Дети Древнего Бога - Джон Байлс

Синдзи замахал руками.

— Нет! Я хотел сказать, она любит его как отца. Не… — Он покраснел. — Пожалуйста, не надо лишних слухов.

— Она смотрит на нас, — сказал Кенсуке.

Двое парней оглянулись. Рей прохаживалась по беговой дорожке, поглядывая на них. Нельзя было с уверенностью сказать, на кого она смотрит, но Тодзи и Кенсуке были абсолютно уверенны, что знают.

Внезапно появился учитель, и вскоре троица совершенно забыла предыдущую тему.

Макото пришел в себя после обеда. Трудно поверить, но он был выжат как лимон. Акане, напротив выглядела свежей, бодрой и готовой для следующего раунда.

— Здорово, — наконец выдавил Макото, немного переведя дух.

— Этого достаточно для меня, — рассмеялась Акане. — Так ты работаешь в NERV?

Макото кивнул.

— Комната контроля. По правде говоря, я не должен говорить об этом. Это так секретно. Удивительно, как мне разрешают даже думать об этом вне базы.

Он откинулся на подушку, и она прижалась к нему, положив голову на его плечо.

— Но ты встречаешь пилотов, — сказала она. — Знаешь, я немного завидую тебе.

— Конечно. Рей в NERV дольше большинства из нас. Как я слышал, командир Икари фактически вырастил ее. И недавно прибыл его сын — Синдзи. Он неплохой парень, хотя мы редко встречаемся. Он живет с командиром Мисато.

— Это ужасно. Появился новый парень и положил глаз на женщину, которую ты любишь, — вздохнула Акане.

Макото рассмеялся.

— Ему только четырнадцать. Она обращается с ним как со своим сыном, что не скажешь о его отце. И даже если они станут любовниками… — он рассмеялся громче.

— Если кто-нибудь и заполучит ее первой, то явно не Синдзи.

— Только два пилота, чтобы сражаться со всеми этими Ангелами?

— Есть еще один. Она должна прибыть на днях. А чем занимаешься ты?

— Я писатель. Пишу любовные романы, — она провела пальчиком по его груди. — А сейчас я собираю материал, — хихикнув, она поцеловала его в щеку. — Держу пари, я могу написать замечательную книгу о тебе. Со счастливым концом, конечно.

— Хотелось бы верить, — вздохнул он.

— Не беспокойся. Все будет хорошо. А что из себя представляют эти два пилота?

— Ну, если ты засунешь их в роман, то можешь назвать их Крипи и Маус, — затем он рассказал анекдот, рассмешивший ее, о том, как первый раз встретил Рей. Потом последовало еще несколько историй. Она слушала его внимательно, задавая вопросы каждый раз, когда он замолкал.

За этим занятием прошел весь день.

— Синдзи-кун, — сказала Мисато. — У меня очень важное задание для тебя!

Синдзи оторвал взгляд от домашней работы.

— Что? Снова отчет? Атаковал другой Ангел?

— Нет. Тебе пора заняться стиркой, у меня закончилось чистое нижнее белье, — она указала на переполненную корзину, затем на график работ по дому.

— Но у меня куча домашних заданий.

— Я займусь ими. Лучше домашнее задание, чем стирка.

В конце концов, она все-таки вытолкала его из дома. Вздохнув, Синдзи поплелся в прачечную. Солнце уже садилось, когда он появился там. Людей оказалось немного, и ему не пришлось ждать свободную стиральную машину. Быстро загрузив белье, Синдзи присел на лавку недалеко от нее и решил заняться стихами. Он нисколько не верил в литературные способности Мисато, но, может быть, она доделает его домашнюю работу по математике.

Пока он пытался придумать, как лучше использовать слово «тревога», появилась Рей. Он слабо улыбнулся и помахал ей рукой. Рей взглянула на него, потом нашла свободную стиральную машину и загрузила белье. Освободившись, она подошла к нему и села рядом, взглянув на его листочки.

— Хайку.

— Да.

— Я не сильна в поэзии, — она невозмутимо посмотрела на него.

— Тебе помочь? — спросил он, немного нервничая.

— Да.

— Э, ну, я могу попробовать. Покажи, что ты написала.

Хайку Рей выглядела так:

Пять слогов в строке.

Строчка из семи слогов.

Зеленый листок.

Синдзи еще раз внимательно прочитал строчки и растерянно хлопнул глазами.

— Э… ну, ты выдержала стиль. И есть упоминание природы, но…

Не замеченные никем две разные пары глаз следили за ними. Владелец одной пары нажал на кнопку своей фотокамеры, другой, застрекотав, исчез.

К своему собственному удивлению Макото снова заснул. Еще больше он удивился, проснувшись в своей собственной квартире, как будто никакой встречи не было и в помине. "Может, мне все приснилось," — подумал он. Вообще-то, у него не было привычки ложиться в постель с первой встречной, да и по здравому размышлению никто и не стал бы спать с ним в первую же ночь. Особенно когда он увлечен другой.

Он выбрался из постели и взял трубку телефона. "Настало время узнать, есть ли у меня работа, — подумал он. — Так или иначе, сегодня я точно прогулял".

Безоблачно. Мерцающие звезды, продолжали свое бесконечное движение в небе по путям, известным только им. Альдебаран висел у горизонта, а Фомальгаут ярко сверкал высоко в небе.

Под ночным небом раздавался тонкий пронзительный свист, смешивающийся с тягучей, монотонной песней, повествовавшей о старом, забытом доме в лесах вблизи Токио-3. Звучал зов, бывший древнее, чем все человечество.

Наступила тишина. Трое людей, монотонно певшие в унисон, замолкли. Четвертый продолжал тихо свистеть в серебряный свисток, как будто от этого зависела его жизнь. Последняя пыталась тайком почистить свои ногти, пока держала книгу перед первыми тремя, но безуспешно. Лес замер в молчании.

До сих пор, вызовы были больше формальностью, чем необходимостью, и те кого звали, слышали искаженный зов. Они слышали его и раньше, но теперь они должны были поторопиться и прибыть вовремя через бездну пространства, чтобы помочь тем, кто служит их господину.

Взмахи крыльев разорвали тишину. Они пришли, медленно спускаясь с неба на поляну в лесу. Холод космоса, окутывавший их, медленно растекался вокруг. Холод, способный убить любого человека. Но они никогда не были такими хрупкими созданиями, как люди.

— Ох, так я сказался больным? — сказал Макото в телефонную трубку.

— Ты наверно здорово болел, если не помнишь, как звонил, — ответил старший ночной смены. — Но доктор Акаги зафиксировала звонок. Она сказала, что ты звонил около девяти утра.

Макото положил трубку и потряс головой в недоверии. "Что за сумасшедший день", — подумал он.

"Лучше бы я занялась стиркой", — подумала Мисато, нахмурившись. Математика была ее слабым местом, впрочем, как и поэзия, хотя кажется, она писала хайку о пиве в старшей школе. "Скорее всего, Синдзи напишет стихи сам, — размышляла она, — но остается математика".