Прости, но я хочу на тебе жениться - Федерико Моччиа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алекс удивленно смотрит на телефон:
– Что значит «какой сюрприз»? Мы совсем недавно разговаривали!
Ники понимает, что они могут его узнать, и быстро отходит в сторону:
– Ну, я всегда удивляюсь, когда слышу тебя… Знаешь, ты сегодня был таким милым.
– Сегодня? Когда это мы встречались? Если бы я захотел поговорить с тобой, то был бы еще в пижаме…
– Точно, ты был совершенно неподражаем… В этой пижаме… Алекс еще больше удивляется:
– Ники… Какого черта, ты что, пила?
Ники больше не может сдерживать Ондэ, им удается прижать ее к стенке. Ники старается спрятать телефон, прикрывает его рукой:
– Нет, хватит, стойте, это мое, мое…
Алекс слышит весь этот шум:
– Что твое? Ники?
Олли хватает ее Nokia, Алекс пытается что-то понять.
– Алло, алло, Ники? Что происходит?
Олли прикладывает телефон к уху.
– Нет, стой, верни его… Верни!
Ники борется, вырывается из хватки Эрики и Дилетты, пытается забрать телефон, но Олли тут же узнает, с кем она говорила:
– Привет, Алекс!
– Кто это? Олли?
– Да, конечно! Это я… Как ты?
– Хорошо, но что случилось с Ники?
Олли смотрит на пленницу других Ондэ:
– Ей пришлось срочно бежать в туалет. Очень захотелось пи-пи… Мы пили коктейли, травяные чаи, сам знаешь, как это бывает… Ах, вот она, вернулась, отдаю телефон.
Ондэ отпускают Ники.
– Алло? – Алекс, совершенно ошеломленный, стоит посередине дороги. – Ники, что случилось, что происходит?
– Олли же сказала тебе, не так ли? Я должна была пописать, не могла больше терпеть!
– Прости, но… Ты не могла взять телефон в туалет?
– Чтобы пописать? Но не могу же я одновременно говорить по телефону! Блинство! Это может быть видеозвонок, знаешь ли… А, ты хотел пошпионить за мной?
– Я? Вы все сумасшедшие. Ну, я иду домой. Увидимся позже?
– Хорошо, я позвоню, когда вернусь домой… – Ники нажимает кнопку «Отбой».
Эрика удивленно смотрит на нее:
– Эй, сколько раз вы перезваниваетесь?
– Много… Очень много, только и делаем, что друг другу звоним.
– Хуже, чем у меня, когда встречалась с Джо.
– И я надеюсь, что будет лучше! Без обид!
– Ах, я бы поспорила, что это не так.
Олли пожимает плечами, ей весело.
– Я тоже.
– Да что вы говорите… Вы хотели услышать его голос по телефону только потому, что не были уверены, что это Алекс. Как же вы ошибаетесь…
Дилетта садится на диван:
– Я была уверена, что это Алекс.
– Почему?
– Просто почувствовала… Ты бы ни за что не смогла внезапно бросить его и начать встречаться с другим.
Ники начинает притворно кокетничать:
– Ну, я бы не сказала… Люди меняются, вы же сами говорили. К тому же никогда не говори никогда. Ну, а ты, Олли, могла бы придумать что-нибудь получше, история с туалетом никуда не годится!
– Но он поверил…
– Он хотел в это поверить…
– Эрика!
– Я думаю, иногда мужчины прекрасно знают, что происходит на самом деле, но притворяются, не хотят мириться с реальностью. Вот посмотри на Джо: он думает, что с тех пор, как мы расстались, я встречаюсь с кем-то, но это не так…
– Подумай, что было бы, знай он правду.
– Уверена, он не поверит!
– Да… Я тоже так думаю…
– По-моему, его бы это настолько шокировало, что он стал бы геем.
– Олли!
– Именно! Если мужчина поймет, что его любимая женщина настолько изменилась, он перестанет интересоваться женщинами вообще! А вообще-то я ничего не имею против геев, наоборот…
– Что?
– Я собрала вас, чтобы отпраздновать! Меня приняли на стажировку в Дом моды! А там все геи!
– Круто!
– Что они все геи?
– Нет, я о стажировке!
– Да, я очень счастлива…
– Прекрасно! Поздравляю…
Олли бежит на кухню, хватает блюдо с тортом – бело-розовая глазурь с декоративными бантиками, а сверху надпись «Стажер… не рискует» и огромное число восклицательных знаков. Ставит торт в центр большого стола в гостиной.
Все подходят ближе.
– Что ты хотела сказать этой надписью?
– То, что я не рискую стать новой Моникой Левински… Я же говорила! Мой босс – гей!
– Олли, ты такая крутая!
– Я такая счастливая! По крайней мере, у меня появятся деньги и не нужно будет полагаться только на маму…
– Но если ты живешь тут, ты все равно ей должна!
– Конечно! А как еще я могла бы позволить эту квартиру?
– Мы вообще все живем с родителями, так и останемся детьми на всю жизнь…
– Нет, есть способ это исправить.
Олли отрезает первый кусочек торта.
Эрика берет его:
– Да, конечно, нас удочерит твоя мама и будет спонсировать.
– Можем замуж выйти.
– Это слишком скучно!
– Выйти замуж?
Ники берет второй кусок:
– Нет, выйти замуж только для того, чтобы уехать из родительского дома…
– Многие так и поступают… – Дилетта берет последний кусочек.
– Хорошо, но свадьба должна оставаться мечтой… Если даже она превратится в рутину, какой в ней смысл?
– Да, ты права.
На этот раз их мнение совпадает, по крайней мере, в этом вопросе. Девушки едят торт со сливками и сахарной глазурью, улыбаются и думают о чем-то своем, только иногда восклицая:
– Мм… Вкусно!
– Да… Еще килограммчик… Вот сюда.
Их глаза светятся счастьем, впереди у каждой неопределенное будущее, на языке сладость, а в сердце простая, но такая большая мечта. Собственный дом, где можно чувствовать себя свободно и безопасно. Обставлять его, фантазировать. И чувствовать себя взрослой.
Глава пятнадцатая
Ночь в городе. Кто-то уже спит, а кто-то, наоборот, мучается от бессонницы. Ночь светлых мыслей, убаюкивающих мечты. Ночь страхов и неуверенности, прогоняющей мечты. «Ночь раздумий и любви, открывающая объятия новому миру»[18], как поет Микеле Дзаррилло.
Ники, веселая и довольная, ныряет в постель и отправляет Алексу эсэмэску:
«Привет, дорогой, я дома и ложусь спать. Скучаю по тебе».
Алекс улыбается, читает, потом отвечает. «И я по тебе… Всегда. Ты мое ночное солнце, моя дневная луна, моя самая красивая улыбка. Я люблю тебя».
И все кажется таким спокойным. Легкий ночной ветерок, несколько облачков скользят по небу, как по большому синему ковру. Но на самом деле эта ночь не такая уж и спокойная.
Кто-то в другом доме даже не думает спать.
Энрико ходит взад-вперед по гостиной, затем медленно входит в комнату маленькой девочки, взволнованно смотрит в полутьме на ее личико, слушает дыхание, настолько легкое, что его замечаешь только вблизи. Вдыхает всей грудью тонкий аромат, этот запах новорожденного, впитывает в себя эту свежесть, очарование маленьких ручек, неуверенных, осторожно сжимающихся в кулачки и вновь разжимающихся на маленькой подушке, каждое движение наполнено
