Bruises (ЛП) - "starsthatburn"

Реджина ухмыльнулась.

— Слава Богу, что ты спросила.

Эмма закатила на неё глаза.

— Заткнись.

Спрыгнув со своего стула так грациозно, как только она могла, Реджина сказала:

— Я вернусь через секунду.

Она исчезла через кухонную дверь и поднялась по лестнице. Когда она вернулась, то несла тюбик зубной пасты, дезодорант «Дав» и детскую зубную щётку в пластиковой упаковке.

— Прости, — сказала она, положив их на стойку перед Эммой. — Я думала, у меня есть запасная щётка для взрослого. Но, видимо, нет.

Эмма взяла зубную щетку.

— С динозаврами?

— Ага, — сказала Реджина, относя пустые чашки в раковину. — Если ты их поклонница, это даст тебе возможность обсудить с Генри ещё кое-что. Он будет в восторге.

Эмма обхватила зубную щётку обеими руками, внимательно осматривая её.

— Это просто потрясающе.

Реджина закатила глаза, но улыбнулась.

— Тогда иди освежись, мисс Свон. Я буду готова, как только ты будешь готова.

Эмма соскочила со стула и направилась к двери.

— Спасибо, Реджина.

Она исчезла в коридоре, и Реджина услышала щелчок закрывающейся двери в ванной. Она прислонилась к раковине и закрыла глаза, желая, чтобы её сердцебиение замедлилось.

— Всегда пожалуйста, — пробормотала она, оставляя чашки немытыми.

[Х]

— «У Бабушки» вон там, — сказала Реджина, замедляя свою машину, чтобы она могла указать из окна.

Эмма наклонилась к ней и посмотрела на гостиницу на мгновение, не в силах скрыть морщинки на носу.

— Она выглядит… мило, — сказала она.

Заставляя себя не смеяться, Реджина сказала:

— Это хорошее место, уверяю тебя. Она чище, чем кажется.

— Ты там останавливалась?

Реджина сделала паузу.

— Да. Один или два раза.

— Зачем? — спросила Эмма, откинувшись на спинку сиденья. — Здесь, определённо, не может быть так хорошо, как в твоём доме.

Реджина почувствовала себя в восторге от комплимента. Она отчаянно пыталась придумать оправдание: мой дом дезинфицировали. Подождите, это вообще происходит? Какие насекомые туда могут забраться? Но время шло. В конце концов, она просто вздохнула.

— Раньше я встречалась там с мужчиной.

Она не повернулась, но знала, что брови Эммы взлетели вверх.

— О, правда?

— Не удивляйся, — сказала Реджина, делая вид, что концентрируется на дороге. Она презирала свои щеки за то, что они стали ярко-розовыми. — Знаешь, политики тоже занимаются сексом.

— Я ни на минуту не подумала, что ты не занимаешься сексом, Реджина, — рассмеялась Эмма, и снова Реджина услышала комплимент, который был скрыт за её словами. — Я просто удивлена, что ты из тех, кто тайком выходит из дома, чтобы его не застукали.

— Я не хотела, чтобы Генри знал, — тихо сказала Реджина. — У него и так полно забот.

Эмма пожала плечами.

— Полагаю, это справедливо. И кто же был тем парнем?

Наступила пауза, прежде чем Реджина призналась:

— Шериф.

— О, ясно, — сказала Эмма. Взволнованный вид лица Реджины был восхитительным, но она почувствовала, что её сердце начинает биться быстрее. Она спросила так небрежно, как только могла: — Но вы больше не встречаетесь?

Реджина проскользила взглядом по машине, пытаясь в ту же секунду прочитать выражение лица Эммы.

— Нет. Больше нет.

— Что произошло?

— Не уверена. Мы… — смолкла Реджина, когда достигла знака «стоп». — Мы просто отдалились. Это ни к чему не привело.

— Обязательно ли это должно приводить к чему-то?

Реджина моргнула.

— Ну, полагаю, что нет. Но я нахожу это ободряющим.

— До того, как я встретила своего мужа, — сказала Эмма, и Реджина сразу же почувствовала, что её тело застывает, — я встречалась с парнями, только если знала, что это ни к чему не приведёт. Хотела бы я придерживаться этого правила до сих пор.

Пузырь печали наполнил грудь Реджины.

— Эмма. Ты не можешь судить обо всех отношениях, основываясь на том, какими эти вышли. Не все люди такие.

— Я знаю, — вздохнула Эмма, теребя край своей куртки. — Мой послужной список не очень хорош, не так ли? Из-за своего первого парня я попала в тюрьму, а потом мой брак… я не знаю. Может быть, всё дело во мне. Я, должно быть, привлекаю определённый тип парней.

— Тогда перейди к женщинам, — сказала Реджина, и это выскользнуло изо её рта так быстро, что она вдруг почувствовала, что сейчас разобьёт машину.

Эмма посмотрела на неё, удивлённо подняв брови.

— Это твой истинный совет?

Игнорируя свои горящие щёки и внутренне пиная себя, Реджина сказала:

— Нет. Это была шутка.

Наступила пауза, и Реджина услышала, как Эмма вздыхает. Больница находилась всего в пяти минутах езды от её дома, и всё же она никогда не казалась такой далекой.

Потом Эмма вдруг спросила:

— Как думаешь, проще быть с женщинами?

И Реджину чуть не стошнило на лобовое стекло.

— Откуда мне знать?

— Я не говорю, что ты знаешь, — сказала Эмма. — Просто… как ты думаешь? Мужчины хороши для определённых вещей, но они никогда не делали так много для меня в долгосрочной перспективе. Может, женщины просто лучше относятся друг к другу.

— Я бы согласилась, — сказала Реджина, поворачивая за угол. — Но думаю, большим фактором во всём этом является то, находишь ли ты женщин привлекательными на самом деле. К сожалению, ты не можешь вот так просто запрыгнуть на борт, — рассмеялась она, сказав это в шутку, но Эмма промолчала.

Она повернула голову и уставилась в пассажирское окно.

— Верно, — тихо сказала она, и эта знакомая тяжесть вернулась в сердце Реджины.

Они продолжили путь до больницы, не сказав ни слова. Живот Реджины скручивался в узлы, и она болезненно осознавала тот факт, что, должно быть, она расстроила Эмму каким-то образом, но всякий раз, когда она поворачивалась, чтобы посмотреть на неё, она не выглядела расстроенной, просто задумчивой. Её рука теребила подвеску, а её зелёные глаза метались слева направо, когда Сторибрук проскальзывал мимо окна. Было забавно, как такой маленький городок вдруг стал для неё совершенно новым миром.

Когда они прибыли в больницу, Эмма улыбнулась Реджине. Теперь, когда они были так близки к встрече с её сыном, она выглядела более нервной.

Но Реджина всё ещё думала о других вещах.

— Ты найдёшь кого-нибудь другого, знаешь, — выпалила она. — Кого-то, кто хорошо к тебе будет относиться.

Эмма моргнула, её взгляд слегка скользнул вниз. Она позволила себе оглядеть Реджину: её гладкое чёрное платье и её высокие каблуки, в которых ей каким-то образом удавалось вести машину. Её волосы были безупречны, а её аура вселяла неподдельный страх. И всё же маленькая, нелепая часть Эммы чувствовала себя в безопасности рядом с ней. Было странно, что доверие уже расцвело между ними, в то время как она ещё не достигла той же стадии со своим мужем.

Она оглянулась на почти пустую парковку, а её пальцы всё ещё были запутаны в её подвеске.

— Да, — тихо сказала она, не в силах встретиться со взглядом Реджины. — Надеюсь на это.

[Х]

Они остановились около больничного торгового автомата, чтобы купить конфеты для Генри, когда Реджина сказала Эмме, что теперь это стало обычной привычкой, и она понятия не имела, как планировала снова отказаться от неё, прежде чем они отправились в его палату. Эмма затихла, и Реджина не была уверена, как ей убедить её, что всё будет хорошо. Но прежде, чем она успела даже попытаться, она заметила, что впереди возник переполох, прямо возле палаты её сына.

— Что, чёрт возьми…? — пробормотала Реджина, тут же ускоряясь.

Эмма соответствовала её темпу, чувствуя себя неуклюжей и неловкой рядом с ней.

— Что происходит? — спросила Реджина, дойдя до двери. Доктор Вэйл стоял прямо в комнате, окружённый несколькими медсёстрами. — Что-то случилось? Генри в порядке?

Она попыталась наклониться через доктора, чтобы взглянуть на кровать.

— Мадам мэр, прошу. Есть изменения в самочувствии Вашего сына.