На перекрестке двух миров - Юлия Цыпленкова

Прижав, ладонь к груди, я медленно выдохнула, а после втянула носом воздух. Даже запах я узнала бы из тысяч иных запахов, хоть в нем и не было ничего примечательного. Сестра Хагнис деловито кашлянула, привлекая мое внимание. Я обернулась к ней, но сосредоточиться сразу не смогла, еще пребывая в путах того чувства, что родилось, едва я увидела в окошко экипажа приближающийся город.

— Сестра Дайни, — произнесла дочь Левит, — вам дурно?

— Нет, мне хорошо, — улыбнулась я и пожала ее запястье. — Благодарю. Просто… Это волнение, я давно не была в столице.

Хагнис улыбнулась. После взяла меня за локоть, понуждая сдвинуться с места, и мы направились прочь. Теперь нам нужны были городские экипажи, один из которых отвезет мою попутчицу в столичную обитель Левит, а второй — меня к особняку графа Доло. И от этой мысли волнение мое возросло до небес.

— Может, сначала со мной в обитель? — спросила Хагнис. — Там отдохнете и отправитесь по своим делам.

— Благодарю, но лучше уж сразу.

— В нашем облачении?

— Так даже лучше, — ответила я.

— Смотрите сами, сестра Дайни, — пожала плечами женщина. — Признаться, мне попросту жаль с вами расставаться.

— И мне было приятно наше соседство, Хагнис, — искренне ответила я.

Мы тепло обнялись, а затем сестра пожелала:

— Пусть Матушка будет к вам и далее милостива.

— И вам ее благоволения, — улыбнулась я, и на этом мы расстались.

Моя попутчица и вправду оказалась приятной женщиной. Она была немногим старше меня, общительна, но ненужных вопросов не задавала и не пыталась выведать, куда и зачем я еду. Да и вообще — кто же я такая тоже не любопытствовала, довольствуясь тем, что знали все в обители в Ленсти. Сестра Хагнис с удовольствием рассказывала о своих племянниках, а с таким же удовольствием слушала. Тем для бесед вообще оказалось немало, и дорога промчалась относительно быстро и весьма легко.

Потому, если вы ожидаете от меня рассказ о каких-то приключениях в пути, то их не было. Дочерей Левит почитали и не ссорились с ними, чтобы не навлечь гнев Богини. И если существовал лучший способ спрятаться, то мне достался именно он. Никто в лицо пристально не вглядывался, не пытался навязать своего общества, напротив, старались выполнить наши редкие и скромные просьбы.

А раз говорить не о чем, то вновь вернемся в столицу и, наконец, отправимся к его сиятельству графу Сейросу Доло — моему дорогому дядюшке и главе нашего рода. Карету я взяла сразу же, их тут стояло немало. Возница, выслушав адрес, важно кивнул:

— Мигом домчу, сестрица.

— Можете особо не спешить, — ответила я, устраиваясь в коляске. — Хочу полюбоваться столицей, давно тут не была.

— Если не дольше лет ста, то изменений не заметите, — весело ответил возница, и коляска тронулась.

Изменений и вправду не было, да и сложно было бы что-то поменять всего за три года. Я не имею в виду новый особняк или очередной модный магазинчик, а нечто такое, что переменило бы сам лик города. Он был прежним, и я любовалась хорошо знакомыми видами. Лишь когда мы проезжали улицами, по которым можно было добраться до дворца, я перестала глядеть по сторонам, а, напротив, склонила голову, и края покрова скрыли мое лицо. Впрочем, на перекрестке я все-таки исподволь скосила глаза, чтобы увидеть краешек дворцовой ограды, приметной вдали.

А вот когда коляска свернула к особняку его сиятельства, сердечко мое затрепетало. Я даже не сразу опомнилась, и вознице пришлось возмутиться, когда я спустилась на мостовую:

— Сестрица, а деньги?

Обернувшись, я виновато улыбнулась и протянула ему несколько монет, приготовленных для оплаты:

— Держите, любезный, — сказала я и добавила: — Пусть Богиня не оставит вас своей милостью.

— Премного благодарен, — улыбнулся мужчина.

Он причмокнул, и его лошадка зацокала копытами, увозя хозяина прочь от богатых особняков. А вот я никуда не спешила. Вновь прижав ладонь к груди, некоторое время справлялась с волнением. Наконец, шепнула:

— Хэлл, не оставь, — и направилась к воротам.

Привратник вышел почти сразу и меня не узнал, впрочем, как и я его. Похоже, это был новый работник. Мужчина поклонился и спросил, так до конца и не разогнувшись:

— Чего изволите, сестрица?

— Ваш хозяин дома? — спросила я и замерла, опасаясь услышать, что его нет не только дома, но и в городе.

— Его сиятельство отправился в контору еще часа два назад, — ответил привратник.

Я испытала и радость, и досаду одновременно. Сейчас, когда от нашей встречи нас отделяла лишь ограда, час свидания вновь откладывался. Но дядюшка был в городе, а это главное. Однако же теперь мне стоило решить, что делать дальше. Привратник ждал, я размышляла. Контор у нас и три года назад было несколько, в какую из них отправился его сиятельство, узнать было можно, но идти туда рискованно, и, возможно, впустую. Граф мог уже оказаться совсем в ином месте. Стоять под воротами и ждать, тоже смысла не было. Дочь Левит здесь, несомненно, привлекла бы внимание. Значит, стоило войти внутрь.

— А ее сиятельство? — спросила я.

— Госпожа графиня дома, — кивнул привратник.

— Тогда оповестите хозяйку, что к ней посетитель, — попросила я.

— Проходите, сестрица, — поклонился мужчина и отошел с пути. — Как вас представить?

— Сестра Дайни, — ответила я.

Вскоре мне было предложено войти в дом, что я и сделала, вновь ощущая трепет и волнение. Я ступала по каменным ступеням, застеленным ковровой дорожкой, смягчавшей стук каблучков ботинок, полученных мною в обители. Ладонь скользила по позолоченным перилам, и всё происходящее казалось мне нереальным. Будто бы я всё еще нахожусь в Белом мире, и дом дядюшки сниться мне в тот момент, когда на животе покоится теплая ладонь моего супруга. Будто бы это воспоминание, а вовсе не происходящая действительность, в которой нет ни мира Белого Духа, ни Танияра.

А потом мне подумалось, а вдруг на самом деле это Танияр мне приснился, и я никуда не исчезала. Что если я по-прежнему невеста Ивера Стренхетта, и скоро моя счастливая жизнь закончится, едва я пересеку порог храма? И неприятный озноб сжал мои плечи. Даже просто представить такое было страшно. Нет-нет, мой возлюбленный существует, и Духи другого мира отправили меня в мой родной дом для того, чтобы я могла рассказать близким мне людям, что печалиться им не о чем, что я жива и вполне счастлива в своем новом существовании. А государь Камерата пусть живет со