиями. Про таких говорят: в рубашке родился. Эта защитная аура оберегала меня лет до тридцати: беззаботное детство в семье, может быть, и небогатой, но гордившейся знатностью и славностью своего рода. Любящие родители, старшие сестры, все как одна чрезвычайно удачно вышедшие замуж, все баловали меня без удержу. Юношей я потерял родителей, но заботу обо мне взяли на себя две сестры: Аделина и Амалия. А я беззаботным мотыльком порхал между особняком Амалии в Париже и замком Аделины в Провансе.

Осенью 16 … года, когда мне надоело пасмурное парижское небо и изрядно наскучил парижский бомонд, я отправился к Аделине и ее мужу маркизу де Сарту. Путешествовать я любил, особенно мне нравилось открывать новые и неизвестные мне уголки. На этот раз на границе Оверни я остановился на ночлег в небольшой деревушке Камбрессак под кровом одного человека, с которым я познакомился в Париже в салоне мадам д’Орсиваль. Звали его Жан Латур, и был он сельским кюре. Каким это образом простой провинциальный священник мог попасть в один из самых популярных в тот сезон парижских салонов, скажете вы. Могу признаться, что меня самого это удивило. Но только до поры до времени. Жан Латур оказался преинтереснейшим человеком и большим оригиналом. Во многом он был явным вольнодумцем, говорил о равенстве всех перед Творцом, из которого следует, что в истинном и богоугодном обществе все индивидуумы должны быть равны и перед законом, и перед судьбой. Далее рассказывал об интереснейших экспериментах и усовершенствованиях, которые значительно облегчили жизнь его прихожан. Но самое интересное приберег напоследок. И открыл его только мне, в ту нашу вторую и последнюю встречу.

— Вы были мне посланы самой судьбой! — воскликнул Жан. — Следуйте за мной, и вы сами все поймете.

Я послушно и не задавая вопросов последовал за этим оригинальнейшим человеком. Латур прекрасно знал местность и, несмотря на то что начало смеркаться, шел быстро. Я еле поспевал за ним. И если бы этот кюре не был настолько симпатичным и вызывающим доверие человеком, я, может быть, и задал бы себе вопросы или начал волноваться. Но, признаюсь, в моей голове не было ни малейшего намека на подозрение. Я послушно следовал за ним, и единственным, что занимало все мои мысли, было, как бы не споткнуться и не зацепиться за какую-либо корягу. Каково же было мое удивление, когда он привел меня к высокому строению, напоминающему замок.

— Мы не потревожим его хозяев? — негромко спросил я.

— Замок заброшен, последние хозяева оставили его больше ста лет назад, — сказал мой спутник.

— Почему он был оставлен? — поинтересовался я и высказал самую вероятную причину: — Они разорились или умерли?

— Нет, вовсе нет, — уклонился почему-то от ответа Жан.

— Тогда что случилось? — продолжал я настаивать. Все-таки, согласитесь, не каждый день древний и благородный род оставляет замок на произвол судьбы. Слава предков и родовые корни никогда не были для меня пустыми вещами. Я привык гордиться, что мои предки служили Гюго Капету и его потомкам, пока проклятие тамплиеров не настигло последних представителей этого славного рода. Впрочем, потом представители моей фамилии долго и славно служили и Валуа, и Бурбонам. Поэтому к судьбе заброшенных замков я всегда был неравнодушен.

— Вы уверены, что хотите об этом узнать?

Вопрос был несколько странным, но подтвердил мое горячее желание больше выяснить об истории этого странного замка. Взгляд Латура, который он бросил на меня, был несколько странным, но еще удивительнее были слова, произнесенные вслед: