Фаина Раневская. Как сказано! - Оксана Морозова

Эти новаторы погубили русский, театр. С приходом режиссуры кончились великие актеры, поэтому режиссуру я ненавижу (кроме Таирова). Они показывают себя.

Этим ограничивается моя слава — «улицей» — а начальство не признает. Все, как полагается в таких случаях.

Я верю в бога, который есть в каждом человеке. Когда я совершаю хороший поступок, я думаю, это дело рук божьих.

Я народная артистка, а не народная учительница.

Любовь, как салат оливье в ресторане — преподносится с доверием, иначе она теряет свой вкус.

Зачем снова сходиться с людьми, с которыми вы расстались? Это же как заваривать чайный пакетик во второй раз. Вкуснее уже не будет.

Я всегда чувствую себя счастливой. Ты знаешь, почему? Потому что я ничего ни от кого не жду. Ожидания всегда боль… Жизнь коротка… Так что люби свою жизнь… Будь счастлива… И улыбайся…. Перед тем, как говорить, слушай… Прежде чем писать, думай… Перед тем, как тратить деньги, заработай. Перед тем, как молиться, прощай… Перед тем, как делать больно, почувствуй. Перед тем, как ненавидеть, люби… Перед тем, как умереть, живи!

Если вам кажется, что я слишком многое себе позволяю, возможно, вы просто слишком во многом себе отказываете!

Лучший способ забыть несчастную любовь — переключиться на другого человека. Я, например, выбрала себя.

Многие люди плохо понимают намеки, особенно намеки на то, что им пора идти на х **.

Не стоит слишком настойчиво интересоваться моей жизнью. Она может оказаться настолько интересной, что вы разочаруетесь в своей.

А что вы там в дверях стоите? Не стесняйтесь, идите на х**!

Смерть забирает самых лучших, поэтому вряд ли я вообще когда-нибудь подохну.

Говорят, что герои не тот, кто побеждает, а тот, кто смог остаться один. Я выстояла, даже оставаясь среди зверей, чтобы доиграть до конца. Зритель ни в чем не виновен. Меня боятся…

Если бы я вела дневник, я бы каждый день записывала одну фразу: «Какая смертная тоска», и всё. Я бы ещё записала, что театр стал моей богадельней, а я ещё могла бы что-то сделать.

Эпикур говорил — хорошо прожил тот, кто хорошо спрятался.

И в театре тоже кладбище несыгранных ролей. Все мои лучшие роли сыграли мужчины.

Я сегодня играла очень плохо. Огорчилась перед спектаклем и не могла играть: мне сказали, что вымыли сцену для меня. Думали порадовать, а я расстроена, потому что сцена должна быть чистой на каждом спектакле.

Мне бы только не мешали, а уж помощи я не жду… Режиссер говорит мне — пойдите туда, станьте там, — а я не хочу стоять «там» и идти «туда». Это против моей внутренней жизни, или я пока этого еще не чувствую.

Для меня — загадка: как могли Великие актеры играть с любым дерьмом?

Очевидно, только мало талантливые актеры жаждут хорошего, первоклассного партнера, чтоб от партнерства взять для себя необходимое, чтоб поверить — я уже мученица. Ненавижу бездарную сволочь, не могу с ней ужиться, и вся моя долгая жизнь в театре — Голгофа

Театр катится в пропасть по коммерческим рельсам. Бедный, бедный Константин Сергеевич.

Гете: «Все должно быть единым, вытекать из Единого и возвращаться в Единое». Это для нас, для актеров, — основа!

Великий Станиславский попутал все в театральном искусстве. Сам играл не по системе, а что сердце подскажет.

Вассу играла в 36-м году… Сравнивая и вспоминая то время — поняла, как сейчас трудно. Актеры — пошлые, циничные. А главное — талант сейчас ни при чем. Играет всякий кому охота.