Комбат. За личное мужество - Андрей Воронин

– А ты хорошо знаешь этого Константина, как ты его там назвал, Прахова?

– Ну как… В госпитале вместе лежали. Ну и оставил ему телефон и адресок на всякий случай. Вот объявился. Это, кстати, он эти фигурки из мыла вырезал тогда. Ну, таких римских солдатиков, вроде тех, которые мы на квартире у убитой вашей соседки видели, помнишь?

– Ну да, – кивнул, продолжая следить за дорогой, Комбат.

Он действительно несколько месяцев назад бывал в этом поселке «Взгорье» и сейчас почему-то вспомнил, как кто-то делился впечатлениями о том, как обживается в одном из самых шикарных домов русская американка. «Думает, на улице Радужной жизнь станет радужной!» – ехидничала дочь его знакомого генерала. Ему даже показали этот дом. И теперь, подъехав к Радужной, пять, Комбат сразу понял, что это, несомненно, и есть тот самый дом, который облюбовала русская американка. Но каким образом там оказался этот знакомый Титовца по госпиталю Константин Прахов, оставалось загадкой.

Комбат остался сидеть за рулем. Титовец, взяв дипломат, вышел из машины и позвонил. Ему тут же ответили и открыли калитку.

Что произошло дальше, Комбат не видел, но через полчаса понял, что, очевидно, Титовцу нужна его помощь. Он попытался до него дозвониться, но тот не отвечал. Комбат проверил пистолет и собрался выйти из машины, но Титовец позвонил сам и каким-то глухим, низким голосом сказал:

– Езжай. У меня все в порядке. Я здесь заночую. У меня все в порядке. Езжай.

Комбат все понял. Титовец говорил будто заведенный. Похоже, его уже обработали. Таблетками, уколами – теперь это не имело значения.

Спрятав телефон, Комбат нажал на газ и выехал за пределы улицы Радужной. За поворотом он заглушил мотор и вышел из машины. Вот-вот должны были зажечься фонари. Он знал, что с другой стороны заборов здесь в поселке есть еще одни ворота. Туда обычно подъезжают машины, которые чистят канализацию. Такая машина как раз стояла у соседних ворот. Подождав, пока она подъедет к дому, где сейчас находился Титовец, Комбат, как только кто-то из прислуги открыл ворота, проскочил внутрь и, прислушиваясь и стараясь держаться в тени, короткими перебежками направился к дому, в нескольких комнатах которого уже зажегся свет. Прежде всего нужно было выяснить, где сейчас находится его боевой товарищ.

Пригнувшись, стараясь не попадать в полосы света, Комбат добрался до дома и, поднявшись по водосточной трубе на второй этаж, попытался заглянуть в одно из незанавешенных окон.

Красивая молодая белокурая женщина в оранжевом халате сидела возле зеркала, методично проводя щеткой по волосам. В глубине комнаты стояла огромная двухспальная кровать. Постель была изрядно измята.

Снова пригнувшись, Комбат по выступу в стене перебрался к другому окну. Там за столом сидел здоровенный парень. На столе лежал доставленный Титовцом чемоданчик.

Комбат решил, что пора действовать.

– Помогите! Помогите! Полиция! Здесь грабитель!

Тут же в комнате зажегся свет и появился тот самый здоровяк. В руках у него был пистолет.

Комбату не составило труда в два удара выбить из рук здоровяка пистолет и уложить парня на пол.

– Я вызываю полицию! – кричала женщина.

– Не надо никакой полиции! – сдавленным голосом отозвался парень. – Я сам справлюсь.

Женщина выбежала в коридор и закричала:

– Хозяйка, хозяйка! У нас грабитель!

– Кто ты?! Че тебе надо? – спросил парень.

– Где Титовец? – спросил Комбат. – Лучше скажи, пока полицию не вызвали. Ты, я вижу, просто жаждешь встретиться с полицией!

Но тут произошло неожиданное. Комбат, который находился спиной к входной двери, почувствовал укол в плечо. Тут же у него перед глазами все поплыло, голова закружилась и Борис почувствовал, что падает на пол. Как сквозь сон он услышал часть разговора между парнем, который уже успел подняться, и неизвестной женщиной.

– Давай я тебе помогу, – предложила женщина.

– Что ты с ним сделала? – спросил Прахов.

– Воспользовалась шприцем, – ответила женщина, – вколола снотворное, как и ты тому первому своему гостю.

– Умница! – сказал Прахов.

– Куда ты его теперь? Тоже в подвал? – поинтересовалась женщина.

– В подвал, – ответил Прахов.

– Тебе помочь?

– Сам справлюсь! – грубо одернул ее Прахов. – Ты иди отдыхай. И прислугу предупреди, никакой полиции. Если кому пикнут – горько об этом пожалеют.

– Хорошо, ты только не волнуйся, – попросила женщина.

После этих слов Комбат провалился в сон.

Комбат, несмотря на то что оказался в подвале позже, чем Титовец, проснулся и пришел в себя первым. Титовец, скрючившись, лежал на куче какого-то тряпья. Под самым потолком мигала тусклая лампочка. Помещение было довольно просторным. Без окон, бетонный пол, наверху – лаз. Комбат попытался дотянуться до него рукой и проверить, заперт ли он. Эта была единственная возможность покинуть место заключения. Дверь не поддалась. Осмотревшись, Комбат понял, что этот подвал, скорее всего, использовали в качестве погреба. В одном углу стояла упаковка бутылок с минеральной водой и ящик водки. В другом валялось несколько ведер. Присмотревшись повнимательней к тряпью, на котором лежал Титовец, Комбат догадался, что это старые шторы и покрывала. Хотя сказать, что они старые, можно было с натяжкой. Скорее всего, их сбросили в подвал новые жильцы.

Комбат попытался вспомнить, что с ним произошло. Он помнил, как вез Титовца, который достал из ячейки на Казанском вокзале дипломат с каким-то ценным грузом, за который ему обещали вознаграждение, в коттеджный поселок на улицу Радужную. Помнил крик прислуги и схватку с Константином Праховым. Затем ему вкололи снотворное, которое, к счастью, не повлияло на его способность мыслить.

Отбросив в сторону тряпье, на котором он лежал, Комбат с удивлением обнаружил крышку люка. Покачав головой, он едва сдержал улыбку. Еще во время подготовки к выполнению первого ответственного задания один из опытных, прошедших афганскую войну инструкторов учил их: «Запомните, если в тюрьме есть окна и двери, какими бы крепкими они вам ни казались, вы должны продумать все возможные варианты побега. Если же вас бросили в подвал, бежать можно только через верх или низ. Сантиметр за сантиметром исследуйте сначала потолок, пол, а потом уже стены».

Дернув за кольцо, Комбат обнаружил лестницу вниз. Спускаться одному было рискованно, и Комбат решил дождаться, пока проснется Титовец.

Самым неудобным в подвальных помещениях является то, что невозможно определить, какое на дворе время суток. Мобильники, само собой, у них забрали. Тут Комбат вспомнил, что у Титовца на руке были дорогие часы. Как он объяснял, подарок одной из его женщин.

Осторожно вытащив из-под головы Василия Титовца его руку Комбат, взглянул на циферблат. Три часа ночи или три часа дня. Если сейчас день, наверняка кто-то захочет их проведать. И, будто подтверждая последнюю его мысль, наверху послышались голоса. Наверное, пол был довольно тонкий, хозяева особо не думали о звукоизоляции подвала.

Говорили двое: женщина и мужчина. По тону можно было догадаться, что их связывали не только, и не столько деловые, но и личные отношения.

– Нет, но я же тебе, как ты ни крути, реально вчера спасла жизнь, – капризным тоном, будто заигрывая, сказала женщина.

– Спасла. Но вот что-то от них ни слуху ни духу. Или спят, или сдохли, – проворчал мужчина и добавил: – А трупы, лапа, нам с тобой ни к чему.

– Если то, что ты мне рассказал, правда, у нас с тобой открываются более чем радужные перспективы, – продолжала кокетничать женщина.

– Радужные перспективы на улице Радужной, – в тон ей ответил мужчина.

– Если мы с тобой провернем это дельце, будем жить безбедно до глубокой старости. Ты согласен жить со мной до глубокой старости?

– Ну конечно, лапа. Только сначала мне надо отпереть этот злосчастный дипломат, в котором лежат списки тех, кто влился в «Легион», и номера их счетов. Прежде чем перекачивать денежки, нужно знать, где именно и у кого они лежат. А для этого нам нужно узнать код.

– А что, просто взломать кейс нельзя? – все таким же капризным тоном спросила женщина.

– Анжела, если бы это было возможно, я давно бы его уже взломал. Но его даже бензопилой распилить не получится.

– А где теперь хозяин этого чемоданчика? – поинтересовалась Анжела.

– Думаю, наблюдает за нами с неба и радуется, – сказал мужчина и хохотнул: – Слишком уж он любил экстрим. Там, на небе, думаю, адреналина ему хватает.

Комбат понял, что говоривший – это тот самый Константин Прахов. Разговор шел, скорее всего, о Малиновском.

– Ладно, мне плевать, где там теперь владелец этого твоего чемодана, – манерно отозвалась Анжела. – Ты вот про экстрим вспомнил. Давай с тобой вместе в какую-нибудь игру сыграем. Гарик рассказывал про одну прикольную игру.