Развод и девичья фамилия - Соня Вишнякова

Целую в губы, сладко и счастливо. Боже, я давно её так не целовал. И она меня. Её ласковые, тёплые ладони на моих щеках. Не думал, что это будет самый счастливый момент за последние… даже не знаю сколько. Сильнее давлю на губы Ады, плотнее прижимаю. Страстно дышу.

Наваждение? Нет. Реальность.

Она обнадёживает настолько, что я почти уверен — закончилось плохое, начинается хорошее.

Охренительное ощущение. Блаженство. Держать в объятьях свою жену, женщину, когда-то посланную мне судьбой…

Ада начала высвобождаться. Я слегка отпустил.

Она положила ладони мне на грудь. Затихла. Глянула в глаза. Вижу, как она счастлива рядом со мной. Не уйдёт. Она никуда от меня не уйдёт.

— Тебе понравилось? — спрашивает.

— Очень понравилось, — отвечаю совершенно искренне.

— Запомни этот момент. Он будет последним. Больше такого никогда не повторится, — говорит, улыбаясь.

Шутит.

— Почему? — я тоже улыбнулся.

— Вот почему…

Она дёрнула коленкой и я, выпучив глаза, схватился за пах… хватаю ртом воздух, на глаза набежали слёзы. Острая боль охватила и взорвала мои яйца.

— Твою мать-ь, — проскрипел сквозь слёзы, наблюдая, как Ада садится в свою машину.

Хлопнула дверью. Повернулась и надменно глянула на то, как я корчусь от боли.

— Сучка ты… — попытался выдавить, но каждый новый звук из моего горла доставляет новые потоки боли, известно куда.

Я согнулся в три погибели, пытаясь помочь боли остановиться.

Ничего не получается, она электрическими разрядами всё новыми и новыми молниями пронизывает моё тело. Я глубоко вздохнул, набрал полный рот воздуха. Раздувая щёки, стою нагнувшись, и пытаясь дышать, а красный Хундай давно скрылся за поворотом.

Ещё несколько невыносимо долгих минут я втыкал в ожидании, когда боль рассеется до такой степени, чтобы я был способен идти к машине и садиться за руль.

— Ладно… ты хочешь по по-плохому, будет тебе по-плохому, — просипел напоследок.

Встряхнул ещё раз головой и медленно, осторожно выровнялся.

Ада

Неужели я это сделала?

Нервный паралитический смех бьёт меня в припадке.

Бедный Прохор.

Его выпученные глаза я запомню надолго.

Как и он, запомнит этот удар по яйцам, сразу после поцелуя.

Идиот.

Он что думал, я вот так просто, уже на следующий день, буду его целовать и прощать?

Нет, милый, всё только начинается. Я только вхожу во вкус.

Я только-только начинаю чувствовать свою силу и власть над тобой.

И мне это нравится, чёрт возьми!

Мне нравится!

17

По дороге домой заехала в офис, там всё работает как часы. Не стала долго задерживаться, обычно, всегда находится куча дел.

Сегодня я ни на что не способна, мозг работает только в одном направлении. Хочу поскорее приехать домой, остудить голову под струёй холодной воды.

Хочу увидеть сына, удостовериться, что за это время с ним не произошло ничего плохого.

И плевать, что подумает свекровь. Скажу — прилетела утренним рейсом.

А почему нет?

Я вообще не должна ей ничего объяснять и отчитываться.

Въехала во двор, вышла из машины и пошла к дому. На пороге и в гостиной, на удивление, никого не встретила. Обычно Валентина всё слышит и всё видит. Кто въехал, кто уехал, всё контролирует.

На этот раз её не видно. Может, прилегла после обеда, или в тысячный раз пересчитывает в кладовке моющие средства и закрутки, которые она каждый год делает. Пыталась и меня привлечь, но мне вечно не до этого.

Я поднялась на второй этаж, в нашу с Прохором спальню. Прикрыла дверь и сразу пошла в ванную, там уже закрылась на замок. Скинула с себя одежду и только включила кран душа, как услышала:

— Адочка, ты уже приехала! Ты принимаешь душ?

— Да, я прилетела утренним рейсом! — отвечаю, выключив кран и снова его включая.

— А! Ну хорошо, мойся!

Что за манера?

Нельзя было подождать, пока я выйду из душа. Обязательно кричать.

Терпеть не могу эти её выпады. Всякий раз пытается показать, что она тут больше хозяйка, чем я. Что за человек.

Хотя мне уже всё равно. Сегодня расстанемся навсегда.

Наконец, я осталась одна.

Какое-то время стою под струями воды, закрыв глаза, с наслаждением впитываю странное новое удовольствие, словно всё забылось, ничего нет, только я и тёплая вода.

Не хочется ни о чём думать. Пустота. Светлый мыльный шар с радужными переливами. Я бы стояла так вечно, только бы, когда выйду из этого состояния, всё как-то решилось само, без моего участия.

Невозможно. И время не бесконечно. Я открыла глаза, протянула руку к бутылочке с гелем для душа.

Помылась. Полотенцем промокнула влагу на теле. Надела халат, завернула в полотенце мокрые волосы, откинула назад и остановилась у зеркала.

Смотрю на своё лицо.

Конечно, оно изменилось. Уже не такое юное, как было, когда мы с Прохором только познакомились. Мне почти 36. Я уступаю тем восемнадцатилетним девочкам, которые приходят устраиваться к нему на работу. Дальше будет только хуже. Чем больше будет проходить времени, тем я старше, тем хуже кожа, блеск глаз. Я буду стареть, а он будет всё чаще смотреть на молоденьких. Уже смотрит. Я не справляюсь. Не в состоянии владеть его вниманием. А чем дальше, тем хуже.

Это не изменится никогда. Значит, я должна отпустить. Ведь я не могу сказать — либо я, либо они, потому что, даже если он поклянётся на коленях, я всё равно буду помнить тот момент, буду изъедать себя подозрениями, сойду с ума от паранойи.

Легче отпустить.

Прохор уже понял, что значит позволять себе больше. Это как однажды попробовать что-то запретное и потом уже не в силах остановиться и заставить себя больше этого не пробовать. Оно будет всегда свербеть и требовать. И заставлять только лучше скрываться.

Мне это не нужно. Я не хочу рассматривать под лупой его воротнички, принюхиваться к его одежде. Не хочу, глядя ему в глаза и слушая его, думать, как сегодня хорошо он врёт и изворачивается.

Не хочу.

И не буду жить с человеком, который в своём кабинете пробует на вкус разные женские губы.

Для меня это невозможно.

Тронула тонкую морщинку возле глаза. Это от смеха. Слишком много веселилась, вот и получи. Приблизила лицо к зеркалу… Да чёрт, мне ещё только 35, у меня ещё столько всего впереди, а я должна волноваться, не сходил ли мой муж налево?

Да пошёл он!

Вышла из ванной, подошла к шкафу, открыла обе створки.