Газета Завтра 801 (65 2009) - Газета Завтра

Андрей Фефелов ДРАМА СТАРОГО ТОБОЛЬСКА

Существуют территории, ценность которых не в том, что они находятся близ источников какого-то очень дорогого сырья, и не в том, что цена за сотку здесь стремится достичь луны. Речь идет о местах, овеянных духом истории и культуры того или иного народа. Через такие территории дышит судьба нации. Эти зоны, политые потом и кровью предков, — национальные святыни, подчас включающие в себя святыни и религиозные.

Стоит ли писать, что утрата этих святынь — невосполнимая потеря для будущих поколений. Вот сербам, потерявшим драгоценное для них Косово, ничего доказывать уже не надо. Сербы просто плачут! Потому что Косово, которое от них отторгли, оказалось частью народной души. Когда случилось страшное, было уже поздно.

А вот у нас пока другая ситуация. Мы сами втаптываем в грязь свои сокровища… С потрясающей легкостью предаем скопленные веками духовно-плодородные слои родной земли, развеиваем по ветру "прану истории". Ведь то, что происходит со старым Тобольском, нельзя интерпретировать иначе, как предательство самих себя.

Ныне районный центр Тюменской области, город Тобольск, в течение двух столетий со дня своего основания являлся некоронованной столицей русской Сибири. Все движения русского мира в сибирском и дальневосточном направлении шли через Тобольск. Культурный слой здесь огромен, ибо начиная со времен Ермака Тимофеевича русская история не обходила стороной эти места.

И даже когда Тобольск оказался вдали от основных транспортных артерий Сибири, он не превратился в захолустье. Через него по-прежнему дышала наша история, и не случайно последний русский император со своим семейством последнюю зиму своей жизни провел не в Тюмени, не в Омске, а именно здесь. Через Тобольск по-прежнему сквозит сам дух русской истории.

Для России он — и ворота, и пропуск в Сибирь. Это паспорт, удостоверяющий, что Сибирь — "тоже русская земля"… Чего не хотят понимать люди из корпораций, которые, видимо, рассматривают территорию за Уралом как колонию. Сибирь для них — не более чем дойная корова, от которой можно получить миллионы баррелей нефтяного молока. Что ж, эти господа во всем ведут себя, как иностранцы… Хотя честно говоря, сейчас мало кого прошибешь разговорами о сакральных землях, заповедных зонах. Простым людям не до того — как бы выжить, да не впасть в нищету. А местным властям с головой хватает своих дел и делишек. Кризис на дворе!

Но на самом-то верху, хотя бы каким-то краем сознания, должны же мыслить стратегически! Реагировать не только на злобу дня, но и думать о будущем. Сегодня исторический, культурный и ландшафтный феномен, имя которому исторический Тобольск, — находится под угрозой уничтожения. И эта публикация — вовсе не ответ на какие-то вопросы, а призыв откликнуться на драму старого Тобольска.

Даже в наши дни небольшой уездный Тобольск, несмотря на страшную разруху, царящую в подгорной его части, удержал очарование, свойственное настоящему старому русскому городу. Жив если не сам городской уклад, то явственное воспоминание о нем. А ведь ничего подобного не сыщешь уже ни в Тюмени, ни тем более в рассыпанных по Северу нефтегазовых центрах, что возникли вчера на месте оленьих стойбищ, а теперь сияют в ночи, точно новехонькие АЗС.

Попав в Тобольск, сразу понимаешь: здесь — Россия, чего уж не скажешь, например, о нынешней Москве, имя которой сторукий, стоглазый Вавилон…

Тобольск — уникальная ландшафтно-градостроительная система, ибо существует он на двух уровнях, перепад между которыми фантастически резок. Словно Верхний город ринулся с обрыва вниз и, ударившись оземь, разошелся узорчатой скатертью Нижнего посада.

Будто пенный гребень какой-то колоссальной волны, сверкает белыми постройками вершина Троицкого мыса. Там, на горе: кремль и массив Софийского собора с летящей в синь колокольней. Как сказано в одном из путеводителей по Тобольску: "Город-сказка сильно меняет свой облик в зависимости от освещения".

Это совершеннейшая правда — как правда и то, что, независимо от характера освещения, от времени суток, времен года и погодных условий, вид с горы на старый Тобольск всегда завораживающе, прямо скажем — магически красив.

Рассеченный узкими прямыми улицами, опутанный сетью извилистых речек, простреленный вертикалями каменных колоколен и главками старейших в зауральских российских пространствах храмов, Нижний посад лежит перед вашими очами, как на ладони. Он сам — большая ладонь в пересечениях линий судьбы.

Иногда — подпоясанный парадной золотой лентой Иртыша, подсвеченный медными закатными лучами, — он похож на волшебный город из сказочной табакерки. А порой, сквозь мнимости зимнего ночного бурана, кажется, что здесь и не город вовсе, а чья-то колоссальная, до самого горизонта, черная монограмма, сквозящая через густоту яростных метельных потоков. Этот Нижний посад с горней высоты представляется уже готовым и радостным заповедником, состоявшимся музеем под открытым небом — чем-то вроде любимого всеми Суздаля… Но только спуститесь с горы — и улыбка пропадает. Да, это Суздаль, но только после двухнедельной бомбардировки. Часть зданий осыпалась, часть сгорела, а иные дома представляют собой неряшливо зашитые кое-где фанерой и строительным пластиком хибары.

Шесть лет назад в очерке "Тобольск священный" ("Завтра", 2003, N27) мною в общих чертах была отражена вторая фаза гибели старого Тобольска.

Первая же началась еще в далекие 70-е и 80-е годы прошлого века. Строительство близ Тобольска суперсовременного тогда нефтехимического комбината создало в нагорной части соцветие микрорайонов. Так возник новый Тобольск: типовой, благоустроенный, аккуратный. Он-то и "выпил", как чашу, Нижний посад, вобрал в себя стремящееся к удобствам население. Этот процесс превратил старинную часть в неблагополучную окраину, социальную резервацию, зону временного жилья для разнорабочих и переселенцев.

И неудивительно, что тобольские речки перестали чистить, а разбитую строительными самосвалами дренажную систему восстанавливать было уже некому.

Иные деревянные памятники местные власти предпочли раскатать и приберечь — складировать до каких-то несбыточных лучших времен. Увы, сами склады с раритетами прогнили и обвалились. Дело кончилось безвозвратной гибелью уникальных сооружений: например, домов Ершова и Фонвизина…

А в 90-е годы ХХ века, как вы помните, всё дурное в нашем государственном устройстве и национальном характере расцвело самым пышным, ярым, ядрёным цветом. Власти были заняты грабежом, а народ… Что уж говорить?

Мор прошел по всем небольшим русским городам. Тобольск в этом отношении, увы, не стал исключением. Нищета и водка делали свое дело: деревянные купеческие домики конца XIX века стали вспыхивать, как свечки, а дворцового типа каменные здания — подтачиваться многочисленными охотниками за старым крепким кирпичом. На некоторых улицах выгорали целые участки. В результате Нижний посад покрылся пустырями и пожарищами. Некогда милые улицы, радующие глаз двухэтажными домами с наличниками и резными подзорами, теперь превратились в черные тракты, усыпанные головешками. Подгорная часть Тобольска стала территорией криминала, зоной запустения и забвения.

Третья фаза разрушения исторического Тобольска началась относительно недавно и связана, как это ни парадоксально, со строительством прекрасных домов и благоустройством близлежащих к ним территорий. Весьма символично в контексте нашей новейшей истории!

Эту фазу можно обозначить литературным заголовком "Шальные деньги". Под самой горой, на месте покосившейся деревянной застройки, на территориях, относящихся к разрушенной церкви, невиданными темпами стали возводиться бетонные таун-хаусы из плотно прилегающих друг к другу типовых трехэтажных строений, слегка стилизованных под голландскую архитектуру.

Так возник в старом Тобольске целый квартал элитного жилья. Речку Слесарку не только почистили, но и загнали в бетонный лоток. Извека растущие по её краям раскидистые ивы были спилены, а вокруг всё было "облагорожено" английским газоном… Что ж, специалисты "Омскводпроекта" создали весьма качественный и надежный проект, пригодный для любого поселка "новорусского" типа. Но при чем здесь старый Тобольск, который из-за семи его живописных речек именовали не иначе как Сибирской Венецией?

Итак, превратив в арык одну из старинных речек, вломившись с элитным кварталом в заповедные исторические зоны, городские власти представили свою декларацию о намерениях. Очень легко представить, что земля под "развалюхами" будет вскоре выкуплена, а вся территория подгорной части будет застроена такими вот, с позволения сказать, даун-хаусами…

И тогда Нижний посад превратится в одну сплошную сибирскую Рублевку, а мечту о возвращении России старого Тобольска придется оставить лет на триста. По сравнению с "цивилизаторством" местных властей, исключающим саму возможность воссоздания исторического облика города, экспериментальный проект молодых архитекторов в рамках так называемого АрхДесанта выглядит чуть ли не охранительно-консервативной утопией.