Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

После двух графов самым близким к герцогу Бедфорду человеком был, пожалуй, сэр Джон Фастольф. Фастольф известен как предполагаемый прототип для шекспировского Фальстафа, но у него не было ничего общего с буйным пьяницей из Генриха IV и Виндзорских насмешниц. Его история была типичной для того сочетания покровительства вышестоящего и таланта, на котором так часто строилась успешная военная карьера. Его семья была из среды мелкого дворянства в Норфолке. Фастольф обратил на себя внимание своего первого важного покровителя, герцога Кларенса, когда служил в его свите в Ирландии в 1408 году. В 1412 г. Фастольф последовал за Кларенсом во Францию, где ему было поручено важное командование в Гаскони. В 1415 г. он сражался при Арфлёре и был отправлен по болезни домой, но позже вернулся и служил в его гарнизоне. В 1417 г. он участвовал в завоевании Нормандии, где привлек внимание старшего представителя клана Бофортов, Томаса, герцога Эксетера, который назначил его своим лейтенантом в Арфлёре, а позже — первым английским капитаном Бастилии в Париже. Но главный успех пришел к Фастольфу в 1422 г., когда после возвращения Эксетера в Англию он поступил на службу к герцогу Бедфорду. Он быстро поднялся на службе у Бедфорда и уже через несколько месяцев стал его главным стюардом, а затем постоянным членом Большого Совета, став вторым английским капитаном, принятым в него.

К этому времени Фастольф уже стал забывать о своем незнатном происхождении. Но богатство никогда не притупляло его инстинктов стяжателя. Еще до смерти Генриха V он начал неуклонный процесс самообогащения, который привел его к накоплению собственности в Восточной Англии, Саутварке и Нормандии и к состоянию, сравнимому с состоянием многих пэров королевства. Однако главным мотивом его жизни, возможно, были не деньги, а время и усилия, которые он тратил на их получение и управление ими. Фастольф наслаждался азартом и трудностями войны. Когда он поступил на службу к Бедфорду, ему было уже за сорок, но он продолжал принимать активное участие в военных действиях вплоть до 1438 г., когда ему было уже около 60-и лет. Его документы, сохранившиеся благодаря его многолетнему помощнику Уильяму Вустеру, свидетельствуют о том, что он был не просто жестоким воякой, постоянно жаждавшим наживы. До самого конца, когда возраст и горечь от поражения подточили его суждения и люди перестали прислушиваться к нему, он был проницательным и вдумчивым советником, хорошо разбирающимся в стратегии[61].

За пределами узкого круга доверенных военных, окружавших регента, из года в год в главных сражениях войны, появилась группа компетентных и находчивых капитанов. Они разбогатели в тучные 1420-е годы, прежде чем наступили поражение и упадок. Роберт, лорд Уиллоуби, сражался при Азенкуре и служил во Франции с небольшими перерывами с 1417 по 1438 год. Уиллоуби не был великим полководцем как граф Солсбери, но он был надежным человеком, о росте репутации которого можно судить по увеличению его свиты. За первые семь лет его службы она увеличилась в три раза. Вероятно семейные связи, и обусловили выбор его карьеры, но был интерес и в хорошем материальном вознаграждение. Уиллоуби получил щедрые денежные и земельные пожалования от герцога Бедфорда и за полтора десятилетия ловких сделок создал значительную империю недвижимости в Париже. Норфолкский рыцарь сэр Уильям Олдхолл, еще один ветеран Азенкура, начал свою карьеру в качестве рыцаря двора герцога Эксетера. В составе свиты герцога он сражался при Азенкуре и Руане, а до 1449 г. занимал ряд должностей и командовал в Нормандии. Ноттингемширский рыцарь сэр Томас Ремпстон сражался при Азенкуре, затем вернулся во Францию в 1417 г. и оставался там почти на протяжении всей войны. Почти наверняка он приехал во Францию, спасаясь от финансовых затруднений на родине. Его семейные владения в Англии были обширны, а владения его жены — еще больше, но и те и другие были обременены правами на вдовий удел очень долгоживущих родственниц. В течение нескольких лет после своего приезда он, должно быть, почувствовал, что выбор был оправдан. Ремпстон заработал грозную репутацию в опасном юго-западном пограничье Нормандии и получил там солидное земельное пожалование. Томас, лорд Скейлз, который был моложе этих людей более чем на десять лет, прибыл во Францию в 1417 г. в возрасте восемнадцати лет, а к двадцати трем годам уже командовал 400 человек в двух важнейших гарнизонах южной границы. Он также останется в Нормандии почти до конца[62].

Английская армия в Нормандии в практическом смысле была постоянной армией, чего в Англии больше не будет до времен Оливера Кромвеля. Длительный срок службы капитанов и рядовых солдат позволял интенсивно тренироваться, накапливать опыт и привычку к совместным действиям, что значительно повышало их эффективность. На протяжении многих лет общая память о прошлых победах вселяла в этих людей уверенность в том, что они смогут сделать это снова. Военные последствия этого трудно переоценить. Существовала огромная разница между отрядом, набранным для конкретной операции, и постоянной армией. Сила, как писал Уильям Вустер, вторя своему учителю сэру Джону Фастольфу, заключается не в количестве, а в людях, "хорошо обученных и постоянно упражняющихся в обращении с оружием". Солдаты рисковали жизнью друг за друга. Жан де Бюэль, французский автор трактата Le Jouvencel (Юнец), написавший, пожалуй, самый впечатляющий рассказ о военной жизни, дошедший до нас с обеих сторон, передал дух профессионального товарищества среди солдат. "На войне люди начинают любить друг друга, — писал он, — сердце наполняется жалостью и товарищеским чувством, когда на твоих глазах друг ставит на карту свою жизнь… Ты хочешь идти и жить или умереть вместе с ним, любить его, никогда не покидать его. Ни один человек, не испытавший этих чувств, не может понять того восторга, который они вызывают"[63].

Многих из этих людей объединяло нечто большее, чем война. Они по-прежнему принадлежали к маленькому, взаимосвязанному миру английского землевладельческого класса, даже если они и покинули его, чтобы сделать карьеру во Франции. Капитаны, которые подряжались вести свои отряды во Францию, обычно набирали их в тех английских регионах, откуда они сами были родом. Люди, сражавшиеся вместе в Нормандии, часто были соседями по дому. Они вместе заседали в Советах, выступали в качестве доверенных лиц и свидетельствовали завещания друг друга. Они служили в свитах одних и тех же великих людей или возвышались благодаря одним и тем же покровителям. Свиты герцогов Кларенса и Эксетера были великими школами будущих капитанов, в которых Фастольф, Олдхолл, Ремпстон и другие оттачивали свое мастерство. Некоторые мужчины сражались вместе со своими сыновьями, братьями или кузенами. Другие состояли в свойстве. Уиллоуби был шурином графа Солсбери. Его сестра вышла