Козырь Рейха. Дилогия (СИ) - Романов Герман Иванович

– Перехимичили!

Лангсдорф окончательно утвердился на стальном настиле, и потряс головой – уши, казалось, оглохли. И с трудом пробормотал еще раз, с радостью слушая свой голос:

– Как много! Охренеть!

Командир соединения «G»

легкий крейсер «Аякс»

контр-адмирал Харвуд

– Броненосец вышел, Вуди, скоро грянет бой, если у наших парней ничего в Монтевидео не получилось, – в голосе Харвуда прозвучало еле уловимое беспокойство, чего раньше Вудхауз никогда не замечал у своего командующего, всегда уверенного в собственных силах.

– Мы его обратно загоним, сэр, время до вечера много. А то и утопим, – в тоне командира «Аякса» просквозило явственное сомнение. Если не брать в расчет «Камберленд», то потопить броненосец одними легкими крейсерами представлялось делом почти безнадежным. Снарядов в погребах осталось – кот наплакал. Торпед только десять, что для ночного боя явно недостаточно, а для дневного сражения сущие пустяки. Попасть самодвижущейся миной в маневрирующий корабль на большой дистанции и «веером» затруднительно, а одиночными пусками вообще не реально, если только невероятно повезет. Но Фортуна дама капризная и полагаться на ее чудачества нельзя ни в коем разе. Ведь если и подарит что-то от щедрот своих, то и отобрать вскоре сможет вдесятеро больше.

– Хотелось бы мне, Вуди, очень, – мрачно произнес Харвуд, до белизны пальцев сжимая поручень. Разглядеть далекий в двух десятках миль берег обычными глазами было трудно, но мощная оптика биноклей позволяла отлично видеть столицу Уругвая и маневрирующий около нее на рейде германский броненосец. С установленным правительством часом «Адмирал граф Шпее» величаво и медленно покинул гостеприимную для себя бухту, здесь немцы соблюли все протокольные формальности. Но, видимо, Лангсдорф явно не намеревался выходить из мелководного залива, огромного для впадающих в него рек. Было хорошо видно, как большой броненосец на небольшой скорости входит в разворот.

– Сэр, а ведь он направляется в Буэнос-Айрес, надеясь, что тамошние власти будут к нему более гостеприимными?

– Они, может быть, и хотели этого, Вуди, ибо издавна относятся к нашей стране с нескрываемым недоброжелательством, вот только кто им позволит?! Нет, аргентинцы не рискнут открыто попирать международные соглашения. Да и президент США подобные шаги не одобрит, янки тут имеют определенный вес, и к их мнению прислушиваются.

– «Продолжаем нашу радиопередачу. У микрофона Майк Фаулер. Здесь в Монтевидео с утра происходят важные события! На набережной толпятся сотни тысяч людей, считают, что собралось до миллиона зрителей. Все хотели увидеть занимательную схватку «карманного линкора» с английскими крейсерами, во главе которых линкор Королевского флота грозный по своей мощи «Ринаун». Но что мы видим – германский корабль отнюдь не рвется показать стойкость их так называемого нордического духа. Он просто боится пересечь эстуарий, выйти в море и сразится, как подобает мужчине. Нет, он как трус мечется по мелководью, без всякой цели!»

– Ох уж эти американцы – сами сильны, когда набрасываются толпой на одного, а других упрекают в отсутствие храбрости, – Харвуд, как все жители «Туманного Альбиона» и истинные джентльмены порядком недолюбливал североамериканцев, потомков взбунтовавшихся против короля колонистов. Но знал, на чьей стороне Америка, а потому сдерживал, как и все британцы, негативные к ней эмоции.

– Если Лангсдорф считает, что здесь «Ринаун», то его поведение понятно – дождаться ночи и постараться под ее покровом проскочить мимо нас. Вполне понятное решение, Вуди. Вот только меня категорически не устраивает такой расклад – ночной бой есть лотерея, а у нас слишком мало торпед.

– И если он будет дальше так крутиться на одном месте, сэр, то мы рискуем потерять время, а в сумерках…

– Мы сами зайдем через час в залив! И будем стрелять в него, пока не опустеют погреба. Броненосец лишен маневра, так что очень быстро нахватается наших снарядов, и на этот раз окончательно потеряет боеспособность. Так что ждем еще один час и начинаем схватку, Вуди!

– «Говорит Майк Фаулер. Дорогие жители Нью-Йорка, вы ожидали горячих новостей с Монтевидео, но их еще нет. Мы присутствуем на заключительной серии охоты на пирата. Последний загнан в ловушку и мечется в ней как тигрица в клетке. Вернее, как побитый ковбойскими сапогами койот! Так, броненосец развернулся и поплыл… Но куда?! Он направился к столице Аргентины, прямиком в Буэнос-Айрес. Видимо, нам не дождаться кровавого боя и посмотреть на него собственными глазами!»

Динамик от радиостанции, вынесенный на мостик, захрипел, но потом снова стал передавать звуки. Судя по ним, народ на набережной явно негодовал ввиду отсутствия зрелища.

– «Шпее» не пойдет в Аргентину, Вуди, в этом я уверился сейчас полностью. Он тянет время! Пора начинать бой…

Харвуд недоговорил, осекся. И посмотрел в бинокль – над германским рейдером вспух огромный черный клубок взрыва. Были видны языки пламени на корпусе, там разгорался пожар.

– Что это, сэр?! Они сами подорвали броненосец?! Сошли с ума что ли, не сняв экипаж?!

– «Это невероятно, от чудовищного взрыва выбило звук, я еле удержался на ногах! Германский броненосец взорвался, над ним вспух чудовищный черный гриб, похожий на зловещий клубок, тот самый, что ведет в преисподнюю! Видны белые тужурки погибших моряков, многих вылавливают из воды. Надо отдать должное немецким матросам, они уже героически борются с пожаром, тушат языки пламени из брандспойтов. Все, боя не будет, судьба сама сделала свой выбор. В таком состоянии корабль не выйдет в море, в лучшем случае его обгорелый остов будет интернирован в порту. «Шпее» не дойдет до Аргентины, куда он направился. Не дойдет, уважаемые радиослушатели! Сейчас на нем филиал преисподней!»

– Что там случилось, сэр?!

– Возможно «адская машина», Вуди, – глухо произнес Харвуд, глядя на галдящих и подпрыгивающих от радости моряков, высыпавших на палубы английских крейсеров. Многие обнимались, веселились, кричали, а некоторые вели себя как мартышки в зоологическом саду. Черный дым на горизонте, окутавший вражеский корабль, разрядил ситуацию, напряженное ожидание боя схлынуло, отдав место безудержной радости. Ведь, несмотря на свою выучку, британские моряки побаивались «карманный линкор», чьи мощные орудия уже предъявляли свои крайне весомые аргументы, а испытывать по-новому попадание «кирпича» не желалось категорически. Никому и никогда не хочется умирать, особенно в такие жаркие дни на голубой и тихой глади океана. Никому и никогда!

Харвуд стоял хмурый и мрачный, контр-адмирал не так представлял победу. Но на то и она виктория, чтобы и так приходить, неожиданной, но желанной. Харвуд оторвал побелевшие пальцы от поручня и без малейшей радости на бледном лице произнес:

– Передать на корабли! «Сегодня спасено множество жизней!»

Командир броненосца «Адмирал граф Шпее»

капитан 1-го ранга граф фон Лангсдорф

– Господин фрегаттен-капитан, вам не кажется, что пора произнести сакраментальную фразу?!

– Какую, господин капитан?

– Финита ля комедиа! Так часто говорят наши ненадежные союзники, чья территория похожа на сапог, – Лангсдорф усмехнулся, глаза были прищурены – командира «Шпее» ситуация перестала забавлять.

– Вы полностью правы, майн герр! Наш обман может вскрыться в любую секунду, к нам идут буксиры, отговорками про взрывы боеприпасов мы от них уже не отделаемся. До вечера не дотянуть, чтоб прорваться ночью – да и не нужно так рисковать. Вы правы сто раз, господин капитан – чем комедия короче, тем она лучше, – подытожил Кранке с покрытым копотью лицом и стремглав скатился вниз по трапу, словно снова стал фендриком.

Лангсдорф только покачал головою – старший офицер устал лицедействовать, изображать пожар на собственном корабле. К тому же уругвайские власти восприняли разыгравшееся перед ними в заливе представление крайне серьезно – на помощь «горящему» броненосцу спешила целая группа разнообразных судов. Стоит им подойти поближе к «пылающему» борту корабля, как нехитрый фокус станет разгадан.