Изгоняющий (СИ) - Белых Александр Александрович

Дорога вела через компанию.

— Эй! — окликнули Арчи.

Экзорцист остановился. Стоит ли ожидать неприятностей? Возможно. Как правило люди предпочитают не связываться с теми, кто имеет дело с незримыми потусторонними сущностями. Но это как правило. Униформа, строгий вид, опять же клинок — стоит подумать прежде чем начать задираться. И все же всегда найдутся те, кому плевать.

— Закурить не найдется?

Вопрос задал парень обладающий хорошо развитым телосложением. Подбородок немного задран кверху. Взгляд оценивающий и уверенный.

Остальные наблюдают. Кто с любопытством, кто скучающе.

— Я не курю. — Арчи выдерживает взгляд спокойно. После багровых всполохов глаза обычного подростка не пугают.

— Тогда может подкинешь мелочи нам на бутылку горячительного? — продолжает напирать парень. — А мы тебя угостим. Верно, ребята?

Заводила подмигивает остальным и большинство поддерживают его смешками и кивками.

— Боюсь, у меня нет на это средств. — Стараясь говорить размеренно, отвечает Арчи.

— А ты не бойся. — Нахально огрызается парень и делает шаг вперед, сокращая дистанцию. — Поди у самого денег полно, а для нас жадничает. А вот, если проверить? Вон сколько карманов на сумке! Слышал, у вас всегда водится серебро. Верно?

Арчи спешно просчитывает варианты. Думать следует очень быстро. Его субтильное телосложение и побитый вид манит точно мух на мед. Разгоряченные, выпившие алкоголь подростки забывают о чувстве страха и самоконтроле. Взять и попытаться убежать? Тогда точно не сдобровать. Ударить первому? А если накинутся толпой?

Экзорцист делает шаг назад и достает из ножен кинжал. А ведь этот клинок уже стал орудием смерти. Покойный Чарли, будь он неладен. И что самое удивительное — Арчи не испытывал угрызения совести. Он убил человека. И ничего. В душе тишина.

Заводила видит оружие в руке Арчи, но не отступает. Знает, что на него устремлены взоры приятелей. Вожак не имеет право испытывать слабость.

— Засунь зубочистку на место! — холодно цедит парень. — Не надо меня пугать.

Украдкой Арчи видит, как еще двое встают со скамеек. Один из них хватает пустую бутылку и со звоном разбивает о фонарный столб. Вот вам и столь же смертельное оружие. Ничья? Да нет. Перевес на стороне противника.

Слышится новый звон, затем еще и еще. Компания сбивается в стаю. Вот-вот начнется настоящая травля.

Сердце учащенно бьется в груди. Арчи отступает.

— Мне не нужны неприятности. — Экзорцист пытается из последних сил избежать драки.

— Ты сам напросился. — Ухмыляется вожак. Парню весело. На его стороне сила.

Арчи выставляет кинжал вперед на вытянутой руке. Как на зло вокруг никого больше нет. Надеяться на помощь прохожих и тем более полиции не приходится.

— Ну же, Кет! Покажи этому заморышу! — подбадривают вожака приятели. Раздается улюлюканье.

Травля началась.

Арчи вырос на улице. Драка молодому человеку не в новинку. Однако исход всегда разный. Бил он, били его. Но сейчас предстоит грязное избиение. И он это прекрасно понимает. Видит отражение агрессии в пьяных глазах. Пьяных не от алкоголя, от чувства вседозволенности. Это пьянит куда сильнее любого напитка.

А отступать дальше бессмысленно. И Арчи приводит в дело старый хорошо известный закон: бей первым.

Экзорцист взмахивает клинком, но все же не на поражение. Бьет широкой частью, стараясь попасть в ухо, оглушить противника. И сразу следует ответ.

Вожак ныряет под удар, смещается в сторону и бьет прямым. В голове у Арчи вспыхивают и гаснут звезды. Ноги подкашиваются и экзорцист летит на землю. Но не время отдыху. Арчи знает — упасть значит проиграть. Затопчут. Экзорцист успевает за мгновение перед новым ударом. Перекатывается, резко встает и удар с ноги рассекает лишь воздух.

— Тебе не жить! — хрипит заводила. — Зарою!

А Арчи пробует на вкус собственную кровь из разбитого носа и тоже начинает звереть. Гнев сильное чувство, оно придает силу.

— Это я вас зарою! — в ответ рычит экзорцист, ненавидяще оглядывая толпу. И рык у Арчи выходит куда свирепей, чем у соперника. — Всех! Ясно?

Вожак бьет вновь. Парень хорошо дерется. Но в Арчи просыпается берсерк. Страх? Нет. Ярость. Она поглощает прочие чувства.

Алая пелена.

Клинок рассекает руку без усилий. Заводила вскрикивает. А Арчи наносит новый удар и вот уже белая футболка окрашивается стремительно в ярко-алое. Вожак падает, скрючивается и даже, кажется подвывает. Это не останавливает остальных. Кто-то пытается ударить Арчи по голове бутылкой, но экзорцист сегодня ловчей. Удар. Вскрик. Удар. Еще удар. Острый клинок, податливая плоть.

Из девяти человек трое корчатся на земле, стало быть живы. Двое решили не рисковать и убежали. Либо струсили, либо побежали за подмогой. Еще четверо смотрят на Арчи с нескрываемым страхом. Пары алкоголя выветриваются быстро, когда в дело вступает адреналин. Никто не спешит лезть на рожон, особенно, когда трое товарищей на земле с ранами и в крови.

— Успокойся! Слышишь! Не надо! Не трогай их, приятель!

Это говорят ему, Арчи. Экзорцист скалится. Шок еще не прошел. Рука с зажатым кинжалом подрагивает.

— Сделаете хоть шаг и вы следующие! — предупреждает Арчи, отступая.

Экзорцист медленно, не отворачиваясь покидает место драки, внимательно наблюдая за противником. Оставшиеся стоять на ногах и не думают продолжать свару. Лишь, когда Арчи далеко, они бросаются к приятелям на подмогу. А Арчи срывается на стремительный бег.

Когда пять кварталов позади, а в глазах темнеет и вспыхивают разноцветные круги, молодой человек останавливается, припадает к холодной стене здания и пытается отдышаться. Легкие горят от нехватки кислорода, горло дерет хрип. Руки заметно дрожат. А затем Арчи скручивает спазм и парня рвет желчью. Холодный пот проступает на лбу.

Достойное завершение отвратительного дня.

Каждый человек имеет собственные привычки, а когда миновал шестой десяток, человек уже и состоит из этих самых привычек.

Утро Роберта Эванса всегда начиналось с кружки горячего кофе. Это был уже давно привычный ритуал, известный всем близким и знакомым.

Мужчина просыпался еще до восхода солнца, с первыми лучами добирался до своего паба, открывал настежь двери и шел молоть кофейные зерна. А чуть после чудесный аромат свежесваренного напитка разливался по залу. Пить кофе хозяин паба предпочитал из глиняной кружки, напоминающую бочонок, и надо сказать, объем содержимого не уступал объему подающегося в заведении эля.

Эванс устраивался на стуле рядом со входом и медленными глотками отпивал дымящийся напиток, глядя, как постепенно пробуждается город. С восходом пустые улочки наполнялись людьми и мужчина наблюдал за ними. Роберт любил такое неспешное и размеренное начало дня. Люди с возрастом осознают, как важен душевный покой и стремятся его обрести.

После хозяина первой на работе появлялась Марлин. Круглолицая, с большими и добрыми глазами женщина, обладающая пышными формами. Впрочем, по мнению Роберта, полнота кухарке очень даже шла. Марлин имела неукротимый нрав, отличалась религиозностью и искренне верила, что даже в самом отпетом негодяи есть частица добра. Но надо так же отметить, что эта женщина никогда не считала добро слабостью и бывало творила благие деяния тяжелой, даже по меркам некоторых мужчин, рукой.

Эванс не держал в заведении вышибалу и когда разгоряченные спорами и выпивкой посетители начинали переводить полемику в кулачный бой за дело зачастую бралась как раз Марлин. С именем Господа на устах и мокрой тряпкой в руке этот ангел миротворчества, вразумляла бунтарей с эффективностью танка против пехоты.

Прошедший войну и тяготы службы, седой сержант-ветеран Роберт Эванс и сам отличался силой буйвола, в молодости легко распрямлял подковы и гнул кочергу, а однажды ударом кулака отправил в беспамятства взбесившегося на ферме быка. Шестой десяток отнял у мужчины черные кудри, но никак не силу в руках. Эванс мог по-прежнему потягаться со многими молодыми как в борьбе на руках, так и в метании тяжелых предметов на дальние расстояния.