Он и две его жены, Кто-то за дверью, Леди из морга - Патрик Квентин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Уилтон" был отелем средней руки, добропорядочным, заботящимся о своем реноме. В холле, оформленном в современном стиле, я справился у администратора об Анжелике.
- Не назовете ли вы ваше имя?
- Уильям Хардинг.
- Да, да. Мистер Хардинг. Мадам ожидает вашего визита.
Я вошел в кабину лифта, навевающую мысли о старых джентльменах и комнатных собачках чуточку моложе их, например, о скайтерьерах. Нервы мои были натянуты, и мне вдруг показалось, что в номере Анжелики, окажется лейтенант Трэнт.
Я постучал, и Анжелика открыла мне дверь.
- Еще никого из полиции у меня не было, - сказала она.
Глава 9
Я вошел следом за ней в унылую комнату. На комоде стоял радиоприемник, но это был автомат, в который нужно было бросить монету, чтобы он заработал. Потертый чемодан Анжелики стоял на складном стульчике. Все это казалось принадлежащим другому миру, даже сама Анжелика с тяжелыми прядями густых черных волос, с ее красотой, так часто заставлявшей меня предавать самого себя, красотой, которая теперь действовала на меня угнетающе, как, впрочем, и сам факт ее существования.
Анжелика казалась очень утомленной, как если бы в течение всей ночи не сомкнула глаз. Прежде всего она, разумеется, закурила сигарету. Звук трущейся о коробку спичечной головки еще более усилил овладевшее мной раздражение. Она стояла, безучастно глядя на меня, и ждала, чтобы я заговорил первым. Я вдруг подумал о том, что не далее как вчера сходил по ней с ума и, как последний идиот, воображал, что только она может дать мне истинное счастье, а моя предыдущая жизнь с Бетси и Рики - это сплошное лицемерие. Я чувствовал, как от этих воспоминаний меня охватил гнев. К черту! Ведь это она где-то откопала Джейми. Так почему же она не удержала его возле себя? Почему одного сказанного им слова оказалось достаточно, чтобы она послушно собрала свои тряпки и свалилась на шею именно мне?
- Ну, - сказал я со злостью, - мне кажется, что ты достаточно намутила воды.
Я чувствовал, что обвиняю ее незаслуженно, что она имеет право бросить точно такой же упрек мне. Однако Анжелика этого не сделала. Она стояла у окна с падающими на плечи блестящими волосами, спокойная и печальная.
- Расскажи мне о Джейми, - попросила она.
- Что я могу тебе сказать? Его кто-то застрелил. В ту ночь, в квартире, которую он снимал.
- Но кто?
- Откуда я могу это знать? - И что я вообще знаю об этом твоем Ламбе? Ты должна разбираться в этом лучше меня.
- Ты думаешь, что это… я? - спросила она чуть слышно.
Меня так и подмывало бросить ей в лицо: а почему бы и нет? Ведь ты с ума сходила по нему, а он обращался с тобой как с собакой; не прошло и суток, как он вышвырнул тебя из дома и из своей жизни. Однако, мне еще хватило рассудка на то, чтобы понять, что сейчас не время для упреков. Анжелика не была преступницей - она была только помехой на пути. Нужно было только обезвредить ее - для блага Бетси, для блага Дафны и Си Джей, а прежде всего для моего собственного блага.
- Я знаю, что ты его не убивала, - сказал я наконец. - Полиция установила, что Джейми был застрелен между половиной второго и двумя часами. Значит, до момента убийства ты минимум час провела в моем доме.
- Значит, ты уже разговаривал с полицией?
- Разумеется.
- А эта… эта женщина? Эта бонна?
- Она тоже.
- Тогда ты должен был рассказать им обо мне. Газеты начнут трубить об этом, и Бетси все узнает. Да, натворила я дел. О, Билл!…
На ее лице отражалась исключительно забота обо мне. "Бог мой! - подумал я. - Неужели она начнет теперь разыгрывать кающуюся грешницу?" И вдруг план, который, когда я излагал его Полу, казался мне столь надежным и практичным, утратил в моих глазах свои положительные качества.
- По правде говоря, - сказал я, - я ни слова не сказал о тебе. Элен тоже.
Затем я рассказал ей обо всем, что сделал до настоящей минуты. И по мере того, как я говорил, я все меньше выглядел в собственных глазах ловким политиком и триумфально коронованным вице-председателем. Я видел себя как кого-то другого; жалкого, покорного работника управленческого аппарата, непостоянного, как флюгер. Может быть, мне было бы легче, если бы Анжелика не смотрела на меня так внимательно. Но эти огромные серые глаза были неотрывно прикованы к моему лицу, и, хотя в них не было ни тени упрека, мне все равно казалось, что в них я читаю свой приговор, что я без труда угадываю ее мысли: "А ведь это человек, которого я когда-то любила!" Хотя я и знал, что сам навязываю ей эту роль, я невольно считал ее в эту минуту моральным арбитром и из-за этого чувствовал к ней ненависть. Кто она сама, чтобы иметь право судить меня?
Наконец я закончил. Анжелика, закурив очередную сигарету, сказала почти деловым тоном:
- Значит, дело это теперь выглядит так?
- Да, все обстоит так, как я тебе сказал.
- Итак, я поставлена в зависимость от Дафны. Если полиция начнет меня допрашивать и у меня не будет никакого алиби, я буду вынуждена сказать правду, а это будет гибельно для тебя и для Коллингхемов. Но… если я не скажу правду, они придут к заключению, что это я совершила убийство. Тогда они арестуют меня, ведь так?
Эта простая констатация факта прозвучала в моих ушах как обвинение. Но голос Анжелики совсем не изменился… и она продолжала смотреть на меня с той же приводящей меня в бешенство кротостью, как будто она просила простить ее за что-то. А когда я промолчал, она спросила:
- Как ты хочешь, чтобы я поступила?
"Лучше всего умри! - подумал я. - Исчезни… пропади!" Передо мной стояла Анжелика, мое проклятие. Женщина, всегда преследовавшая одну и ту же цель: уничтожить, погубить меня!
Она отвернулась к окну и взглянула на раскинувшуюся перед ней панораму крыш и каминных труб. Потом снова взглянула на меня и сказала:
- Ты знаешь, что я никогда не была в квартире Джейми. Он не хотел, чтобы я к нему приходила. В Нью-Йорке мы провели всего несколько недель, у нас здесь нет общих знакомых или друзей. Может быть, полиция не выйдет на мой след.
- К сожалению, уже вышла… Джейми был убит из твоего пистолета.
- Из моего пистолета?
- Из того, который лежал у тебя под подушкой. Трэнт нашел его возле трупа и показал мне. Я сразу узнал его. Ты знала, что он у Джейми?
- О, да, - она подтверждающе кивнула головой. - Он забрал его у меня три дня назад.
- Зачем?
- Это было в тот день, когда он пришел ко мне и сказал, что женится на Дафне. Он ожидал, что я устрою ему сцену, а когда увидел, что я не собираюсь этого делать, впал в страшную ярость и… Но мы были тогда в спальне, и мне удалось вытащить пистолет из-под подушки. Это привело его в чувство. Позже, когда Джейми уже уходил, он спросил, не могу ли я дать его ему. У него не было ни гроша, и он хотел заложить пистолет. Так он и забрал его.
Анжелика говорила об этом совершенно естественно, как если бы речь шла о нормальных отношениях между нормальными людьми. Полный хаос и бессмысленность жизни Анжелики были очевидны. Мысль, что я в какой-то мере виновен перед ней, совершенно меня покинула. Желание причинить ей боль снова вернулось ко мне вместе с презрением, столь выгодным мне в эту минуту.
- Полагаю, мое кольцо ты тоже отдала Джейми, чтобы он заложил его? Полиция нашла это кольцо в его квартире.
Румянец сперва окрасил ее щеки, а потом разлился по всему лицу.
- Да, я дала ему твое кольцо.
- Чтобы он его заложил?
- А почему бы и нет? - Ее лицо, залитое румянцем, стало совсем молодым и особенно красивым, но глаза метали молнии. - Надеюсь, ты не предполагал, что я храню его как драгоценную память о прошлом?
- Оно было у тебя на пальце в тот первый вечер.
- Ну и что с того?
- Ах ты… - Я вовремя остановился. Было бы безумием сейчас отпускать вожжи. Я только спросил на всякий случай: - Где ты купила этот пистолет?
- В какой-то лавчонке на Третьей авеню.
- И зарегистрировала его на свою фамилию?
- Конечно.
- Как Анжелика Хардинг?
- Нет. Как Анжелика Робертс.
Я мог бы этого ожидать. Уже тогда, когда Пол звонил по телефону в отель, возникло недоразумение с фамилиями. Однако я всегда думал о ней как о женщине, носящей мою фамилию. И тут мой мозг начал лихорадочно работать.
- Какой адрес ты указала?
- Западную Десятую улицу. Ведь я там жила.
И снова меня пронзило ощущение, что лейтенант Трэнт находится в этой комнате, оставаясь невидимым для нас. Однако на этот раз он не представлял для меня угрозы. Ни он, ни Анжелика. Они оба перестали иметь для меня какое-либо значение, так как я увидел, что смогу манипулировать ими как пешками. Трэнт найдет эту лавку на Третьей авеню, с этим он наверняка справится. Там он установит фамилию покупателя пистолета. Но что дальше? Он ничего не узнает об Анжелике Хардинг, связь которой со мной подсказывает элементарная логика; ему расскажут только о некой Анжелике Робертс, проживающей на Западной Десятой улице. Он пойдет туда и установит, что ни с кем близко не знакомая женщина с этой фамилией прожила несколько недель в квартире другого квартиросъемщика, откуда недавно выехала. Возможно, он заподозрит ее… он даже наверняка ее заподозрит хотя бы потому, что она купила пистолет и исчезла именно в день убийства. Но при всем при том он будет не в состоянии ее отыскать, если не застанет ее на Западной Десятой по имеющемуся у него адресу.