Золото по ленд-лизу - Валерий Ванико

        - А блатные снова  припухают, бережет их «хозяин» - сплевывает    бывший боксер, когда отрядный, назвав их  номера, распускает строй.

        - Ничего, - скалится  Душман, - погода вон какая,  разомнемся на свежем воздухе. Эх, братцы, рвануть бы в тундру, там свобода!

        - В тундре говорят не выжить, - замечает Огнев.

        - Туфта. Мой дед - моряк в войну по ней месяц выходил к своим. Бежал с товарищем из немецкого плена и ничего, дошел. Правда, потом его определили в штрафбат, но ничего, с войны пришел героем.

        - Жив?

        - Ну да, крепкий черт. После войны дальнобойщиком  работал до семидесяти. Все мечтал  снова в  те места съездить, дружок там у него погиб. И меня хотел прихватить.  

        Да, видать, не судьба. Как я сел, старик сильно сдал.  Он же меня и вырастил, как батю в шахте задавило. Вот такие дела.  Выйду, деда не оставлю. А ты, прапор, как «откинешься», приезжай к нам в гости, в Ростов. С дедом познакомлю, у него свой дом в старом районе, на Седова.  Фамилия, как и у меня, Вонлярский.

        - Спасибо,  Душман, может и заеду.

        На следующее утро, серая колонна заключенных, в окружении конвоя с собаками, неспешно шествовала к месту разгрузки.

        Когда проследовали  мост и подошли к причалу, конвоиры заняли свои привычные места  и «зэки» приступили к работе. Из трюмов барж  они извлекали  бумажные мешки с цементом и по шатким  деревянным сходням таскали их на пристань, где укладывали в штабеля.

        Ближе к обеду, когда пригрело осеннее солнце,  многие, и в том числе Огнев,   сняли лагерные бушлаты.

        - Ну, что, Юрок, последний рывок и на «съем»?  - спросил  раскрасневшийся  Душман, когда они перекуривали в  темном трюме.

        - Да, наверное, пора. А ну-ка, поддай мне  тот мешок. 

        Приятель взвалил ему на плечи очередной куль, Огнев выбрался из трюма и ступил на шаткую сходню. На ее середине он внезапно оступился, коротко вскрикнул и, не удержав равновесия, вместе с мешком, полетел в воду.

        - Полундра! Человек за бортом!  - хрипло заорал наблюдавший за разгрузкой  из рубки баржи  пожилой шкипер, и к месту падения сразу же бросилось несколько человек.  Но на поверхности воды так никто и не появился. 

         Несколько минут охрана бестолково  суетилась у трапа и вдоль ржавого борта баржи,  а затем старший -  молоденький прапорщик, приказал выстроить всех «зеков» на пристани и лично всех пересчитал.

 В наличии оказалось сорок девять человек.

         -  Утоп, стервец, -  спокойно заявил  его заместитель, плотный сержант- сверхсрочник,  и смачно харкнул в  воду. - Ничего, сактируем, не расстраивайтесь, товарищ прапорщик.

        Затем, для проформы, сержант и матрос с баржи пошарили принесенными с нее баграми в месте падения заключенного  и у борта.

        - Хрен чего тут найдешь, дна не достать, - хмуро пробурчал матрос, и на этом поиски закончились.

        После обеда, в колонии, по этому поводу администрацией был составлен акт о несчастном случае на производстве, и заключенного  «К- 513» исключили из лагерных списков.

        - Вот так, Санек, - сказал   Зингер  после вечерней поверки  Душману. - Загнулся Максим, ну и хер с ним.

        - Э, не скажи, Витек, - когда мы в трюме курили, у Юрки «гады» были расшнурованы. А прапор, как  ты заметил, мужик аккуратный. К чему бы это? И никакой он не мотопехотинец. Таким приемам тех не учат.  Думаю, «подорвал» он.

        - Может  ты и прав, - согласился  Зингер …

  Глава 2. Старые счеты

        Простившись с Огневым  и покинув территорию колонии,  Шмаков  сел в стоящий  у ее административного корпуса  пыльный «джип» и тронулся с места.  Cпустя час, вырулил  на трассу Мурманск - Петрозаводск и прибавил газу.

        Да, не думал он, что ему придется встретиться с Огневым при таких обстоятельствах. В отличие от их многих однокашников и самого Алексея, которые вынуждены были оставить службу вскоре после развала СССР, Юрий ее продолжил и добился значительного продвижения во вновь созданной силовой структуре. И объяснялось это не приспособленчеством, а фанатичной преданностью избранной профессии. Из-за нее он так и не обзавелся семьей, собственным углом и  новыми друзьями.

        Старых не забывал,   искренне радовался  коротким встречам и никогда не отказывал в помощи.

        Был в их числе и Шмаков, на которого с год  назад здорово «наехали» местные правоохранители. После  вмешательства москвича,  его  фирму  они обходили десятой дорогой.

        Теперь Огнев никто. Даже если ему удастся побег, в организации которого Шмаков обещал  помочь.

        Дома он рассказал жене о встрече с Огневым, предупредив, что бы она не распространялась по этому поводу. Узнав, за что тот попал в колонию и сколько ему сидеть, обычно сдержанная   Зея расплакалась и долго не могла успокоиться.

        - Алексей, Юре надо как-то помочь, - заявила она.

        - Я и пытаюсь. Встретился и привез ему передачу. Чуть позже организую посылку.

        - Это не то. Нужно нанять  хорошего адвоката и написать жалобу в Верховный суд.

        - Малышка, все это ерунда, неужели ты до сих пор веришь в справедливость?

        - Да, верю.

        - А я нет.

        В результате они поссорились, но их с Огневым план, Шмаков не раскрыл.

        В последующие дни он вплотную занялся им в своей части и подготовил практически все для побега, в том числе карту и новенький «ТТ», приобретенный  через знакомого, на одном из воинских складов.  Дело оставалось за главным - организовать закладку. Для этого снова пришлось выехать в расположение колонии  (Зее Шмаков сказал, что едет на сутки в лесхоз) и, дождавшись ночи, пробраться на дебаркадер. Это оказалось несложным, благо причал  никем не охранялся. 

        Там Шмаков  спрятал объемистый  рюкзак в одной из кабин душевой, на следующее утро, через знакомого прапорщика, за сто долларов, передал для  Огнева записку о месте закладки и двинулся в обратный путь.

        На подъезде к городу, в салоне «Нивы» раздался звонок, и секретарь Шмакова сообщила, что в офисе фирмы сотрудниками милиции проводится обыск.

        - Сейчас буду!  - рявкнул тот и прибавил газу.

        Этот визит не был первым, и Шмаков отлично знал, кто за этим стоит.

        Еще в бытность работы в республиканском КГБ, когда он курировал милицию, в поле зрения его оперативников попал начальник ОБХСС ГУВД Петрозаводска. Вскоре того взяли с поличным при получении крупной взятки, возбудили уголовное дело и передали   для расследования в прокуратуру. Однако вмешался тесть милицейского начальника, работавший в республиканском ЦК.

        В результате дело прикрыли, а борца с расхитителями соцсобственности  перевели  на аналогичную должность в один из отдаленных районов. Затем повеяли ветры перемен и он, не без помощи тестя, перелившегося в новые властные структуры, вновь возник на горизонте. Сначала в качестве одного из заместителей начальника ГУВД Петрозаводска, а затем,  с приходом нового генерала из Москвы - начальника ГУВД.  

        И сразу же у Шмакова начались неприятности.  Его фирму стали рьяно проверять. Сначала районный, а потом и городской ОБЭП. Располагая старыми связями в Москве  и республиканских силовых структурах, он отбился от назойливых проверяющих. И вот теперь они возникли снова. Причем в самый неподходящий момент.  

        В стране завершилась очередная  реорганизация  системы,  в ходе которой она в очередной раз «обновилась», отторгнув старые  советские кадры. «Ушли» практически всех бывших сослуживцев Шмакова. А кто остался, сидел ниже травы, тише воды.

        Подъезжая к  своему офису, расположенному в одном из  административных зданий в районе порта, Шмаков увидел стоящие  у   подъезда черную «Волгу» и микроавтобус с тонированными стеклами.

        В фойе  его встретили два омоновца  в масках и с автоматами. Выяснив личность, один из них сопроводил Шмакова на второй этаж, в его кабинет, где за столом сидел  молодой рыжеволосый  человек в замшевой куртке и, дымя сигаретой, просматривал лежащие перед ним папки с документами.   Второй, чуть постарше и в форме капитана милиции,  рылся в шкафах  в комнате отдыха.

        Здесь же, в кабинете, на стульях у окна, сидели бледные секретарша и главный бухгалтер.

        - А вот и хозяин, - ухмыльнулся  рыжий. - Я начальник следственного отдела ГУВД майор Ветров. Вот санкция на обыск вашего офиса и складских помещений -  прошу, - протянул  он  Шмакову извлеченную из папки бумагу с гербовой печатью.

 Тот внимательно прочел ее.

        - Но здесь указано, что обыск проводится в связи с возбужденным в отношении меня уголовным делом. Какое еще дело, я ничего о нем не знаю!? - возмутился Шмаков.